Патрик О'Брайан - Миссия на Маврикий
Джек слегка разгорячился при этом, он проклинал Феллоуза, называл его полоумным шутом, сумасшедшим лунатиком, подзаборным содомитом, но делал это все без огонька и без души — душа его все еще была далеко, в Хемпшире.
— Слушай, — заявил Стивен, — если мадрасское начальство исполнит свои обещания и мы отправимся на Реюньон (в чем я начинаю сомневаться), Фаркьюхар отправится с нами, и тут-то конец нашей музыке. Давай сыграем мою старую «Элегию к Тир-Нан-Ог», у меня тоже упадок настроения, а это может послужить отвлекающим средством. Подобное лечится подобным.
Джек ответил, что был бы рад помузицировать со Стивеном до захода луны, но ожидаемые из Кейптауна нарочные и чиновники с верфи вряд ли дадут им достичь возвышенного состояния души. На самом деле они даже не успели настроить инструменты, когда явился Пятнистый Дик с сообщением от мистера Джонсона, что в море замечена «Ифигения», которая уже показала свои позывные и идет ко входу в бухту.
При свежем юго-восточном ветре и заметном течении «Ифигения» бросила якорь еще до восхода луны, и новости, принесенные капитаном Ламбертом, выбили все мысли об Англии и о музыке из головы Джека Обри. «Ифигения», прекрасный тридцатишестипушечный фрегат, вооруженный с восемнадцатифунтовой артиллерией, сопровождала небольшой транспортный флот с подкреплениями полковнику Китингу на Родригес. Теперь силы его насчитывали два полка английской пехоты и два — сипаев, и некоторое количество вспомогательных войск. Общее количество на пятнадцать сотен не дотягивало до ожидаемого, но армейцы сделали все, что могли. Войска прибыли вовремя, и атака на Реюньон теперь становилась делом решенным, хотя и рискованным, ибо французы успели укрепить гарнизон свежими частями, и имели достаточно времени для восстановления батарей.
Первоочередной задачей теперь было выяснить, какие корабли были в распоряжении губернатора Декэна на Маврикии, и, если это будет возможно, запереть их в их гаванях.
— Капитан Ламберт, — спросил Джек, — в каком состоянии «Ифигения»?
Он совсем не знал Ламберта — недавно произведенного молодого человека, но внешность его сразу расположила к себе: небольшого роста, полноватый, веселый, при этом умелый офицер. И Джек просто-таки влюбился в него, когда тот достал из кармана бумаги со словами:
— Вот рапорты моих офицеров, сэр, приготовлены, когда мы входили в порт. Казначей: провизии на полных девять недель — всех наименований, за исключением рома. Этого — только на тридцать девять дней.
Помощник: пресной воды — сто тринадцать тонн, говядина в порядке, свинину иногда приходится браковать при варке, остальная провизия — в порядке. Мне следует добавить, сэр, что мы набрали воду, топливо и черепах на Родригесе.
Канонир: восемнадцать зарядов на орудие, пыжей в достатке, по сорок ядер на ствол.
Плотник: корпус в хорошем состоянии, кницы в носу подкрепили двумя чиксами, мачты и реи — в хорошей сохранности.
Хирург: в списке больных — три человека, кандидаты на инвалидность, сухого бульона — пятьдесят семь фунтов, других припасов до 19-го числа следующего месяца.
Что до команды, сэр, некомплект — шестнадцать человек.
— Итак, вы готовы выйти немедленно, капитан Ламберт?
— В любой момент, сэр, как только пожелаете. Хотя я был бы счастлив, получив немного пороха и ядер и сколько-нибудь зелени — мой врач сомневается в качестве нашего лимонного сока.
— Очень хорошо, капитан Ламберт, очень хорошо! — воскликнул ликующий Джек. — Вы непременно получите порох и ядра. И не думайте об этой чертовой верфи и неурочном часе — у нас боеприпасов больше, чем мы можем погрузить без ущерба безопасности — из Сен-Поля, и я заставлю моего канонира изрыгнуть избыток. И можете забрать шесть наших буйволов, которые ждут на пляже. Что до зелени: у моего казначея есть отличное неофициальное знакомство на берегу, он добудет любое нужное количество в течении получаса.
