Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ
Обо всем этом и сообщил Фын Ци. Вечером явился Цзял Пин и, когда узнал о случившемся, сказал:
— У каждой реки свои истоки, у каждого дерева — свой корень. Раз Хуа Чун решил искать убежище у Дэн Чэ — значит, он в Дэнцзябао. Завтра пойду все разведаю. Если к вечеру не вернусь, спешите на выручку.
Утром Цзян Пин переоделся даосом, отправился в Дэнцзябао и стал там прохаживаться у ворот.
В это время как раз вышел Дэн Чэ провожать какого-то гостя. Цзян Пин пригляделся и узнал Демона болезней Чжан Хуа. Через некоторое время из дома вышел Хуа Ху-де, увидел Цзян Пина и заподозрил неладное;
— Брат Дэн, пригласите этого даоса в дом.
Дэн Чэ велел слугам привести даоса. Цзян Пин поднялся на крыльцо, положил доску, деревянную рыбу[52] и колотушку и поклонился:
— Ничтожный даос приветствует вас, господа. Зачем изволили звать?
— Хочу спросить, как твое имя? — ответил Хуа Ху-де.
— Чжаном я прозываюсь.
— Ты в детстве ушел от мира или уже в зрелом возрасте? А может, ты просто нарядился даосом, чтобы проникнуть в дом?
— Странные какие-то вы задаете вопросы, — пожал плечами Дэн Чэ.
— Вы знаете, брат, что меня едва не убили в монастыре Железной горы! — воскликнул Хуа Ху-де. — И тот, кто на меня покушался, был очень похож на этого даоса. Я разглядел его при свете луны. Такой же низкорослый, худой, с семенящей походкой.
— Я ушел в монахи еще подростком, потому что дома есть было нечего. Зарабатываю гаданием.
— Лжешь! — Хуа Ху-де подскочил к Цзян Пину и несколько раз наотмашь ударил его по лицу.
— Дорогой брат, так нельзя! — остановил его Дэн Чэ.
Если хотите узнать, что было дальше, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
Рыжебородый Оуян Чунь затевает драку с Дэн Чэ. Цзян Пин под мостом берет в плен Хуа Чуна
Итак, Дэн Чэ удержал Хуа Чуна:
— Так нельзя, дорогой брат! В Поднебесной много похожих друг на друга людей. Вы уверены, что именно он покушался на вас?
И Дэн Чэ велел слугам выпроводить даоса.
— Ничего ему не отдавайте! — заорал Хуа Чун.
— Ни за что ни про что избили, да еще вещи хотите отнять? — пробормотал Цзян Пин.
— А вам что за корысть от его вещей? — с улыбкой спросил Дэн Чэ. — Хотите, чтобы он ославил нас как грабителей?
Мудрец поднял с пола деревянную рыбу и подивился, такая она оказалась тяжелая. Потом обнаружил в середине стальной стилет и крикнул:
— Ого! Да это разбойник, а не монах! Вяжите его!
Подбежал Хуа Чун:
— Ну, что я вам говорил, старший брат? Это он и пытался меня убить. Надо допрос учинить под пыткой!
Цзян Пина так избили, что все тело его покрылось кровавыми рубцами.
— Ну, а теперь скажешь правду? — крикнул Хуа Чун.
— У бедного даоса нет пристанища ни в монастыре, ни в кумирне, живу где придется, — отвечал Цзян Пин. — А этим стилетом защищаюсь от лихих людей.
Хуа Чун заметил, что Дэн Чэ о чем-то сосредоточенно думает, и, опасаясь, как бы он не отпустил даоса, сказал:
— Передохните, брат, я продолжу допрос.
Он велел слугам отнести Цзян Пина в пустой домик во Дворе, хорошенько стеречь пленника, а сам последовал за Дэн Чэ во внутренние покои. Как только он удалился, слуги стали между собой говорить:
— Выискался указчик на нашу голову! Распоряжается, будто хозяин.
