Саймон Скэрроу - Орел и Волки
Артакс медленно кивнул. Вокруг костра воцарилось длительное молчание. Затем внимательно наблюдавший за Артаксом Катон заметил, как в уголках рта того появилась улыбка.
— Разумеется, государь. Твое предпочтение для меня высокая честь, и думаю, я уже вижу, что нужно делать.
ГЛАВА 24
На следующее утро погода переменилась. Еще перед рассветом зарядил моросящий дождик, и царским рабам пришлось повозиться, чтобы разжечь сырые дрова и приготовить завтрак. Верика и его свита собрались вокруг костра, где немолчно шипели падающие сверху капли. Вместо обычного оранжевого свечения, предвосхищавшего появление солнца, над восточной линией горизонта прорезалась бледная, грязновато-желтая полоса, и, по мере того как она ширилась, небо все плотнее затягивали серые облака.
— Чудный денек, ничего не скажешь, — проворчал Макрон, затягивая кожаные ремни.
Катон прищурился, глядя на морось.
— Может, потом прояснеет?
— Ага, когда у свиней вырастут крылья.
— Ну, этого, я надеюсь, не произойдет, — улыбнулся Катон. — По мне, и бескрылые кабаны способны нагнать на всех страху.
Молодой центурион, уже одетый для вылазки в лес, стоял, опираясь на длинное охотничье копье. В отличие от солдатских метательных копий оно имело широкий зазубренный наконечник, при обратном рывке выдиравший из раны изрядные клочья плоти. Это копье, правда, тоже можно было метать, но из-за тяжести лишь на короткое расстояние. Слишком короткое, на взгляд Катона.
— А ты хоть видал их вблизи, кабанов-то? — полюбопытствовал, выпрямляясь, Макрон.
— Ну да, как тебя вот, — ответил Катон.
Макрон недоверчиво хмыкнул.
— Я имел в виду, на арене, в одном из римских цирков, — пояснил Катон.
— Арена и лес — это разные вещи, — деликатно заметил Макрон.
— Все равно жуть берет.
— Это точно. Они ведь смертельно опасны, особенно если стоишь у подобного борова на пути, а он прет на тебя со своими клыками. Я сам видел, как один такой хряк полоснул охотника. Убить, правда, не убил, но у него на клыках оказалась какая-то там зараза, и бедняга испустил дух в страшных мучениях через несколько дней.
— Вот спасибо, утешил. Знаешь, мне как-то враз полегчало.
— С тобой все будет в порядке, — рассмеялся Макрон. — Просто держись поближе ко мне и почаще поглядывай за спину.
— Кое-кому тоже не повредило бы поберечь свою спину, — пробормотал Катон, кивая в сторону царя и знатных бриттов, провозглашавших у костра здравицы и поднимающих чаши.
Артакс стоял рядом с царем, но, как приметил Катон, в отличие от всех прочих не пил, и вид у него был растерянный. Катон задумался. Верика стар. Пройдет несколько месяцев, а то и недель, и Артакс станет правителем атребатов. Приходилось только гадать, насколько такое превращение способно изменить этого человека. Останется ли царь Артакс столь же вспыльчивым и колючим, как раньше, и если так, то есть ли надежда на продолжение тех отношений, которые сложились у атребатов и римлян при Верике? Или все-таки Верика прав? Он ведь достаточно пожил на свете, умен, проницателен и понимает, что, выбирая наследника, желательно задеть как можно меньшее число людей, и в этом смысле, возможно, избрание Артакса — самое мудрое из решений. Но мудр ли сам избранник настолько, чтобы видеть, в чем истинная судьба его народа?
— Теперь, прибрав к рукам и умаслив Артакса, Верика, можно сказать, надежно прикрыл себе тыл, — проворчал, заметив его взгляд, Макрон.
— Да, может быть… Только я все равно ему не доверяю. Что-то он затевает.
— Ты начинаешь шарахаться от теней.
— Тени не убивают людей.
— В этом ты прав.
Макрон поднял глаза к небу и огляделся.
— Да, дождичек зарядил основательно. Ни теплее, ни суше уже, похоже, не станет.
Только они успели разжиться холодной бараниной и парой хлебцев, как Кадминий затрубил в рог, созывая всех на охоту. С набитыми ртами, дожевывая на ходу мясо, центурионы попрятали недоеденную снедь в торбы и поспешили к коновязям. Знатные атребаты вскарабкивались на коней и получали от рабов припасенные специально для них отменно сбалансированные охотничьи копья. Верике по старости лет было уже трудненько взбираться на лошадь, и Артакс, грубо оттолкнув кинувшегося к царю конюха, сам подсадил государя в седло. Повозившись на конской спине, Верика тепло улыбнулся, наклонился и потрепал своего старшего племянника по плечу.
— До чего трогательно, а? — буркнул Макрон. — Ничто так не улучшает манеры, как шанс заполучить целое царство.
У коновязи появился Тинкоммий и, заметив центурионов, повернул к ним коня.
— Доброе утро, — приветствовал его Катон.
— Доброе? Да что в нем доброго? — кисло отозвался Тинкоммий.
— Парню вожжа под хвост попала, — шепнул Макрон на ухо другу, а когда принц подъехал вплотную, широко улыбнулся: — Не унывай, старина. Тут и отлить не успеешь, как начнется потеха. Этот лес просто кишит кабанами, как говорит ваш Артакс.
— Артакс? О, уж он-то все знает.
Центурионы переглянулись, и Макрон дружеским тоном продолжил:
— Я так понимаю, что ты не в восторге от того, кого Верика выбрал в наследники?
Тинкоммий повернулся к нему с холодным негодованием на лице.
— Да, не в восторге. А ты?
— Если все это на благо Рима, чего мне желать?
— А ты, Катон… что ты думаешь?
— Не знаю. Просто надеюсь, что Верика проживет еще какое-то время. Чтобы все устоялось и утряслось.
— Утряслось? — негромко рассмеялся Тинкоммий. — Вот как ты это называешь? Нет, ничего у нас не утрясется. И не устоится, все просто ждут, когда старик умрет. Главное начнется потом. Ты правда считаешь, что Артаксу под силу сохранить царство целым?
Катон внимательно присмотрелся к Тинкоммию, а потом задал встречный вопрос:
— А ты, значит, полагаешь, что кто-то другой справился бы с этим получше?
— Возможно.
— Ты, например?
— Я? — с напускным удивлением покачал головой Тинкоммий.
— А почему нет? Ты самый близкий родственник Верики. Имеешь некоторое влияние при дворе. Ты можешь убедить племенной совет избрать тебя вместо Артакса.
— Катон! — прорычал Макрон. — Не хрен тебе совать нос не в свое дело. Заткнись.
— Да я тут вдруг прикинул…
— Нет. Ни хрена ты, сынок, не прикидывал. Ты лучше думай, что говоришь. — Макрон постучал себя по лбу. — Ты разворотишь кучу дерьма, а что дальше? Нам не положено лезть в племенную политику.
— Но, Макрон, ты тоже пойми, что такой редкой возможности нам уже более никогда не представится. А мы должны смотреть вперед, думать о будущем. И Тинкоммий должен думать о будущем. Для нашего общего блага.
