Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ
— Да поймите же, старший брат, — ответил другой. — С тех пор как увидел ее, не нахожу себе места, не сплю и не ем. А она ни в какую, и слушать не хочет. Будь это не она, а другая, давно бы прикончил упрямицу, а ее — не могу!
Это вели между собой беседу У Дао-чэн с Хуа Ху-де. Цзян Пин чуть было не ворвался в комнату, чтобы расправиться со злодеем, но потом передумал, подкрался к двери и вполголоса позвал:
— Святой отец, выйдите на минутку!
Сам же отбежал прочь и спрятался в бамбуковой роще. На пороге появился У Дао-чэн.
— Кто здесь?
Ответа не последовало. У Дао-чэн огляделся, заметил, что дверь открыта, и выглянул наружу — нигде ни души.
«Должно быть, пьяный Ху Хэ приходил», — решил настоятель.
Размышляя, он машинально направился к югу, словно влекомый какой-то неведомой силой, остановился совсем близко от Цзян Пина и стал мочиться. Тут Цзян Пин выхватил кинжал и вонзил его злодею в живот. Даос охнул и со стоном рухнул на землю, а Цзян Пин поспешил вернуться.
— Там кто-нибудь есть? — спросил Хуа Ху-де, услышав шаги.
Цзян Пин, не отвечая, ворвался в комнату, хотел ударить негодяя кинжалом, но промахнулся, Хуа Ху-де с криком выскочил во двор.
Цзян Пин — за ним. Но тут мимо самого его уха со свистом пролетел какой-то предмет и стукнулся о дощатую стену.
Тогда Цзян Пин свернул к пагоде, где оставил Лун Тао, рассказал ему обо всем, что приключилось, и спросил:
— Куда же мы теперь пойдем?
— Я иду в Санхуачжэнь, чтобы встретиться с Фын Ци. Может быть, пойдем вместе?
— Что ж, я не против — согласился Цзян Пин.
До Санхуачжэня добрались, когда уже взошло солнце. Зашли в трактир, но едва сели, как увидели, что трактирный слуга вытаскивает из таза с водой живую рыбу.
— Прекрасная рыба! — воскликнул Цзян Пин и обратился к слуге. — Не поджаришь ли нам одну?
— Не могу, — ответил слуга. — Ее заказал важный военачальник. Он болен, и рыба эта ему как бы вместо лекарства. Все утро я бегал, пока ее раздобыл! Так что не обессудьте, господин!
— А давно живет у вас этот военачальник? — поинтересовался Цзян Пин.
— Пришел третьего дня, вышел полюбоваться луной, вернулся в четвертую стражу и слег. За лекарством посылал сразу в три лавки, сам его составлял. А наутро выздоровел. Дал мне денег, велел купить вина и живой рыбки, сказав при этом: «Не поем рыбки — не выздоровею».
Слушая слугу, Цзян Пин думал: «Этот военачальник не кто иной, как мой второй брат. Его ранили в монастыре Гуань-инь каким-то отравленным оружием. Иначе зачем ему было посылать за лекарством сразу в несколько лавок?»
Лун Тао заметил, что его новый друг чем-то озабочен, и сказал:
— Вы ничего не пьете и не едите. Вас что-нибудь тревожит?
— Меня тревожит второй мой брат Хань Чжан. — Цзян Пин вздохнул.
— Где он?
— Здесь, во внутренних комнатах.
— Так вам радоваться должно, а не печалиться!
Цзян Пин ничего не ответил и подозвал слугу:
— Ты идешь к господину военачальнику убирать посуду? Я пойду с тобой. Ты войдешь, заведешь разговор, а я появлюсь неожиданно. Как увидишь меня, беги во двор!
Слуга не посмел перечить.
Если хотите узнать, как встретились братья, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Благородные друзья договариваются встретиться у моста Убитого дракона. Преданному брату удается растрогать Мышь, Проникающую сквозь Землю
Цзян Пин последовал за слугой на внутренний двор и услышал, как, войдя в комнату, он спросил:
— Понравилась вам рыба, господин?
— Очень понравилась, — ответил Хань Чжан.
— О, второй брат! Я так о тебе беспокоился! — воскликнул Цзян Пин, появляясь на пороге.
При виде его лежавший в постели Хань Чжан отвернулся к стене.
Цзян Пин опустился на колени и со слезами проговорил:
— Ты сердишься на меня, дорогой брат? Я знаю, что обидел тебя! Но позволь прежде всего объяснить, а потом я готов хоть смерть принять.
И Цзян Пин рассказал про все, что за это время случилось: и как он помешал Лу Фану повеситься, и как с его помощью изловили и доставили во дворец Бай Юй-тана, и как Сын Неба пожаловал Бай Юй-тану должность и чин.
— Я поклялся удалиться от мира и стать жалким даосом, если мне не удастся тебя разыскать.
Цзян Пин так плакал и клялся, что тронул сердце Хань Чжана, и тот наконец с улыбкой сказал:
— Ладно, хватит об этом. Скажи лучше, как поживают братья?
— Все живы-здоровы, — ответил Цзян Пин.
В это время в комнату вошел человек, опустился перед Хань Чжаном на колени и отвесил поклон. Цзян Пин его представил.
— Старший сыщик Лун Тао.
Однажды, когда они втроем сидели за едой, примчался, запыхавшись, ночной соглядатай Фын Ци.
— Хуа Ху-де бежал в Синьян и укрылся в усадьбе Дэнцзябао.
— Надо и нам туда поспешить! — встрепенулся Лун Тао.
— А стоит ли, брат, нам вмешиваться? — спросил Хань Чжан у Цзян Пина.
— Разумеется, стоит, — воскликнул Цзян Пин. — Негодяй этот натворил столько зла, что его нельзя оставлять безнаказанным. Схватим его — тогда Лун Тао отомстит за брата, а тебя Бао-гун наградит.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Хань Чжан.
— Ты, второй брат, будешь выдавать себя за военачальника, я — за даоса.
— А мы с Фын Ци нарядимся торговцами и будем вам помогать, — сказал Лун Тао.
На том и порешили.
А теперь вернемся к Храбрецу с Севера Оуян Чуню и Дину Старшему, которые в это время находились в Мохуацуне. Как-то раз они заговорили о Хуа Ху-де и решили во что бы то ни стало изловить злодея.
В это время вошел привратник и доложил:
— У ворот стоит какой-то Фын Ци и просит разрешения повидать господина.
— Зови его! — обрадовался Храбрец с Севера.
— Ночной соглядатай Фын Ци, — представился гость.
— Ты откуда? — спросил у него Дин Старший.
Фын Ци рассказал, как Цзян Пин спас Лун Тао, который преследовал Хуа Ху-де, как убил У Дао-чэна и навел такой страх на Хуа Ху-де, что тот бежал без оглядки. Рассказал также о встрече с Хань Чжаном и о том, что они договорились встретиться в храме Духа Западной реки и оттуда вместе отправиться в Синьян, куда, как им стало известно, бежал Хуа Ху-де.
— Когда собираешься возвращаться? — спросил Храбрец с Севера.
— Сейчас я спешу в Синьян, — ответил Фын Ци. — Мы с Лун Тао непременно должны разузнать, где скрывается Хуа Ху-де.
— Не смеем тебя задерживать, — сказал Дин Старший.
Фын Ци простился и вышел, а Храбрец с Севера обратился к братьям Дин:
— Простите, но вашей матушке нездоровится, и вам нельзя отлучаться. Я один пойду в Синьян, встречусь с Хань Чжаном и Цзян Пином, и с помощью Лун Тао мы как-нибудь управимся с Хуа Ху-де.
