Наталья Павлищева - Боги Египта
— Незер сказала, что она моя мать.
— Незер? Ты ее видел?!
— Да. Расскажите, кто она такая.
Тот вздохнул, кажется, признаваться придется…
— Незер была жрицей в храме Хатхор в Дандаре. Красивая, умная, толковая. Она так все обустроила в своем поместье в Шедете…
Нармер не дал договорить богу мудрости.
— От кого она меня родила?
— Разве храмовая жрица знает, от кого рожает ребенка? — взвыл Менес. — Возможно, это был Гор.
— Она сказала, что от Сета.
Кулаки Менеса сжались, теперь он точно знал, кого убьет, как только найдет! Тот вздохнул:
— Наверное, следовало признаться тебе давно. Да, но что это меняет? Ты воспитан мной и Менесом, неважно, кто твой отец.
Едва ли Нармер понимал все эти увещевания. Его глаза стали бешеными.
— Мой отец Сет!
Решение пришло неожиданно, он раньше сказал, чем подумал:
— Я убью его! Где найти Сета?
— Нармер, — покачал головой Тот, — остынь.
— Где найти Сета?!
— В Нефере за пустыней на восточном берегу Нила. Там за ущельем Джаути его Запретные земли.
Глядя вслед выскочившему из кузницы юноше, Тот покачал головой:
— Надо было давно сказать ему.
— Тот, Нармер отправился к Сету!
Бог-павиан махнул рукой:
— За Джаути никого не пускают. Пусть помечется и немного придет в себя. Откуда здесь Незер? Она же должна быть в Шедете. Два поместья, сын, мать, сестры… Неужели забот мало? — ворчал Тот.
Менес, всецело занятый мыслями о Нармере, не обратил внимания на его слова, вернее, осознал, что Незер где-то рядом.
Скульптора охватила сложная смесь чувств. Он был в бешенстве из-за признания Незер Нармеру, но одновременно чувствовал, что страстно желает хоть одним глазом посмотреть на бывшую любовницу. Изменилась ли, какой сейчас стала? Хоть на миг увидеть ее огненно-рыжие волосы, заглянуть в огромные зеленые глаза, коснуться упругой груди, провести рукой по крутому бедру и стройной ноге…
Усилием воли Менес вернул себя к действительности, какая Незер, Апоп ее забери! Она выдала Нармеру тайну, и теперь юноша отправился искать свою погибель! Тот сказал, что это неопасно, во владения Сета Нармера просто не пустят, но сердце Менеса все равно ныло.
Где эта рыжая?
Менес лгал сам себе, он очень хотел овладеть Незер снова, но убеждал себя, что всего лишь выскажет ей все. Два поместья… Значит, обманула еще кого-то? Эта может, рыжая способна на любой обман. Лгала ему, солжет и другому. Просил же не встречаться с Нармером и ничего не говорить ему!
Вот теперь скульптора охватила настоящая досада. Нармер не простит ему ложь, да и сам может попасть в неприятности.
Некоторое время он еще пытался бороться с собой, но ничего не вышло. Сознание того, что Незер где-то рядом, не давало ни работать, ни думать о чем-то другом. Пламя напоминало ему рыжие волосы любовницы, в огне виделась ее фигурка, а руки словно касались восхитительного тела.
Менес решил найти Незер и поговорить с ней.
Нашел не сразу, Незер сидела на холме и с тоской смотрела вдаль. Рядом паслась лошадь. Заметив приближающегося скульптора, Незер поднялась на ноги.
Против своей воли Менес восхитился. Время близилось к закату, и солнце освещало Незер со спины, делая одежду совсем прозрачной, можно было скорее догадаться, чем увидеть на ней калазирис. А волосы и вовсе горели огнем. Казалось, вся точеная фигурка полыхает. Почему-то мелькнула мысль, что от страсти.
Менесу понадобилось усилие, чтобы взять себя в руки, он понял, что не забыл ни единого мгновения, проведенного в объятьях этой юной женщины. Незер не только не постарела за год, который они не виделись, но стала краше — еще крупней грудь, тоньше талия, ярче цвет волос и глаз. Она вся просто создана для любви и объятий.
Неизвестно, как повел бы себя Менес, но Незер начала разговор первой. Протягивая ему увесистый мешочек явно с золотом, пояснила:
— Менес, здесь вдвое больше, чем я у тебя взяла.
Он принял мешочек, но тут же выпустил его, уронив в песок. Скульптора захлестнула волна ярости. Ему было нужно от Незер вовсе не золото. Менес безумно хотел эту женщину и ничего не мог с собой поделать, а она и не мыслила о близости. Это потрясение заставило вспомнить о главном проступке Незер.
— Ты настоящая дрянь! — лицо Менеса перекосилось от нескрываемого презрения. — Я просил тебя не говорить Нармеру о своем материнстве, но ты не послушала.
— Где Нармер? — казалось еще мгновение, и Незер вцепится ему в лицо.
Менес содрогнулся, но ответил.
— Из-за твоей глупости отправился к Сету, чтобы убить его.
На мгновение Незер замерла, потом бросилась к лошади, но тут же остановилась:
— Караваном?
— Нет, на лодке.
Менесу не было жаль ее, слова прозвучали даже ехидно, он помнил, что Незер боится воды и не умеет плавать.
Та только фыркнула в ответ. Как бы ни был Менес зол на Незер, он невольно восхитился, когда гибкая сильная фигурка одним броском взлетела на спину лошади. Незер, в отличие от большинства египтян, умела ездить верхом на лошади как азиаты.
— Апоп забери эту женщину!
Незер гнала лошадь, не заботясь о том, что животное может упасть. Но лошадь словно чувствовала ее состояние, мчалась так, что попадавшиеся навстречу едва успевали отскакивать из-под копыт.
Главное — успеть, перехватить Нармера, пока юноша действительно не отправился к Сету. Бог не пожалеет сына, пришедшего убить его. Другую мысль — о том, что Сет сумеет сделать Нармера своим сторонником, Незер прогнала, едва та возникла в голове. Нет, только не это! Нармер ее сын, и он не может стать ни преемником, ни даже сторонником бога тьмы.
Конечно, она не успела. Услышав от старого рыбака, раньше ходившего под парусами, а ныне принимающего канаты со швартующихся лодок, что рослый молодой человек и впрямь был здесь, но уплыл вниз по течению, она бессильно опустилась на песок…
Старик немного потоптался, потом присел рядом, вздохнул:
— Бросил, что ли?
— Что? — не поняла Незер.
— Обещал взять в жены и не исполнил, говорю? — старик явно сочувствовал. Наверняка жизнь успела убедить его в том, что человек может попасть в разные перипетии, и осуждать нельзя никого.
Но Незер не до философии. Она хмыкнула, поняв, что не может вслух назвать Нармера своим сыном, они выглядят ровесниками.
— Нет, у меня есть муж.
Солгала, но не объяснять же старику, в чем дело.
— Значит, долг не отдал.
— И долга нет. Его спасти надо, к Сету отправился, погибнуть может.
Старик стал серьезен:
— Ух ты! Тогда что ж… тогда конечно…
