Денис Субботин - Ларец Самозванца
— Поехали, Атаман! — усмехнулся Шагин. — Не буду я тебе мешать, не бойся…
Дмитр хотел было возразить сердито, что он и не боится, всё равно у татарина ничего не получится… Но, уткнувшись взглядом в спину, предпочёл оставить свои мысли при себе. Похоже, Шагина эти мысли совершенно не волновали…
Так — лишь изредка и по большой нужде перебрасываясь парой слов, они проехали побольше полутора вёрст. Мрачный лес по правую руку вселял ещё более мрачные мысли и Шагин отметил про себя — большинство казаков, то ли следуя его примеру, то ли по собственной воле взяли в руки оружие. Так, на всякий случай… так спокойнее будет!
— Слышь, татарин! — окликнул его вдруг Дмитр. — Ты нашего сотника давно ль знаешь?
— С рождения! — коротко ответил Шагин, не намереваясь распространяться слишком уж сильно.
— Вона как… с рождения! — протянул казак. — А он что, всегда такой… упрямый? Ну, прости Господи, как баран! Все уже измотались, ляхи те как сквозь землю провалились, а он всё дальше и дальше прёт! Уж и граница скоро… Мы же не станем переходить границу с ляхами?
Шагин молча пожал плечами. Он и сам не раз задавал себе, а пару раз и Кирилл такой вопрос. Ответа от господина не последовало. Впрочем, сам Шагин полагал, что можно было бы и через рубеж перейти, если это принесёт пользу. В конце концов, не каждый день простого сотника отправляет на Дело сам царь.
Отряд добрался до окраины леса, когда конь Шагина вдруг споткнулся и захромал. Спрыгнувший татарин обследовал копыто и даже сплюнул с досады — в подкове, давя на копыто, сидел камень, да так крепко засевший, что не сразу и вытащишь. Наверняка он и причиняет коню боль!
— Вот ведь… — выругался Шагин. — Езжайте! Я сейчас!
Устроившись поудобнее, он принялся осторожно, чтобы не потревожить коня, выковыривать камень специально для этого припасённым ножичком. Конь, прекрасно обученный, стоял как вкопанный. Он даже не вздрогнул, когда относительную тишину нарушили выстрелы… Выстрелы?!
Шагин резко вскочил на ноги, а спустя мгновение был уже в седле. Его лицо перекосилось, напряжённо вслушиваясь в выстрелы, он пустил коня к мыску деревьев, разделявших поле на две части. Туда, за мысок, уехали казаки. Оттуда, из-за мыска, гремели выстрелы ручниц…
Конь остался ждать за деревьями, а сам Шагин, укрывшись за зеленью, скользнул через мысок. Он поспел как раз вовремя, чтобы увидеть опустевшие сёдла коней и шестерых казаков, которых уже вязали. Похоже было, что ни Дмитр, чья светлая голова была хорошо заметна, ни его казачки не успели даже оказать сопротивление. Четверым же казакам этот бой стал последним — их тела так и оставили валяться в чистом поле.
Шагин ещё разглядел, кто взял в плен казаков, и то, что он увидел, ему не слишком понравилось. Поляки! Около десятка всадников в украшенных маленькими рожками, по последней польской моде, шапках, в кунтушах, роскошных, как у царей, увешанные оружием. Когда же отряд направился к Званице, не слишком поспешая и совершенно не скрываясь, Шагин решил, что видел уже достаточно. Ужом проскользнув между деревьев, он вскочил в седло, и галопом погнал бедолагу-коня к деревне, где стоял их отряд.
6
Медленно, с видимой натугой проглотив целую ложку капусты, только-только отправленную в рот, пан Роман с некоторым обалдением окинул взором выстроившихся перед ним людей. Десять человек едва-едва набились в небольшую горницу, но в дверях и в окнах торчало ещё немало казаков, ляхов, да и деревенских. Было на что посмотреть! Вернее, на кого… Семеро московитов-казаков, все — раненные, избитые, длинной цепочкой перегородили горницу. Гордый, выпятивший все три подбородка и пузо вперёд, раздувший и без того толстые щёки, пан Анджей гоголем встал перед ними.
— Стало быть, вот, пан Роман! — гордо сообщил он. — Пленные!
— Какие пленные, пан Анджей? — тихо, безнадёжно спросил пан Роман. — Мы же не на войне!
— То так! — согласился пан. — Однако эти — ехали к нам, в Званицу! Не иначе, вражеские разведчики!
— Сам ты… вражеский разведчик! — сплюнув кровь и крошево передних зубов, сердито возразил голубоглазый и белокурый казак, одетый чуть богаче остальных. — Сволочь польская… Латынянин!
Поляки взбеленились и немедленно возжелали крови, но их всё же было гораздо меньше, чем русских и украинцев. А те на оскорбление никак не отреагировали.
— Ты кто такой смелый? — удивился пан Роман. — Как зовут, казак? Откуда ты?
— Зовут меня зовуткой, величают уткой! — сердито брякнул казак. — Родом я с села из-под Рязани, из сельца Коломасова, а ныне я есть волжский вольный казак!
— Ну, ладно, волжский вольный казак Зовутка! — усмехнулся пан Роман. — Сколько вас? Здесь — все? И что ты здесь делаешь, ВОЛЖСКИЙ казак?
— Что надо, то и делаю! — сурово оборвал его казак. — И не смей меня Зовуткой кликать! Я — атаман Дмитр Олень, а ты кто?!
— Вот я точно помню, как меня звать! — ещё шире улыбнулся пан Роман. — Я — Роман Смородинский, польский шляхтич и конфидент князя Константина Вишневецкого. Слыхал про такого?
— Слыхал! — весело согласился атаман Дмитр. — А я — воин царя-государя Василия! Слыхал про такого?
— Не слыхал! — равнодушно обронил пан Роман. — А что это за овощ — царь Василий? Я думал, у вас правит Государь Дмитрий Иванович!
— Ну… — замялся Дмитр. — Мы его ринули, да нового царя выбрали!
— «Мы»! — передразнил пан Анджей. — Тоже мне, выборщики! Быдло…
— Ладно, царя вы «ринули»! — грустно усмехнулся пан Роман. — А что здесь делаете? Тут — рубеж Речи Посполитой!
— Но мы ещё на своей земле! — вспылил Дмитр. — А ты, лях поганый, ещё поплатишься за то, что убил моих братов на нашей земле! Вот погоди, наши подоспеют, так тебе небо с овчинку покажется!
— Я не лях, а православный казак! — спокойно возразил пан Роман. — Впрочем… Так значит, ты не один?
— Так значит так! — решительно подтвердил Дмитр. — Нас много и ты разумно сделаешь, если немедленно отпустишь меня и моих людей!
Тут за спиной Дмитра зашевелились, и внутрь протиснулась молодая и очень красивая женщина. У Дмитра, когда он увидел её, аж сердце заколохнуло. Впрочем, он быстро напомнил себе, что вожделеть к чужой женщине — смертный грех… И, как всегда, ему полегчало.
— Госпожа моя… — вскочив на ноги, пан Роман коротко поклонился ей.
— Кто эти люди, пан Роман? — тихим, мелодичным голосом спросила она.
— Эти-то? — почему-то нервно переспросил пан Роман. — Ну…
— Мы — государевы люди, госпожа! — за него ответил Дмитр. — Этот изменщик убил четырёх моих людей, захватил нас… Если ты, госпожа, русская…
