Александр Прозоров - Царская сабля
Лысый, усатый и морщинистый, с обветрившимся лицом, покрытым множеством мелких оспинок, в свитере крупной вязки и при ноже с вороненым лезвием на столе, Олег Викторович Комифоев походил в своем кресле на постаревшего, расползшегося викинга, забывшего о море и битвах, но все еще верящего в возможность вернуться к буйному прошлому.
– Степашин еще не подписал, но тут проблем явно не будет, – сообщил он, небрежно откидывая заявку на выделение сил. – Ключи оставь. Через пару часов техническая группа у тебя на дверь поставит датчик на размыкание и видеокамеры на лестничную площадку. Из дома без крайней необходимости не выходи, из здания Палаты – тоже. О каждом перемещении предупреждай начальника группы. Не знаю, кто там у тебя будет? В общем, он тебе сам позвонит, тогда и номер телефона запишешь. Компьютер дома есть?
– У меня еще после прошлого раза на двери датчик остался и разводка под камеры.
– А, ну так ты в курсе, – обрадовался начальник службы. – Тогда лишний инструктаж ни к чему. Свободен!
После обеда аудитор подготовил отчет по своей командировке, сходил к Ирине Анатольевне узнать, как продвигается работа по аудиту прокатного стана, завизировал «архангельские» бумаги у начальницы, раз уж принимать по ним мер не предполагалось, а там уже и день кончился.
Правда, телефон зазвонил только в шесть:
– Евгений Иванович? Это капитан Куцевич, назначен руководителем группы вашей охраны. Вы когда собираетесь покидать здание Палаты?
– Да вот теперь как раз и собираюсь, – с облегчением вздохнул аудитор, отключил сотовый и кивнул: – Все, Поля, поехали. Теперь до нас никому не дотянуться. Зубки пообломают.
Тем не менее под машину на парковке он все-таки заглянул. И только после этого выкатился на плотно забитые московские улицы.
– Я тут все время думала, – где-то на полпути призналась «Мальвина», – и вот что пришло мне в голову. По делу Басарги тогда было огромное количество пострадавших, много жалоб и выплат. Правильно? Часть этих документов сохранилась почти наверняка. По ним принимались решения или производился суд. И суд, и решения на что-то ссылались. Коли ссылались, то указывали на документ, его название и место нахождения. Правильно? Если таких дел сохранилось хотя бы полсотни, то из всех них наверняка удастся отсортировать достаточно точные указания на архив, в котором находится наша «податная книга». Правильно?
– Есть! – От восторга Женя даже хлопнул обеими ладонями по рулю. – Я так и знал, что ты хоть что-нибудь, да придумаешь! Поленька, милая, ты самая умная из всех блондинок, что только живут на свете! У тебя настоящий, просто потрясающий талант!
– Да? – довольная похвалой, девушка откинулась на спинку кресла. – Может, мне и правда того… Заняться математикой?
Леонтьев завернул во двор, проехал полсотни метров по дворовому проезду и остановился: перед ним огромный «Q7» медленно и нудно пытался втиснуться на место, едва пригодное для крохотного «гольфа». Женя вздохнул, выключил передачу, наклонился вперед, пытаясь высмотреть на парковке место и для себя.
Грохот выстрела практически слился с болезненным хрустом стекла. Женя еще не успел даже испугаться, а его руки уже стремительно воткнули заднюю передачу, нога вдавила педаль газа. Вторая дырка появилась рядом с первой чуть ниже крыши, третья еще ниже, четвертая – уже на капоте. «Девятка» с визгом шин уносилась назад, Леонтьев резко переложил руль влево, даванул тормоз, уходя в «полицейский разворот», воткнул сразу вторую передачу, дал газ, слушая, как разлетается на мелкие каленые осколки заднее стекло, увидел впереди бабку с изумленно отвисшей челюстью, опять переложил руль, пробивая капотом низкие мерзлые кусты, завилял по сугробам, не столько демонстрируя ловкость, сколько пытаясь выйти из постоянных заносов на утоптанном снегу. Пули вздымали снег по сторонам, пытаясь поймать вертлявую мишень, но в цель попадали редко.
– Сейчас обойма кончится! – крикнул он девушке. – И сразу бежим!
Машина, приплясывая и крутясь, быстро приближалась к железным гаражам на другой стороне двора.
– Как крикну, выскакивай, и за мной. Пошли!!! – Он вдавил тормоз, выпрыгнул, перемахнул капот, схватил ее за руку, метнулся к гаражам и разве что не нырнул в щель между ними. С облегчением перевел дух: – Все, здесь не достанут!
– И где твоя охрана?! – всхлипнула «Мальвина» и рефлекторно выпятила в обиде губы.
– Наверняка уже за стрелками бежит. – Он осторожно выглянул наружу. – Я так и не понял, откуда они били? Но теперь, думаю, уже смылись. Они ведь оборону держать не собираются. Однако давай-ка сменим место дислокации. На всякий случай.
Через щель они пробрались на другую сторону гаражей, скрываясь за кустарником, перебежали к соседним. Женя выдернул телефон:
– Капитан? Что там у вас?
– Кроме гильз, ничего. Ты там осторожнее, стрелки где-то на улице.
– В моей парадной они быть могут?
– Нет. Она под наблюдением. На видео у входа и на площадке чисто.
– Тогда мы прячемся. – Он отключился и схватил Полину за руку: – Бегом за мной! Сейчас нам здесь не место.
Одной стремительной перебежкой они добежали до дома, нырнули внутрь.
– На два шага позади… – предупредил спутницу Евгений и стал подниматься по лестнице. Однако ни на одном этаже не увидел даже соседей. Услышав стрельбу, все наверняка прилипли к окнам.
Через три минуты аудитор скользнул в квартиру, втянул девушку за собой и наконец-то выдохнул:
– Обошлось!
– Ты гад, ты сволочь, ты скотина, мерзавец, подонок! – вдруг начала его лупить что есть силы девушка. Хорошо хоть, что делала она это не кулаками, а ладонями. Да и силенками особо не отличалась. – Ты обещал, что больше ничего не будет! Ты обещал, что вечером будет безопасно! Ты подонок! Ты обманщик! Ты мерзавец и негодяй!
С каждым словом она все громче хлюпала носом и хлопала глазами, пока, наконец, не разревелась и не убежала в ванную. Евгений, слегка оторопевший от такой реакции, почесал в затылке, снял куртку и решил гостью все-таки успокоить, приголубить и утешить. Однако дверь в ванную была заперта, изнутри доносились шум воды и громкий плач.
– Да фигня все это, Полина, – сказал под дверью Женя. – Подумаешь, постреляли чуть-чуть. На нас же ни одной царапины!
– Кабан толстокожий! – сквозь слезы крикнула в ответ девушка.
– При чем здесь кабан? – потоптавшись возле ванной еще с полминуты, ничего не понимающий Евгений пожал плечами, отправился на кухню, налил себе стакан кваса, выпил, закусив кусочком сухого торта из коробки в шкафчике.
– Не ешь всухомятку! – возмущенно потребовала Полина. – Желудок испортишь. Сейчас запеканку сделаю.
