Александр Мазин - Белый Волк
Свартхёвди тихонько злобился, но ничего серьезного (дружеские состязания — не в счет) не предпринимал. Может, ждал от меня какого-нибудь знака?
А я, как сказано выше, пребывал в раздрае.
Закончилась история тем, что мы с Медвежонком уехали в Роскилле и там неделю «культурно отдыхали» с Хрёрековой братвой.
Ярл, кстати, увидав татуировки Свартхёвди, выразил полное одобрение и объявил, что прощает Медвежонку деньги, отданные как вергельд за убитого ирландца. А заплачено было немало.
В общем, семь дней мы пьянствовали, играли в зимние игры и валяли доступных девок. Кабы не засевшая в сердце заноза по имени Гудрун, я бы счел, что время проходит неплохо. А так… Ох и тоскливо мне было!
На восьмой день я вспомнил о своем учительском долге перед Скиди (совсем я забросил парнишку) и отбыл домой. Возможно, это был просто повод покинуть развеселую компанию, в которой мне было не очень-то весело. Медвежонок, настоящий друг, почуял что-то и увязался со мной.
В итоге вышло, что я уделял Скиди куда меньшее время, чем зимнему пиву.
Еще через три дня Свартхёвди отчалил, а я, мучимый похмельем, ревностью и чувством вины, занялся наконец тренировками.
За то время, пока меня не было, паренек существенно продвинулся. Стратегией я его не грузил, но с тактикой у Скиди обстояло всё хорошо. Приемы, которые я ему показал, он выучил назубок. Три-четыре вида атаки, пяток простых уклонений и уходов… Невелик арсенал, зато провести любой из приемов Скиди мог на голом рефлексе. Собственно, именно этого я и добивался.
Деньки стояли отличные: солнечные, умеренно морозные. Я не только Скиди тренировал, но и сам грузился по максимуму, вытесняя «физикой» душевные терзания.
Не скажу, что забыл мою прелестную датчанку, но как-то вроде полегче стало…
И тут она нагрянула ко мне в гости.
Глава тридцать первая,
Если бы она приехала одна, я бы плясал от счастья. Но она явилась ко мне вместе с женихом. Зачем — понятия не имею. Я решил, что это инициатива королевича. Ведь за всё это время Гудрун так ни разу и не побывала у меня в гостях.
Сын конунга и его невеста приехали верхом. Вдвоем. Перекусили чем Бог послал. Вернее, чем Хавчик на стол выложил.
Эйвинд держался аки олигарх, которого привезли на загородную дачку советского разлива. Но кушал с аппетитом. И даже похвалил работу Бетти. Своеобразно похвалил. Мол, у его папы конунга имеется большое текстильное производство, так вот Бетти ткет не хуже, чем их тамошние рабыни.
Я желчно ответил в стиле: богатство воина — его меч. И всё, что этим мечом добыто.
Королевич согласился. Но внес поправку, что одним мечом много не добудешь. Пара драккаров, укомплектованных опытным экипажем, — вот источник настоящего богатства.
— Это смотря какой меч, — уронил я с намеком.
Эйвинд вежливо улыбнулся. Так воспитанный обладатель «седьмого» бумера реагирует на обсуждение преимуществ «седьмых» «Жигулей» над «москвичом».
Покушав, мы, с подачи Гудрун, встали на лыжи и отправились осматривать мои владения.
Эйвинд вел себя в прежнем ключе: либо помалкивал, либо хвалил так, что хотелось ему как следует врезать.
Гудрун же просто наслаждалась хорошей погодой, мужским обществом, собственной ловкостью лыжницы и кокетничала напропалую. В основном с Эйвиндом.
В какой-то момент она умчалась далеко вперед и я наконец узнал, почему удостоился вельможного визита.
— Не могу понять, почему я не нравлюсь Свартхёвди, — пожаловался мне королевич. — Это неправильно, ведь он брат моей будущей жены. Ты его побратим, Ульф. Поговори с ним, узнай, что ему не по вкусу. Может, он обиделся, что я ничего ему не подарил? Так скажи ему, что, когда придет день свадьбы, Эйвинд Харальдсон одарит его со всей щедростью. Да и ты внакладе не останешься.
— А папа не заругает? — ехидно поинтересовался я.
— Что? — Королевич уставился на меня, не понимая.
— Говорю, твой отец, конунг Харальд, не рассердится, когда узнает, как ты раздаешь его деньги.
— Это мои деньги! — воскликнул Эймунд. И тут же сообразил, что мой вопрос проистекает отнюдь не из дружеского расположения к нему.
— В чем дело, Ульф Вогенсон? Ты тоже на меня в обиде?
— Не то чтобы в обиде… — протянул я. Нет, хватит темнить. Пора нам поговорить начистоту.
— Будь моя воля, Эйвинд, сын конунга, ты никогда бы не женился на Гудрун.
— Ну-ка объяснись! — потребовал королевич.
— А что тут объяснять, — усмехнулся я. — Пока ты не появился на Сёлунде, Гудрун была моей невестой.
— Вот как… — Королевич нахмурился. — Мне никто не говорил, что ты принес Гудрун свадебный дар. Меня обманули?
— Нет. Я делал ей подарки, но… — как сказать по-датски… «неофициально… — это были просто подарки. Посвататься я не успел.
— Если так обстоит дело, — Эйвинд заметно повеселел, — то я могу попросить Гудрун вернуть тебе твои подарки. Она не откажется, если я пообещаю подарить ей что-нибудь получше. Договорились?
— А может, я попрошу ее вернуть твои подарки?
Эйвинд усмехнулся. Высокомерно. Как король — бедному дворянину.
— Она их не вернет.
Я и сам знал, что моя корыстолюбивая любовь (уж простите за каламбур!) ни за что не откажется от попавшего в ее очаровательные ручки.
Но Эйвинд имел в виду другое.
И тут мы догнали Гудрун, остановившуюся на склоне, с которого открывался вид на наше с Хегином Полбочки озеро. Вид был изумительный.
Но нам было не до природных красот.
— Гудрун, — очень серьезно произнес королевич, — правда ли, что этот человек оказывал тебе знаки внимания, подобающие жениху?
Во как выразился. Я бы так не смог.
— Оказывал, — Гудрун и так «подрумяненная» морозом, вся зарделась, став от этого еще красивее.
Эйвинд глядел на нее как паломник — на Черный Камень Каабы.
— Но ты сказала, что любишь меня!
— Люблю, — охотно согласилась девушка.
— А Ульф?
— Ульф мне тоже нравится, — ответила Гудрун беззаботно. — Ты очень красив, Эйвинд Харальдсон! И твой отец — конунг. Но Ульф… Моя мать говорит: он очень удачлив. И тоже, быть может, станет конунгом. Конечно, он не так щедр, как ты. Ведь ты отдал мне лучшее, что у тебя было, а Ульф довольно-таки жаден…
Это я жаден! Нет, вы слышали?
— Вдобавок они с братом ушли неизвестно куда, и моя мать каждый вечер ходила к святилищу и просила богов защитить их. Вот я и подумала: вдруг Ульф и Свартхёвди не вернутся? — продолжала Гудрун с очаровательной улыбкой. — А потом появился ты. Такой красивый, такой щедрый… Поэтому я приняла твои дары. И теперь я — твоя невеста. Но Ульф, наверное, обижен, да, Ульф? И он, наверное, захочет тебя убить. Будь осторожен, Эйвинд! Ульф — великий воин! — И улыбнулась уже мне.
