Максим Кисляков - Быть войне! Русы против гуннов
– Ну что, никак не совладать? Да не напрягайся так – тебе же лучше будет. Обещаю сильно не давить… если скажешь мне, как к тебе Огонь Табити попал. И не забудь поведать, кто вы такие, откуда… нет, лучше просто скажи: куда и зачем идете?
Йошт послушно разлепил губы, но вместо слов изо рта вырвался стон. Венед сопротивляется из последних сил, черные точки замельтешили перед глазами. Он умудрился до боли сцепить зубы. Однако незримая ладонь тут же ожгла болью лоб и щеки, всковырнула череп, противно зашевелилась в мозге. Йошт отчаянно замотал головой, боль на мгновение отпустила.
– Упорный малый… Ладно – поступим иначе.
В следующее мгновение карпенец застонал и бухнулся на колени, трясущиеся ладони сжали голову. В голове Йошта будто пронесся смерч, и с каждым ударом сердца по всему телу разливается то жар, то холод, каждая новая волна приносит жуткую боль. Венеду показалось, что глаза сейчас взорвутся – перед взором стало проноситься с бешеной скоростью множество картин, что-то разобрать почти невозможно, но ощущение такое, будто голову положили в тиски и медленно сжимают. Круговерть образов причудливых сливается в один громадный клубок, потом – бах! – и он лопнул как мыльный пузырь, да так, что Йошт закричал, не в силах больше терпеть такого жуткого давления на разум.
В следующий миг умопомрачительный шторм в голове венеда стих, и он будто повис в молочно-белом тумане. Стоит пронзительная тишина, слышно, как по жилам течет кровь и огромный мускул – сердце – бьется в груди. Туман начинает постепенно густеть, переходит из молочно-белого в красное зарево. До слуха Йошта стали доходить какие-то странные звуки. Он прислушивается. Чей-то до чертиков знакомый голос… Боги! Да это же его голос, но слова доносятся откуда-то издалека… Он говорил с кем-то, точнее, что-то рассказывал. Йошт жадно ловит каждое слово. Однако умудряется ухватить лишь несколько обрывочных фраз.
Вдруг Йошт понял – этот герульский жрец богини Табити использует тайный темный талант, вводит его, венеда, в забытье и теперь преспокойно будет тянуть из него все, что пожелает! Про купца, про его побег из дома, хотя это вряд ли нужно герульскому жрецу. А вот Треполь, Веслав, а также древлянское царство, сокрытое в лесах, гораздо больше заинтересует его. Рыжеволосый славянин закричал, но он беззвучно, словно пойманная рыба, открывает рот – звуки тонут в пространстве. Тело крепко охватывает невидимый кокон, даже пальцем не пошевельнешь. Йошт может лишь слушать…
Венед, наконец, пришел в себя. Перед глазами постепенно проясняется, троящаяся впереди фигура сливается в одну. Над ним возвышается жрец, в отблесках огня его тень черными линиями ломается на стенах. Глаза волхва плотно закрыты, но зрачки под веками бегают как очумелые насекомые.
Карпенец с шумом втягивает в себя прокопченный воздух храма, нашел в себе силы, попытался осторожно подняться с холодного глиняного пола. Однако ему лишь удалось приподняться на локтях – он рухнул на жесткий деревянный пол – пронзительная боль тут же скрутила его. Йошту послышалось, будто кости нещадно захрустели, выворачиваемые из суставов. В храме Табити вновь раздался голос боли.
Но вскоре на рыжеволосого славянина накатила волна блаженства. Йошт ощущает, как кожа от неведомых приятных прикосновений покрылась пупырышками, он улыбнулся – под мышками защекотало.
Внезапно герульский жрец громыхнул стальным голосом:
– Встань!
Йошт медленно начал подниматься с дощатого, отполированного тысячами ног пола храма, внимательно прислушивается к своему телу. Странное дело, подумал Йошт, секунду назад пошевелиться не мог, а сейчас ощущение, будто огромные кованые врата Треполя смогу взгромоздить на шею и донести до самого Кияра! Эх, колдун, твои б умения да во благо…
Венед пронзительно смотрит на жреца. Тот стоит перед ним, голова чуть наклонена, все те же сдвинутые на переносице брови, чуть впалые щеки, но вот глаза… на них будто навалилась вселенская печаль, в уголках застыли отчетливые паутинки новых морщин.
Карпенец переминается с ноги на ногу, неуверенно бормочет:
– А я разве ничего… я уже все рассказал, кажется, – неуверенно пробормотал карпенец.
– Рассказал, – кивнул герул. – Небылицы про каких-то заморских баб да про каких-то наемников и жирного купца рассказал. Ну еще про бога Кродо, будто ты с ним разговаривал. Хех, вот же совсем ты сбрендил. Видно, я перестарался малость…
У Йошта отлегло. Он сразу осмелел и выпалил:
– Так я сразу говорил – знать не знаю, ведать не ведаю… а вы пытать. А я… то есть мы и в самом деле нашли эту обугленную палку в лесу… далеко отсюда этот лес, я уже и не помню, где именно. Вот и все.
Волхв будто не слушает венеда, смотрит отрешенно в дрожащую тень на стене от огня светильников. В храме нависла тишина, слышно, как легонько щелкает масло в лампадах, из дальнего темного угла доносятся странный шорох и тоненький писк.
– Чего ты хочешь? – уставшим голосом спросил герул.
Карпенец молчит, недоуменно смотрит на него.
– Чего ты хочешь за то, что все мне расскажешь? – повторил вопрос волхв. – Золота, лошадей, женщин…
– Крови!..
– Что?
– Крови твоей хочу!
Йошт внезапно побагровел и шагнул к волхву, руки до белых костяшек сжаты в кулаки, глаза сужены, через них пробивается недобрый взгляд.
Герул громко захохотал. Венед зарычал, ярость обжигающей волной накрыла его, он с криком бросился на колдуна. Тот лишь небрежно махнул рукой. Венед тут же рухнул как подкошенный, стон вырвался из его рта, капелька крови соскользнула с губы.
– Глупец. Тебе не одолеть меня! – с торжеством в голосе воскликнул герульский жрец культа Табити. – Даже твой покровитель тебе не поможет! Ничего не знаешь про Огонь Табити? Ну и хорошо! Значит, волею судьбы дар богини Табити теперь принадлежит мне!
Волхв вновь захохотал, в углу кто-то пискнул, послышался топот крохотных ножек.
Вдруг в храм Табити ворвались. Топот ног звонким эхом отражается от стен и потолка. На свет выскочил герульский воин, грудь часто вздымается, из нее вырывается тяжелое дыхание. Герульский жрец метнул на него недовольный взгляд, тот сломался в низком поклоне и тут же попятился.
– Никак белены объелся – врываться к Табити? Говори, зачем пришел! – скомандовал волхв.
– Великий… Гонорих… Гонорих исчез! И, это… раненых степняков с собой прихватил…
– Что-о-о?!
– Все обыскали, округу прочесали, даже всадников пустили в соседние поселения… Но они как в воду канули!
Герульский волхв побелел лицом, руки затряслись, страшно пучит глаза.
– Седлать мне коня! Немедля!
Герул вновь склонился едва не до земли и мгновенно исчез в темноте храма, каменный пол опять отозвался звоном быстрых шагов.
