Дневник шпиона - Смирнов Николай Николаевич

"Англия ждет, что каждый англичанин выполнит свой долг", — сказал Нельсон перед Трафальгарским сражением. Я исполнил свой долг перед Англией сегодня. Этого никто не узнает, конечно, но разве в этом дело?

Вечером я был в Интеллидженс Сервис. Меня допрашивал какой-то неизвестный мне чиновник. Особенно он интересовался русскими, которые были в гостях у Мабель в вечер похищения. Чиновник был со мной очень вежлив, что несомненно является хорошим признаком.

Ночью я много ходил по городу. Ведь я совершенно одинок теперь, и мне некуда спешить. В Сохо я зашел в ночной клуб, чтобы немного развлечься и промочить горло.

В первой комнате подозрительные компании пили вино и виски, беседуя тихо или шумно, смотря по теме. В задней комнате танцевали.

Там помещался маленький оркестр, состоящий из какой-то невероятной комбинации инструментов. Помимо пианино и флейты я разобрал звуки гармонии и флексофона. Пар двадцать молодых людей, тесно прижавшись друг к другу, не спеша перебирали ногами. Чулки из искусственного шелка на ногах у девушек блестели ослепительно. С потолка свисали чудовищные фонари, сделанные в виде рыб, птиц и пауков. Все это напоминало парижские кабаки и, несомненно, было занесено оттуда после войны.

Я выпил немного, но быстро запьянел. Какая-то молодая черноволосая женщина в юбке, сделанной из красных шелковых лент, несшитых между собой, уселась за мой столик и попросила угостить ее хересом. Но я поднялся с возмущением и вышел из кабака под улюлюканье всей компании. Даже танец остановился, и пары что-то кричали мне вслед.

Когда года полтора тому назад депутация общественных деятелей просила Хикса заняться ночными кабаками, он ответил, что ничего не может поделать. По его мнению, справиться с развратом труднее, чем с коммунистической пропагандой. А именно здесь, в этих кабаках, люди все ночи напролет ткут саван величию Англии.

При выходе из кабака я наступил на бананную корку и чуть было не упал. Какая-то услужливая рука поддержала меня. Я оглянулся и увидел Гропа.

— Каким образом вы оказались здесь, Гроп?

— Каждый исполняет свой долг, сэр. Меня просили не выпускать вас из виду.

— Зачем это нужно? Или боятся, что я убегу из Лондона?

— Что вы, сэр! Дело не в том. Боятся, что вы слишком огорчены и все такое…

Такая заботливость со стороны службы меня умилила. Я попросил Гропа нанять авто и поехал домой. По дороге Гроп мне сказал, что ему предложено не слишком увлекаться розыском документов среди американских подданных. Ему отказано даже в разрешении произвести обыск у молодого инженера, изобретателя музыкального замка.

— Но это ничего, сэр, — сказал Гроп. — Говорят, что мистер Черчилль сам взялся за дело. Конечно, он найдет похитителя. Ему помогает мистер Хикс со всем штатом Скотленд-Ярда.

10 марта. Мне передавали, что мистер Черчилль продолжает носиться с моим несчастьем, как будто документы украли у него. Он без обиняков требует разрыва отношений с Советской Россией. Когда ему говорят, что не было еще прецедентов, чтобы пропажа документов влекла за собой ссору между великими державами, он кричит, что создаст такой прецедент. Все его старания направлены теперь к тому, чтобы расшевелить своих коллег по кабинету. Однако Болдуин не поддается. Но, конечно, Черчилль с его энергией уложит на обе лопатки не только Болдуина, но самого господа бога.

Я временно отстранен от исполнения всех обязанности, и у меня теперь много свободного времени. Я читаю Достоевского и почти не выхожу из дома. Мне даже не хочется видеть Долгорукого. Снова в тысячный раз рассказывать историю моего несчастия мне надоело. Я дал доверенность стряпчему Чардону на ведение моего развода с Мабел.

17 апреля. Меня продолжают вызывать в Интел-лидженс Сервис, как будто все еще надеются найти похитителей. Мне это смешно. Я сам начинаю забывать все происшествие, Америка молчит, а чиновник-следователь хлопочет у себя в канцелярии. Впрочем, он мне сказал, что на днях заканчивает дело и передает его на рассмотрение высших инстанций.

