Дмитрий Дашко - Лейб-гвардии майор
Он с какой-то мальчишеской радостью окунулся в реформирование. Я опасался, что у них с Густавом Бироном вновь начнутся трения, но обошлось. Увлеченные общим делом, они вместе просиживали от зари до зари, порой ругаясь до хрипоты, отстаивая одним им ведомые нюансы, но потом приходили к компромиссу.
– Обязательно уберите у нижних чинов шпаги, – говорил Миних, выкуривая трубку за трубкой. – Ни к чему таскать в походе такую тяжесть. У себя в армии я велел складывать все шпаги в обоз и не обременять солдат лишним весом.
– А чем обороняться после того, как патроны расстреляны? – спрашивал Густав Бирон.
– Багинетом колоть, разумеется, – удивленно поднимал вверх брови фельдмаршал.
– Тогда уж штыком, – вмешивался я. – Пусть у солдата будет возможность одновременно стрелять и колоть.
Удивительно, но и фельдмаршалы, и подполковник, казалось, забывали, что перед ним офицер намного младше по чину.
Мы рассматривали штыки с креплением прапорщика Козыренкова, опытная партия которых недавно была изготовлена в Сестрорецке. Миних лично наколол соломенное чучело и остался в полном восторге:
– Пущай мастеровые наделают таких числом поболе. Тут мы всех обскачем.
– Еще каждому солдату надо изготовить фляжку для воды, можно делать ее из жести или из бересты. Как будет сподручней, – сказал я. – Саму воду обязательно кипятить, чтобы потом животом не маяться.
– Верно толкуешь, барон, – кивнул Миних. – Токмо прикладываться к фляжке надо с умом, чтобы на переход от привала к привалу хватило.
Понравились комиссии и полевые кухни, призванные заменить артельные котлы. Тут уж, чего греха таить, я воспользовался служебным положением и передал крупный подряд Куроедову, который обязался в сжатые сроки развернуть производство и обещал денег не жалеть.
– Если какая-нибудь сволочь начнет мешать, дай знать, мы его в порошок сотрем, – сказал я Фоме Ивановичу, памятуя, что наши чиновники могут загубить любое хорошее начинание.
– Вот те крест, Дмитрий Иванович. Да не изволь расстраиваться. Я сам из него душу выну, – поклялся Куроедов.
Как нельзя кстати закончил свои изыскания капитан Анисимов. Благодаря разработанной им пуле, солдаты могли стрелять на значительно большее расстояние.
– Отлично, – хлопнул его по плечу Миних, – пущай в документах всех энта пуля твоим именем называется.
Польщенный капитан скромно улыбался. Его ждали заслуженное повышение в чине и немаленькая денежная сумма, выделенная Густавом Бироном из собственных средств.
– Теперь как бы такое сделать, чтобы секретная пуля не попала другим державам, – крепко задумался Ласси.
С этим горем вызвался помочь Ушаков. Иностранные посланники по своим каналам быстро разузнали о чудо-оружии и захотели раздобыть образцы. Тогда генерал-аншеф через доверенных людей подсунул им по нескольку экземпляров пуль, которые, по заверению Анисимова, хоть и летят на далекое расстояние, но гарантируют разрыв фузеи в пяти случаях из десяти. Один из образцов понес к чересчур любопытному ростовщику Пандульфи капитан-поручик Басмецов.
Надеюсь, полевые испытания быстро отобьют у иноземцев интерес к русским разработкам, хотя бы на некоторое время. Пока что нам лучше оставаться в амплуа ни в чем не сведущих лапотников. Дескать, чего ждать от этих русских…
Потом я вспомнил задумку с ракетами. Почему бы ее не развернуть в нечто более серьезное? Если мне не изменяет память, ракеты в русской армии применялись довольно успешно на протяжении большого промежутка времени. К примеру, в Крымской войне, и лишь позже были надолго были вытеснены артиллерией в силу некоторых конструкционных недостатков тогдашних ракет. Слава богу, фильмов о Великой Отечественной войне я насмотрелся, кое-что о легендарных «Катюшах» помню, сами ракеты видел в музеях и втихаря от смотрителей трогал руками. С помощью Анисимова удалось решить ряд баллистических вопросов, усовершенствовать конструкцию ракет, повысить их дальность и меткость.
Миних и Ласси увидели экспериментальные образцы оружия в действии и сразу оценили его перспективы. Указом за подписью императрицы был создан особый гвардейский ракетный дивизион под командованием теперь уже премьер-майора Анисимова. Мы рассчитывали, что новая часть пригодится нам в генеральном сражении с войсками Крымского ханства.
Не обошла комиссия стороной и медицинские вопросы. Специальным постановлением мы открыли в Петербурге школу военных хирургов с Джоном Куком во главе.
Большинство лекарей по-прежнему составляли иностранцы. Считалось, что русские ленивы до наук и склонны к пьянству. Однако нам удалось набрать толковых учеников из разных сословий. Джону Куку велели держать всех в ежовых рукавицах и нещадно гнобить неспособных. Тем, кто пройдет двухгодичный курс в полном объеме, обещалось большое жалование и личное дворянство.
– Не жирно ль будет? – щурился Миних.
– Нет, в самый раз. Свои хирурги нужны нам как воздух.
Я намекнул Куку о прививках. Англичанин сказал, что непременно приступит к исследованиям.
– Но ничего не могу гарантировать. Я никогда не занимался этим, – предупредил он.
– У вас получится, – заверил я.
Похоже, моя вера в его таланты стала сродни фанатизму.
– И еще: учите будущих хирургов сражаться не только за жизнь подчиненных, но и за их здоровье. Не превращайте ваших подопечных в мясников, дорогой доктор. Зачем безжалостно ампутировать руки и ноги, если имеется хотя бы лучик надежды, что их можно спасти? Калек на Руси и без того хватит.
– А вы мне нравитесь, барон, – ответил доктор. – У вас правильный подход к моему ремеслу. Правда, всего два года на обучение… Это очень мало.
– Пускай больше практикуются. Теория должна быть разложена по полочкам без углублений в философию, теософию и прочую никчемную чушь. Никаких мертвых языков. Пока, во всяком случае. Если у студентов возникнет желание, пусть изучают латынь и древнегреческий самостоятельно.
– А учебники? Многие написаны на латыни.
– Так озаботьтесь переводом на русский язык. Только не надо тратить казенные средства на то, что никогда не пригодится в практике. Все должно быть четко и по существу.
Я уже начинал раскатывать губу относительно всеобщей воинской повинности, с помощью которой можно было изменить в лучшую сторону непростую солдатскую жизнь. Хотелось многого. Но время… его не хватало, как денег и друзей.
Я потерял из виду кузена, давно не видел своих гренадер: Чижикова, Михайлова. Ушаков ничего не говорил мне о судьбе Михая, лишь криво усмехался и советовал не совать нос «куда не след».
Мы готовились в страшной спешке и не успевали.
