Грэм Шелби - Клятва и меч
– Мой Бог! – восклицал он негодующе, когда граф Роберт особенно донимал его просьбой о помощи Матильде. – Неужели вы думаете, что если бы я попал в плен, то моя жена оставила бы Англию и поспешила мне на помощь?
– Это совсем иное дело, – терпеливо пояснял Роберт. – Вы должны знать, что у императрицы в прошлом не раз были основания попросить вас о помощи, поверьте мне на слово, но Матильда справлялась сама. Сейчас же она в любое время может оказаться в руках разъяренного Стефана, а тогда все погибло. Ваше бездействие будет стоить вам более чем половины Нормандии. Если Стефан утвердится как законный король, он бросит против вас всю армию, и здесь, в Нормандии, многие бароны присоединятся к нему. У вас тогда не останется никакой возможности на победу. Приведите войско к его порогу, Готфрид, прежде чем он постучится мечом в вашу дверь.
– Да, положение серьезное, – согласился Готфрид, задумчиво глядя на Роберта. – Похоже, мне придется бороться здесь на два фронта. Это мне, а не Матильде, понадобится тогда помощь. Граф, во имя общего дела вы со своими людьми должны усилить мою армию!
Роберт с удивлением воззрился на него, не находя слов.
– Что? Мне усилить вашу армию? Побойтесь Бога, в своем ли вы уме? Прежде всего вы должны помочь жене и вашей будущей королеве. Если мы совместными усилиями снимем осаду с Оксфорда…
– Нет, это невозможно. Мое присутствие необходимо именно здесь. Но я готов в чем-то посодействовать Матильде. Скажем, я могу послать пятьдесят кораблей и четыре… нет, три сотни рыцарей. Они возьмут с собой своих сержантов и пехотинцев. Во главе этого отряда я поставлю нашего юного сына Генриха. Бароны будут драться за него, не жалея жизней.
Роберт едва сдержал поток проклятий.
– Вы говорите о моем племяннике Генрихе? – дрожащим от ярости голосом спросил он. – О девятилетнем мальчишке? И я должен поставить его впереди вашего отряда, среди лучников?
– Это лучшее, что я могу для вас сделать, граф Роберт, – сухо заметил Готфрид. – Не хотите брать с собой Генриха – не берите. Но мне кажется, что его присутствие подбодрило бы мою супругу и доставило радость нашим баронам – они бы сражались, не щадя жизни, не просто за женщину, а за юного наследника графа Анжу. Почему многие англичане выступили на стороне Стефана? Потому что он – мужчина. Пусть же они увидят, что у Матильды есть сын, их будущий король. Он отличный мальчик, граф Роберт, и ему уже пора начать путешествовать по свету.
Роберт в сомнении поскреб ногтями свою массивную челюсть. Пятьдесят кораблей и три сотни рыцарей. И, возможно, тысяча пехотинцев. Но вместе с этим как довесок – юный Генрих, быть может, он захочет нагрузить один из кораблей своими игрушками. Какой из него воин? За ним самим нужен будет глаз да глаз…
Однако граф Глостерский понимал, что на большее ему рассчитывать нечего, и потому нехотя согласился. Он собрал нормандских рыцарей, взял за руку своего болтливого племянника и взошел на палубу флагманского корабля. Флот отплыл в Англию. Одолев сильный шторм, освободительная армия высадилась в гавани Уорхейма и вскоре осадила близлежащий замок Дорсет. Роберт послал гонцов распространить по стране весть о прибытии его армии. Он рассчитывал, что импульсивный Стефан, как всегда, не подумав, поведет свое войско на юго-запад, навстречу новому противнику. Тогда оксфордский гарнизон мог бы прорваться через ослабленное кольцо осады и помочь Матильде бежать.
Но, как говорится, пес уже загнал кошку на дерево и ждал, когда она спустится, на остальное он не обращал внимания. Уорхейму и Дорсету придется защищаться самостоятельно, решил король. Господь им поможет.
В декабре терпение короля кончилось, и его войско приступило к штурму. Солдаты навели мосты через замерзший ров и установили осадные машины прямо на улицах города, в непосредственной близости от замка. Окружающие его дома были снесены, они мешали обстрелу. С той поры лучники и арбалетчики короля посылали на прямоугольной формы замок свои стрелы высоко в воздух, чтобы те по крутой дуге падали на крыши башен и на стены, сея смерть среди рядов защитников крепости. Железный дождь не прекращался ни днем ни ночью, не давая воинам Матильды выйти из убежищ.
На ближайших к замку улицах города катапульты были размещены так, чтобы снаряды падали по почти вертикальной траектории. Порой массивные глыбы падали на атакующих, однако ежедневно в стенах замка появлялись новые проломы и трещины, и башни уже не выглядели неприступными. Военные советники короля утверждали, что через две недели крепость будет основательно разрушена. Кроме того, по их сведениям, уже сейчас гарнизон испытывает недостаток в пище.
– Продолжайте обстрел, – приказал король. – Бунтовщикам скоро надоест сидеть на раскаленной плите.
Его расчеты были точными, поскольку глыбы весом в полсотни фунтов могли сокрушить любое укрепление. Каменные сооружения в крепости пока еще выдерживали удары, но деревянные крыши зданий были разбиты в щепки, а один из удачно пущенных снарядов пробил насквозь перекрытия на всех пяти этажах цитадели. Теперь, стоя на крыше главной башни, можно было заглянуть в огромный пролом и увидеть внизу груду рухнувших камней и балок, а также тела погибших. Под всем этим содержались основные запасы воды, уже практически недоступные.
Защитники крепости ютились теперь на уцелевших от обстрела провисших этажах цитадели, в комнатах внутри самой стены и даже на полуразбитых лестницах. Они пытались стрелять из луков и арбалетов через бойницы, но из-за зубцов стены ничего не получалось, стрелы не достигали цели.
В левую руку Матильды попал острый камень, упавший с крыши. Осколок извлекли, руку перевязали, но даже легкая рана повергла ее в депрессию. До сих пор ей еще как-то удавалось уговаривать защитников замка держаться, она уверяла их, что граф Роберт с часу на час должен вернуться из Нормандии, Бриан Фитц приведет на выручку свой гарнизон, а Ранульф Честерский придет с севера с большими силами. Наряду с другими женщинами она ухаживала за ранеными, ела наравне со всеми и даже отдала свой лебяжий матрас тем, кто получил смертельные ранения, чтобы облегчить последние минуты их жизни. Сама спала на соломенном тюфяке в одной из комнат, находившихся внутри крепостной стены, и дрожала от холода, когда снег сыпал внутрь через узкие бойницы.
Но полученная, хотя и легкая, рана заставила ее взглянуть на то, что происходит, другими глазами. Матильда вдруг почувствовала дыхание вечности и поняла, что смерть к ней может прийти, как и к любому из ее солдат, как близко от нее случайная гибель. Камни и стрелы не разбирались в титулах и сокрушали любого, кто оказывался у них на пути, будь то простолюдин или императрица, Леди Англии.
