Луи Буссенар - Том-Укротитель
Мистер Джонатан проткнул надувной жилет. Только и всего. Это место придется заклеить. Вот откуда, дорогой Том, выходил воздух. К счастью, резина хорошего качества, она надежно защитила от удара ножом. Есть, правда, небольшая царапина на теле, но это — пустяк!
— Фантастика! — воскликнул ошеломленный Том.
— Нет! Всего лишь небольшой трюк, чтобы избежать опасности и надежно замаскировать мое подлинное лицо. Должен сказать, что до сих пор не только ни один бандит, но и никто из друзей не знал настоящего Силквайера. Поэтому я прошу снова представить меня миссис Диксон и мисс Джейн.
Слышавший это Джонатан простонал:
— Я побежден! Это конец!
— Слава Богу! Вы признаете…
— Я?! Мне не в чем сознаваться!
— Все еще хорохоритесь! Совсем скоро вы будете иметь дело с людьми, которые развязывали языки и не таким, как вы.
— Это мы еще посмотрим!
— Вам будут предъявлены неопровержимые доказательства. Вы слышите, не-оп-ро-вер-жи-мые! Да, мистер Джонатан, вы верно сказали — посмотрим! Но знайте, я не упускал вас из виду с того самого момента, когда вы так ловко искалечили беднягу Майкла… там, в отеле «Гамильтон», перед сейфом.
— Ух-х! — скрежетнул зубами Джонатан.
— Вы что-то сказали или мне послышалось? Вы все еще отрицаете содеянное? Впрочем, у вас есть время подумать. А я поговорю пока с мистером Диксоном. Друзья, не спускайте глаз с этого джентльмена, а мы пообедаем и обсудим некоторые детали.
Бедная Лизи тихонько стонала под укрытием, сооруженным Томом… Ее кожа начала желтеть, а с побелевших губ время от времени Джейн мягко и терпеливо удаляла красноватую пену. На неподвижном лице, напоминающем сейчас маску, живыми казались лишь глаза, с нежностью устремленные на молодую девушку. Лизи хотела говорить, высказать признательность, переполнявшую ее сердце. Она была удивлена и взволнована этим участием, которое — увы! — не могло уже ей помочь, но было таким искренним у юной девушки, которую до сих пор она преследовала со слепой ненавистью.
Умирающая мисс Джонатан отдалась во власть совершенно новых, доселе неведомых ей чувств. Она страдала за совершенные ошибки. Напуганная приближением таинственного и страшного небытия, она не хотела расставаться с надеждой.
Задыхаясь, Лизи торопилась высказаться:
— Джейн! Как вы добры!.. Как самоотверженны! О, Джейн, Джейн! Если б вы только знали, как я сожалею… Как ненавижу себя за все, что сделала!
— Успокойтесь! Вам нельзя так волноваться! Умоляю вас!
— Я хочу сказать о том, что сейчас чувствую… Знайте, от рождения я не была такой… скверной. Господи! Как хочется жить… чтобы исправить ошибки…
— Молчите, прошу вас! У меня разрывается сердце… вы будете жить… будете, я вам обещаю! Но для этого вы должны слушаться меня во всем. Прежде всего помолчите, ни о чем не думайте… не двигайтесь, успокойтесь. Попытайтесь заснуть.
— Я постараюсь. Но эти страшные разоблачения не дают мне покоя… преступления вокруг меня ужасны… А я соучастница!.. Невольная, но соучастница…
— Вы так и не хотите послушать меня, — с легким укором прервала ее Джейн. — Вам нужен покой. Забудьте все.
Мисс Джонатан свистящим шепотом ответила:
— Хорошо, дорогая.
— Выпейте еще немного… несколько капель… Закройте глаза…
Джейн погладила рукой лоб раненой и вздрогнула: он был ледяной.
— А теперь спите. Я буду рядом.
Лизи слабо прошептала:
— Спасибо, Джейн… сердечное спасибо. Мне уже не больно… кажется, я засыпаю.
Джейн посмотрела на своих родителей, друзей и сделала знак, чтобы те не шумели.
В пятидесяти метрах под кустом лежал связанный, зорко охраняемый двумя полицейскими мистер Джонатан. Часовые внимательно смотрели по сторонам, готовые тут же при появлении противника, что, впрочем, было маловероятно, поднять тревогу.
Уставший Силквайер и его люди плотно поели. Затем все приготовились слушать сыщика. С особым вниманием смотрели на полицейского Гризли-Бен, миссис Диксон и Том.
Предвидя вопросы, Силквайер решил излагать не спеша, подробно, не упуская ни малейшей детали. Застегнув пуговицы на куртке, ставшей слишком просторной, детектив приступил к рассказу:
— Итак, друзья мои, как вы помните, мы расстались во Фриско. Я дал своим людям команду не спускать с вас глаз.
О вашем отъезде мне доложили. Понимая, что Джонатан пойдет ва-банк, я принял решение двигаться за вами. Взял с собой дюжину надежных полицейских, договорился с дирекцией железных дорог: нам выделили два вагона и паровоз. В последний момент пришлось изрядно поволноваться: несмотря на все наши старания не упустить бандитов из виду, им удалось скрыться.
Тогда я, усилив меры предосторожности, решил следовать непосредственно за вами и контролировать таким образом обстановку вокруг вашего состава. Понемногу я успокоился… настолько, насколько может успокоиться полицейский, который никому и ничему не доверяет.
— Но, — вмешался Гризли-Бен, — почему вы не поехали с нами?
— Я решил использовать вас, вы уж меня извините, как приманку для Джонатана. Если бы мы прицепили свои вагоны к вашему составу, то это насторожило бы бандитов, и мы не смогли бы их поймать.
— Логично! Продолжайте, дорогой друг!
— Вскоре я узнал, что Джонатан и его банда едут по той же дороге, но впереди вас. Данное обстоятельство меня нисколько не удивило, поскольку мы ожидали со стороны вашего смертельного врага именно такого хода. Слежка по железной дороге — подобного в моей практике еще не бывало.
Нечто новенькое, не так ли? Молодцом проявил себя машинист. Благодаря его искусству — правда, не обошлось без некоторых нарушений правил безопасности, — нам удалось к вам приблизиться.
До того момента, когда вы проскочили первую остановку, все шло как по маслу. Но вдруг поезд увеличил скорость. Почувствовав неладное, я решил, что машинист вашего состава скорее всего сообщник Джонатана.
Мы, в свою очередь, тоже прибавили ходу.
Впрочем, эти легкомысленные маневры были бы невозможны на других, более загруженных поездами направлениях.
До сих пор при воспоминании об этой гонке у меня по телу бегают мурашки.
Кроме всего прочего, я каждую секунду опасался, что вы попадете в какую-нибудь ловушку, устроенную бандитами.
Мой машинист, прекрасно знавший дорогу, однозначно утверждал:
— Нападение произойдет в горах, в узком ущелье. Превосходнейшее место для засад!
Он оказался прав. Но это было потом.
А вначале, мили примерно через три, мы ощутили сильнейший толчок. Наша, тяжело груженная платформа, предусмотрительно прицепленная впереди паровоза, вдребезги разнесла какой-то вагон. Послышались отчаянные крики.