— С самого полудня истязают беднягу, живого места на нем не найдешь.
— Может, пить хотите, господин даос?
— Только что вино принесли, налей ему горяченького.
Цзян Пин сделал несколько глотков и сразу почувствовал прилив сил.
Смеркалось.
— Ну и проголодался же я, нет больше сил терпеть, — сказал один из слуг.
— Да и я бы не прочь поесть, — отозвался другой. — Отчего это нас до сих пор не сменяют?
— Вы идите, не бойтесь, — вмешался Цзян Пин. — Я не сбегу!
— Знаем, что не сбежишь. А сбежишь — не велика беда.
Слуги ушли.
Тем временем Оуян Чунь и Хань Чжан проникли в усадьбу. Оуян Чунь развязал Цзян Пина, на руках отнес его в сад, велел спрятаться, а сам, держа наготове меч, побежал к залу.
Между тем вернулись слуги, сторожившие Цзян Пина, обнаружили, что он исчез, и побежали докладывать Дэн Чэ. Находившийся здесь же Хуа Чун схватил меч, Дэн Чэ снял со стены самострел, и оба они выбежали во, двор. Увидев Оуян Чуня, Дэн Чэ выстрелил из самострела, но Храбрец отскочил в сторону и мечом отбил шарик. Так повторилось еще три раза. Тогда к Храбрецу сзади подскочил Хуа Чун. Храбрец быстро обернулся, взмахнул мечом, и меч Хуа Чуна со Звоном отлетел в сторону. Хуа Чун струсил и бросился к калитке, ведущей в сад. Он бежал, не разбирая дороги, в поисках укромного местечка, как вдруг заметил увитую виноградом решетку и сел отдохнуть. В этом месте как раз и спрятался Цзян Пин.
А к этому времени, надобно вам сказать, к Цзян Пину уже вернулись силы, его ноги и руки вновь обрели подвижность. Он сразу признал Хуа Чуна и навалился на него всей своей тяжестью. Тот высвободился, вскочил и в страхе пустился наутек. Тут подоспел Хань Чжан и бросился вдогонку за Хуа Чуном. Казалось, еще миг, и он настигнет противника, но Хуа Чун неожиданно перемахнул через стену и побежал в западном направлении. Только ступил он на мостик, как кто-то обхватил его за плечи. Это был Цзян Пин.
— Эй, не хочешь ли искупаться?
Толчок, и оба полетели в воду. Плавать Хуа Чун не умел, и Цзян Пин несколько раз окунул его с головой. Наглотавшись воды, Хуа Чун лишился памяти.
Тогда его втащили на мостик и крепко связали.
Цзян Пин переоделся.
Хуа Чуна, который все еще был без памяти, тоже переодели, Фын Ци сбегал на кухню за хворостом и развел костер.
— Ох, утопили, — простонал Хуа Чун.
Цзян Пин налил ему кубок горячего вина и сказал:
— Вот что, Хуа Чун, выпей-ка, согрейся и не думай, что мы собираемся тайком убить тебя. Ты творил зло, бесчестил женщин, вот мы и решили тебя изловить и передать властям. На рассвете Фын Ци отправился в уезд доложить о поимке преступника.
— Ну, — сказал Храбрец с Севера, — с этим делом покончено. А теперь мне надо поспешить в Мохуацунь на свадьбу барышни Дин и господина Чжань Чжао.
Если хотите знать, что произошло с Хуа Чуном дальше, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Хуа Чуна подвергают заслуженному наказанию. Чжань Чжао завершает брачный обряд. Братья Дин устраивают проводы другу. Монах Цзинь-сю читает надписи
Когда Цзян Пин с Хань Чжаном пришли в уезд, Цзян Пин попросил передать начальнику уезда грамоту, выданную ему в кайфынском ямыне. Тот пригласил Цзян Пина к себе в кабинет, расспросил про обстоятельства дела, поднялся в присутственный зал и распорядился ввести преступника.