Мистер Петер, будьте добры приготовить письмо для адмирала, отправить тотчас же. Мистер Ричардсон — наш лучший наездник, кажется, скажите ему, чтоб не вздумал ссылаться на львов и тигров по дороге — это все болтовня. Затем подготовьте приказ для капитана Ламберта — выйти в море с отливом, рандеву у Порт-Луи, копии секретных сигналов, резервная точка рандеву — Родригес, после, дайте подумать, семнадцатого. И вызвать всех командиров судов на борт.
Киллик, позови канонира и принеси бутылку «Констанции» с желтой этикеткой, с желтой, слышишь?
Между подписыванием бумаг и переговорами с упирающимся канониром они выпили эту бутылку лучшего вина на корабле, а затем начали прибывать капитаны эскадры. Ответы их рулевых на окрики часового следовали в быстрой последовательности: «Нереида», «Сириус», «Оттер», «Мэджисьен»!
— Итак, джентльмены, — начал коммодор, когда все собрались, — когда ваши корабли смогут выйти в море?
Если бы не проклятие Пима — новомодные железные баки, «Сириус» был бы готов через пару дней, если бы не возмутительнейшие проволочки верфи с давно обещанными железными дельными вещами, то же самое можно было бы сказать и об «Оттере».
— «Нереида» будет готова через тридцать шесть часов, — заявил Клонферт, со значением улыбаясь капитану Пиму, но улыбка сменилась изумлением и раздражением, когда Кертис доложил:
— «Мэджисьен» может выйти сию минуту, сэр, если мне будет позволено набрать воды на Флэт-Айленд. У нас воды не более тридцати тонн.
— Счастлив слышать это, капитан Кертис, — откликнулся Джек, — просто счастлив. «Мэджисьен» и «Ифигения» направятся к Порт-Луи с максимальной поспешностью, мистер Петер передаст вам ваши приказы. И, полагаю, будет хорошим советом при этом ветре вам верповаться на фарватер с тем, чтобы захватить первые же минуты отлива.
Они получили приказы, они оттянули свои суда на фарватер, и рассвет застал оба фрегата исчезающими за горизонтом. Когда завтрак из яичницы и соленой ягнятины прибыл в каюту, заполняя ее своими ароматами, фрегаты уже огибали Мыс Доброй Надежды. Вскоре после этого капитан Элайот прибыл с официальным приказом адмирала коммодору собрать заседание военного суда. Кроме того, он привез письмо, где поздравлял Джека с прибавлением сил на Родригесе, от которых, таким образом, страна в ближайшее время может ожидать чудесных свершений, особенно в связи с тем, что в ближайшее время эскадре будет передан «Леопард»… Кошмарный старый «Леопард»!
Джек переоделся в парадную форму, зловещий флаг общего сбора поднялся над «Боадицеей», капитаны собрались, и, с мистером Петером в качестве исполняющего обязанности адвоката, они занялись неприятным делом — разбором обстоятельств бедного капитана Волкомба, потерявшего двадцатидвухпушечный «Лорел», захваченный в своем последнем бою «Канониром» у Порт-Луи, еще до прихода Джека на Мыс. До этих пор на станции никак не могло набраться достаточное количество старших офицеров для проведения военного суда, и бедный Волкомб пребывал под формальным арестом с самого своего обмена. Каждый знал, что в этих обстоятельствах, с «Канониром», несущим увеличенный экипаж в виду его порта базирования, и с двойным количеством куда более тяжелых орудий, обвинять командира «Лорела» было не в чем. Каждый знал, что дело должно закончиться полным оправданием, с сохранением чести и достоинства, каждый, кроме Волкомба. Для него дело было слишком важным, чтоб сохранять хоть какую-то рассудительность, и он сидел всю долгую процедуру с выражением такого отчаяния на лице, что вызвал серьезную озабоченность у членов суда. Ведь каждый мог оказаться на его месте, перед судьями-дилетантами, возможно, предвзятыми по причинам политическим либо служебным, либо из-за долго лелеемой зависти, при этом на приговор которых не может быть апелляций.
