Валерий Ковалёв - Волчья стая
В ответ ударили орудия ледокола.
Неравный бой длился недолго. Несколько, последовавших за пристрелочным выстрелом залпов крейсера, разрушили сначала носовые, а затем и одно из кормовых орудий советского корабля. На палубе взорвались бочки с бензином, и начался пожар. Подойдя на расстояние в двадцать кабельтовых, рейдер принялся расстреливать ледокол практически в упор, не обращая внимания на его ответный огонь, ведшийся из оставшегося орудия и зенитных пулеметов.
За это время радиостанция «Сибирякова» успела послать в эфир сообщение о том, что он ведет бой с вражеским крейсером, после чего вышла из строя.
Когда по приказу тяжело раненого Качаравы механики открыли кингстоны горящего корабля и тот стал погружаться в пучину, оставшиеся в живых спустили за борт две шлюпки, надеясь добраться на них до острова Белуха, находившегося в десятке миль от места сражения.
Однако первая из них была расстреляна зенитными установками крейсера, а вторая взята на абордаж командой спущенного с его борта катера. И здесь, практически безоружные русские моряки вновь оказали сопротивление, в результате которого трое из них погибли, а оставшиеся двадцать, были пленены и доставлены на рейдер.
Когда на месте гибели «Сибирякова» осталась бешено вращающаяся воронка с лопающимися на ее поверхностью пузырями и остатками догорающего бензина, «Адмирал Шеер» привел орудия главного калибра в исходное и, набирая ход, взял курс на Диксон.
Через час, в технологический отсек трюма, куда поместили остатки команды ледокола, в сопровождении лейтенанта-переводчика и вооруженной охраны спустился Меендсен-Болькен.
— Встать свиньи! — заорал здоровенный унтер-офицер с автоматом и пинками поднял сидевших у переборки пленных.
Некоторое время Меендсен-Болькена разглядывал мокрых и обожженных пленных, а затем издал возглас удивления. Среди них была молодая светловолосая женщина в форменном кителе и черной короткой юбке.
— Макс, — кивнул капитан 1 ранга переводчику, — спросите у фрау, кто она?
Тот задал вопрос и женщина, с вызовом глядя на немцев, что-то ответила.
— Она военный врач и была приписана к кораблю русских.
— Да, неважно у них обстоят дела, — хмыкнул Меендсен-Болькен — А фрау совсем недурна, не так ли, Макс?
— Так точно, господин капитан.
— А теперь спросите, есть ли среди этого сброда командир или кто-нибудь из его помощников?
С трудом подбирая слова, лейтенант задал очередной вопрос. Сгрудившиеся у переборки люди молчали.
— Не хотят отвечать, — сказал он.
— В таком случае, прикончите вот этих двух, — указал капитан на стоящих крайними пленных.
Лейтенант вытащил из кобуры парабеллум, подошел к морякам и хладнокровно прострелил им головы.
— Похвально, Макс — ухмыльнулся Меендсен-Болькен, — вы отличный стрелок. А теперь, повторите вопрос.
На этот раз один пленных стал что-то бормотать, указывая рукой на убитых.
— Он говорит, что я пристрелил штурмана, а командир со старпомом погибли во время боя.
— Хорошо. Как называлось их судно, куда оно следовало и что ему известно о военном гарнизоне на Диксоне.
Пленный вновь заговорил, а когда он закончил, лейтенант сообщил, что крейсер уничтожил ледокольное судно «Сибиряков», следовавшее в Архангельск. А на Диксоне имеются несколько артиллерийских батарей и до батальона пехоты.
Меендсен-Болькен хмыкнул и недовольно нахмурился. По его сведениям, полученным перед выходом в штабе от Шмундта, силы русских на острове были значительно меньшими.
— Макс, организуйте допрос всех пленных раздельно и о результатах доложите мне немедленно, — приказал он лейтенанту. — А фрау поместите под охрану в лазарет.
К Диксону рейдер подошел 27 августа, глубокой ночью, тщательно соблюдая правила радиомолчания и светомаскировки.
Этот небольшой скалистый остров, расположенный в северо-восточной части Карского моря, являлся одной из опорных баз Северного морского пути со всей необходимой инфраструктурой, обеспечивающей его бесперебойную деятельность по проводке грузов военного назначения.
Учитывая важность острова, он охранялась тремя береговыми батареями. Однако две из них были демонтированы для переброски на вновь создаваемую Новоземельскую военно-морскую базу, и в строю оставалась лишь одна, да и то укомплектованная личным составом всего наполовину. Именно с нее и был обнаружен крадущийся к Диксону рейдер. В гарнизоне объявили тревогу, и все имеющиеся боевые средства, были изготовлены к бою.
Обойдя остров с юга, «Адмирал Шеер» малым ходом двинулся к порту и с расстояния в тридцать кабельтовых открыл по нему интенсивный огонь из орудий главного калибра. Крейсеру немедленно ответили орудия береговой батареи и стоящего в порту сторожевого корабля. Получив два попадания в корму, на которой вспыхнул пожар, рейдер прикрылся дымовой завесой и отошел с внешнего рейда. Атака была отбита, но в ее результате, в порту и поселке возникли пожары. Горели причалы, угольные склады и цистерны с мазутом.
Вторую бомбардировку острова «Адмирал Шеер» предпринял через три часа, обойдя его с севера. Однако подавить артиллерийскую батарею и СКР ему не удалось и, получив очередной снаряд в надстройку, рейдер, несолоно хлебавши, скрылся за туманным горизонтом.
Дальновидный гросс — адмирал Редер, главком кригсмарине, отлично понимал стратегическое значение Мурманска и арктических коммуникаций для Советского Союза и задолго до начала боевых действий заблаговременно, любыми способами, стремился организовать контроль за районами новоземельских проливов и Северным морским путем.
Еще летом 1939 года, в Карском море проводило гидрографическую экспедицию советское зверобойное судно «Мурманец». На его борту находились научные сотрудники ленинградского Арктического института. Но… все они говорили по-немецки и жили в отдельном отсеке, куда вход членам экипажа категорически возбранялся. В это же время, несколько отдельных партий той же экспедиции работали на архипелаге Норденшельда и островах Свердруппа, Сидорова и Геркулеса.
Именно в эти места, к архипелагу Норденшельда и шел полным ходом «Адмирал Шеер». Туда, в залив Волчий, ему предстояло доставить запас торпед, горючего и продовольствия для подводных лодок кригсмарине из группы «Викинг».
Мрачное побережье залива открылось перед рейдером на третьи сутки плавания. Следуя вдоль него самым малым ходом, он подошел к одной из окруженных заснеженными скалами бухт.
— Стоп машины! Отдать носовой! — приказал стоящий в меховой куртке на верхнем мостике Меендсен-Болькен, и вскинул к глазам тяжелый бинокль.
