Алан Берджесс - Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Разрушительные бомбы загружались в самолеты для доставки в самое сердце рейха с такой же надписью мелом на боку. Даже немцам, военным и штатским, это имя и то, что за ним стоит, должно быть, в глубине души внушало отвращение и смущение.
Сообщение об этом массовом уничтожении людей, произвело в тот солнечный день 10 июня сокрушительное действие на Яна.
Оно явилось для него последней — горькой и кровавой — каплей. Тот факт, что Гейдрих все-таки умер, не давал ему ощущения личной победы. Последовавший ряд казней поверг его в удрученное состояние. Индра понимал это. Индра чувствовал, какое отчаяние вызывают в нем ежедневные массовые расстрелы.
Ян уже обращался к Индре с заявлением, что они с Йозефом готовы пойти сдаться. Надо ведь что-то делать, чтобы остановить это непрекращающееся уничтожение невинных людей. Индра тогда обнял Яна за плечи и сказал, что он должен вынести это бремя. Такую цену приходится платить всей Чехословакии, и в конечном счете станет ясно, что она платит ее не зря.
Индра был старше Яна на пятнадцать лет. За ним были ум и сила всей организации. Он понимал, что не в его силах успокоить душевные муки Яна. Но он мог попытаться поддержать его решимость. Это легче сделать с помощью Йозефа. Йозеф был более общительным, жизнерадостным человеком, его душа не была такой ранимой, и ему было легче пережить это, хотя он безусловно был готов принести в жертву свою жизнь, чтобы положить конец истреблению людей.
Уничтожение Лидице довело Яна до предела отчаяния. Он спустился с неба над Чехословакией с высокой верой в то, что будет служить на благо своей страны. При исполнении этой службы он полюбил, и несколько коротких мгновений забавлялся слабой надеждой, что у него еще может быть будущее. Теперь он знал — что бы ни случилось, на его совести будет лежать огромный груз, — и не был убежден, что сумеет выдержать.
В тот день, когда до них дошло известие о Лидице, Владимир Петрек сидел в своей конторе, и Ян с Йозефом появились в в ее дверях. По их мрачному виду и озабоченному выражению лиц он понял, что они принесли тяжелые новости. Фактически они пришли спросить у него совета, что им делать.
Они говорили, что каким-то образом кто-то должен остановить это ужасное и непрерывное кровопролитие. Они уже предлагали Индре, чтобы им пойти и сдаться, но он категорически отверг эту мысль. События в Лидице делают настоятельно необходимым предпринять какие-то действия. Есть все основания полагать, что это только первый шаг в кампании беспощадного террора: за Лидице последуют и другие.
Индра принимает решения из соображений военной необходимости. А каков будет совет служителя церкви? Священник с горечью видел, как глубоко они обеспокоены, и какое значение для них имеет его ответ. Поэтому, как он потом объяснил Индре, сообщая ему об этом случае, ему пришлось очень тщательно подбирать каждое слово.
— Прежде всего, скажите, как вы сами думаете поступить, — попросил отец Владимир.
Они сказали, что хотят сесть на скамью в городском парке, повесив на шею картонные плакаты с надписью, что это они убили Гейдриха. Затем принять пилюли с ядом. Их мертвые тела плюс плакаты должны послужить достаточным немым свидетельством и удовлетворить немецкие власти.
Петрек с печалью смотрел на них. Вся схема была дико мелодраматической, но тогда, во время войны, жизнь каждого человека была дикой мелодрамой. Не было сомнений в серьезности их предложения. Священник понимал, что стоит ему согласиться и признать их план осуществимым, и они сразу же начнут действовать. Такова была степень их крайнего отчаяния.
Он сразу заявил, твердо и недвусмысленно, что весь их план — пустой и ничего не дающий. Прежде всего, обладание двумя мертвыми телами не может утихомирить нацистов. Во вторых, как священнослужитель, он ни на минуту не может согласиться или смириться с актом самоубийства. Это — трусость, жалкая, презренная трусость.
Тут он заметил, как изменились выражения их лиц, и понял, что попал в точку. Принести себя в жертву они могли, но проявить трусость их гордость не позволяла. Он еще долго говорил, убеждая их, и невольно повторял доводы Индры. Победы не достигаются без мучений и страданий. Их личная гибель ничего не решит, напротив, фактически отдаст победу врагу.
Когда Ян и Йозеф ушли, Петрек знал, что на данный момент ему удалось лишь отсрочить так серьезно задуманную акцию, но не заставить их полностью от нее отказаться. Они по-прежнему горели желанием каким-то образом искупить то ужасное возмездие, которое обрушилось на головы их соотечественников в результате совершенных ими действий. И только время могло уменьшить их страдания.
Важную роль в этом процессе играла Анна Малинова. Ян теперь встречался и проводил с ней каждый день и почти каждый вечер. Она, с ее добротой и нежностью, была своего рода оазисом в мире полном ненависти и жестокости. Она с такой жалостью ласково гладила его шрамы, будто они жгли не его, а ее собственную нежную кожу. Она единственная связывала Яна со святостью и реальностью мира.
Он встретился с ней на мосту, на их обычном месте. Она тоже слышала о Лидице, и ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять, какую душевную муку переживает Ян. Она крепко держала его за руку, когда они шли по набережной Влтавы до трамвая, чтобы доехать до пустой квартиры Индры. В жаркие солнечные июньские дни жителям Праги казалось, что все пронизывающая атмосфера страха, висящая в воздухе, как тяжелая пыль, понемногу рассеивается. Уже влюбленные гуляли в тени каштанов по набережной, топча ногами опавшие лепестки цветков. Женщины с колясками и детьми сидели на скамейках и смотрели на плавающих лебедей. Люди праздно прогуливались взад-вперед, глядя то на голубое небо, то на темную Влтаву, стараясь забыть о существовавшем повсюду безумстве. Многим жителям Праги в те дни казалось странным, что солнце продолжает вставать и садиться, река течь и цветы цвести, как будто это кровавое буйство человекообразных зверей не имеет ни малейшего значения. Где-то в мироздании бог и природа разошлись, иначе травы должны были бы увянуть, и солнце остановить свой суточный ход по небу — при виде мира, разорванного ненавистью и униженного болью.
В квартире Индры все отчаяние Яна излилось, и Анна дала ему выговориться. Он говорил, что так не может продолжаться.
Больше ни дня. Они должны сдаться. Надо как-то остановить это слепое, бессмысленное кровопролитие. Они выполнили свою задачу, их собственная жизнь ничего не стоит в общем ходе вещей. Он больше не может выносить ответственность за такое количество смертей. Понимает ли она это? Она, правда, понимает?