12 мая. Сегодня совершенно случайно я узнал, что агенты Скотленд-Ярда ворвались в русское торгпредство и перевернули там все вверх дном. Когда я пишу эти строки, обыск еще продолжается. Неужели они надеются найти там три папки с украденными у меня документами?

13 мая. В печати официально объявлено, что обыск в Аркосе и торгпредстве был произведен с целью изъять оттуда секретный документ, касающийся нападения с воздуха на одну из столиц. Документ, конечно, не найден. Гроп в числе других работал в Аркосе. Он излазил там все мышиные норки, но ушел с пустыми руками.

— Мистер Черчилль на этот раз ошибся, — сказал он мне вечером печально.

Однако говорят, что правительство поднимает вопрос о разрыве с СССР. Это немного нелогично, конечно, но я рад, что мое несчастие может принести хоть какую-нибудь пользу родине.

27 мая. Сегодня Чемберлен послал русскому поверенному в делах ноту о разрыве дипломатических сношений. Черчилль исполнил свой долг перед Англией.

Все русские будут выметены метлой из Лондона. Пропаганда прекратится. Для насаждения полного благополучия в Англии Хикс может теперь свободно заняться ликвидацией ночных кабаков.

Конечно, Мидленд Бэнк взял обратно свое обещание кредитовать Россию на сто тысяч фунтов.

2 июня. Меня вспомнили. Сегодня секретарь мистера Черчилля позвонил мне по телефону и попросил явиться в час дня в служебный кабинет министра.

Мистер Черчилль, прежде чем заговорить, долго смотрел на меня и вдруг расхохотался.

— Садитесь, Кент, — сказал он, успокоившись. — Теперь вы поняли, как ведутся дела? Ведь не будь у вас кражи, я бы так и не раскачал кабинета… Вы блестящий работник. Я вас не поблагодарил еще за то, что вы ликвидировали "план Лавентри". Благодарю вас. Как канцлер казначейства я больше всех заинтересован, чтобы деньги не уплывали из Англии в Россию. Но сейчас речь не об этом. Я вам дал отдохнуть. А теперь хочу предложить службу по казначейству.

Я удивленно посмотрел на министра. Нельзя было понять, говорит ли он серьезно или иронизирует. Неужели он на самом деле хочет посадить меня за ведение бухгалтерских книг? Я не знал, что и сказать. Министр продолжал:

— Вы, конечно, понимаете, Кент, что я не собираюсь сажать вас за счеты. У меня есть другая работа — по вашим способностям и вкусу. И если вы ее выполните успешно, это вам пригодится.

— Я слушаю, сэр, — сказал я почти бодро.

— С русскими покончено до новых парламентских выборов. Но они не хотят оставить нас в покое. Сегодня из архивов казначейства мне подали официальную справку о том, что 14 ноября 1854 года на пароходе "Черный принц" у крымских берегов утонуло сто бочонков золота. Вы, конечно, слышали об этой печальной истории?

— Так точно, сэр. Вместе с этим золотом утонул также мой прадед, военный доктор Эдуард Кент.

— Тем лучше. Скажу по правде, я мало беспокоился об этих деньгах до последнего времени. Они давно списаны в расход, и о возврате их канцлеры казначейства, мои предшественники, и не помышляли. Я тоже не думаю, что деньги эти когда-нибудь вернутся в наши кладовые. Не в том дело. Представьте себе, сейчас эти русские хотят поднять пароход и использовать деньги на электрификацию. Отчаявшись получить в долг от Мидленд Бэнка, они не бросили мысли поправить своего положения за наш счет. Я имею верные сведения, что они заключили договор с японской фирмой Катоаки о подъеме парохода и уже поставили эти сто бочонков нашего золота на приход по бюджету в рубрике доходов от рыболовства. Этого я как канцлер казначейства допустить не могу. По совести говорю, не могу. И вы должны мне помочь в ликвидации этой финансовой операции.

— В чем же может выразиться моя помощь, сэр?

— Сейчас объясню. Ведь вы, конечно, понимаете, Кент, что деньги со дна морского получаются не по чеку. Для того чтобы поднять сто бочонков, нужны сооружения и водолазы. Ручаюсь вам, что они провозятся с этой "получкой" не меньше двух месяцев. Такой ловкий человек, как вы, сумеет там что-нибудь навар-ганить. Пусть уж лучше деньги остаются под водой… Я вижу, вы колеблетесь. Так имейте в виду, что это не мой личный каприз. Я думаю, что сам король стоит на моей точке зрения!