Мишель Зевако - Капитан
Этот уродец, который ненавидел весь мир, теперь, казалось, хотел по собственной воле помочь тем, кого по воле судьбы уже спас прежде! Он продолжал:
– Мадам, я повторяю: ничья рука, кроме королевской, не может погубить Жизель и Капестана. Металл, огонь, яд немедленно обернутся против того, кто осмелится пустить их в ход.
– Я знаю! – прошептала Леонора.
Она швырнула на стол кошелек, полный золота, и вышла из комнаты.
Оказавшись на улице, женщина прошептала: «Теперь они оба у меня в руках: я знаю, как убить их, не причинив зла Кончино, и знаю августейшую особу, которая прикажет это сделать!»
Уже пробило полночь, и все же народ еще толпился неподалеку от великолепного особняка Кончини. Люди молчали. Они смотрели на праздник, устроенный маршалом. Сказать по правде, это была настоящая феерия.
Внутри особняка горело восемьдесят гигантских свечей из разноцветного воска, источавших изысканный аромат. Снаружи особняк освещало более тысячи бумажных фонариков. Когда какая-нибудь гостья поднималась по лестнице, навстречу к ней шла прелестная девочка в наряде нимфы, и как только гостья оказывалась у входа, маленькая нимфа дарила ей букет цветов. В центре каждого букета была роза, в которой лежал бриллиант.
В особняке играли три оркестра, из двадцати музыкантов каждый. Один из оркестров находился в зале, где приглашенные ужинали, второй – в зале, где танцевали, третий – в зале, где должны были играть комедию.
В зале для танцев прохладительные напитки разносили прекрасные девушки с безупречными фигурами; с помощью костюмов и белых масок их превратили в мраморные статуи.
Ужин был шедевром кулинарного искусства. После трапезы началась комедия. Играли модный в то время фарс «Поколоченный капитан». Разумеется, спектакль изменили и облагородили согласно вкусам гостеприимного хозяина.
Магия яркого света, опьяняющего аромата цветов, пленительной музыки оркестров переносила приглашенных в какой-то нереальный, сказочный мир. И над всем этим великолепием царил Кончино Кончини. Он расточал улыбки и обещания, был элегантен и любезен: с каждым из мужчин маршалу удалось перемолвится парой слов, каждая женщина услышала от него комплимент.
Однако не все здесь было так прекрасно, как казалось. Двор кишел вооруженными до зубов стражниками и наемными убийцами. В любую минуту эти люди готовы были ринуться в бой. А совсем рядом со сверкающими залами, истинным апофеозом жизни и веселья, в подземельях особняка разворачивалась ужасная драма.
У большинства знатных дам, приглашенных Кончини, на изящных поясах висели маски. Этого требовала мода, это допускали правила приличий. Маску надевали и снимали, когда захочется. Поэтому во время праздника никто не удивлялся, встретив даму с закрытым лицом.
В тот момент, когда приглашенные стали переходить в зал, где играли фарс «Поколоченный капитан», одна из гостий, еще не успевшая снять свою маску из красного бархата, почувствовала чье-то прикосновение. Кто-то легко дотронулся до руки женщины. Она обернулась и увидела даму в маске из черного бархата; эта дама жестом пригласила даму в красной маске следовать за собой. Та повиновалась.
Как раз в это время Пульчиннела, Арлекин и Панталоне колотили капитана палкой и зрители от души хохотали. Никто не обратил внимания на двух женщин. А те проскользнули в комнату, в которой никого не было, и сняли маски.
Леонора Галигаи и королева-мать минуту молча смотрели друг на друга. Обеих привела сюда любовь к одному и тому же мужчине. Уже давно Мария знала, что Леоноре все известно. Между ними установилось что-то вроде молчаливого соглашения, которое позволяло им жить бок о бок без ненависти и не краснеть при встречах.
В эту минуту они открыли друг перед другом не только лица, но и души.
– Леонора, – сказала Мария Медичи, – я не могу так больше жить. Я ужасно страдаю.
– Мария, я тоже страдаю, – ответила Леонора Галигаи.
В первый раз жена назвала любовницу просто по имени.
– Ты тоже страдаешь! – вздохнула королева. – Значит, ты его любишь?
– Так же, как и вы, Мария, – тихо произнесла Леонора. – Только вы живете этой любовью. Я же от нее умираю.
– Ты не ревнуешь его ко мне? – дрогнувшим голосом спросила королева.
– Нет, Мария, – покачала головой Галигаи.
– Почему? Скажи мне, почему, Леонора, – прошептала Мария Медичи.
– Потому что он вас не любит, – откликнулась Леонора Галигаи.
Наступило молчание, которое нарушил стон королевы.
– Он меня не любит! – потрясенно промолвила она. – Господи, как же так? Что же со мной будет? Разве такое возможно? Послушай, Леонора, будь искренней: может быть, ты говоришь так из ревности? А тебя? Тебя он любит? – с трепетом спросила Мария Медичи.
– Меня? – усмехнулась Леонора. – Что вы! Я вызываю у него отвращение! Что касается вас, то я хотела сказать, что его любовь к вам не так сильна, как раньше.
– Ах, вон оно что, – неожиданно успокоилась королева. – Да, это верно, он уже больше месяца не приходил ко мне, – задумчиво промолвила она. – Правда, три дня назад он нанес мне визит, но я его не считаю…
– Вы знаете, кто встал между вами? – осведомилась Леонора.
– О, да! Жизель Ангулемская, – с горечью проговорила королева-мать.
– Да, Мария, – кивнула Леонора. – Вам известно, почему он проболел целый месяц? Потому что я отняла у него Жизель. Вас, наверное, заинтересовало, почему три дня назад он был в таком прекрасном расположении духа? Потому что я пообещала ему, что сегодня он снова увидит Жизель.
– Итак, – пробормотала королева, – этим великолепным праздником…
– Он отмечает ту ночь, когда должен вновь встретиться с Жизелью! – закончила Леонора Галигаи.
– И ты, ты его любишь без всякой надежды? – воскликнула Мария Медичи.
– Да, мадам, без всякой надежды, – скорбно вздохнула Леонора.
Вдали звучала медленная нежная музыка. Королева тихо спросила:
– Ты ненавидишь меня?
– Нет, Мария, – покачала головой Леонора. – Напротив, я предана вам. Если вам потребуется моя жизнь, то я умру. Раз он не хочет принадлежать мне, я буду счастлива, если он будет ваш. Благодаря вам он станет еще сильнее и могущественнее, поэтому я люблю вашу любовь к нему.
– О, теперь я тебя понимаю, – вскричала Мария Медичи. – Леонора, ты – благородная душа. Что касается его положения, то тут тебе не о чем беспокоиться: то, что я уже сделала для него, – ничто по сравнению с тем, что я собираюсь сделать. И ты говоришь, что если не станет этой Жизели, он будет любить только меня? Ну что ж! Пусть она умрет! Леонора, ты должна мне помочь!
– Я здесь именно для этого, Мария! – твердо ответила Леонора.
