Патрик О'Брайан - Миссия на Маврикий
— Мы, кажется, идем на юг?
— На юго-запад, настолько точно, насколько можем, ибо все наши компасы сошли с ума после грозы. На юго-запад, на Мыс, на переоснастку. Думаю, мы будем там независимо от наших желаний, ха-ха!
Глава 6
В этот раз в Кейптауне не было банкетов в честь Джека Обри. Добрых слов от адмирала Джек также не дождался, хотя и привел эскадру без потерь после одного из сильнейших ураганов последнего десятилетия. Отношение начальства стало еще сдержанней (хотя куда уж больше?), после того, как американский барк прибыл с новостью, что «Беллона», «Минерва» и «Виктор» вышли в рейд. Американцы утверждали, что видели их у Каргадос Гарайос, идущих курсом норд-ост под всеми парусами, половить жирненьких «компанейцев» в Бенгальском заливе.
Не то, чтобы у Джека был досуг для празднеств в Кейптауне или приятных разговоров с адмиралом Берти — он метался в жуткой запарке, пытаясь переоснастить пять кораблей на маленькой верфи, на которой едва ли можно было надеяться найти запасную стеньгу для фрегата. Материалы должны были прибыть из Индии, а другого подходящего дерева не найти было ближе Мосслбэй. Маленькая, дурно оборудованная верфь, и та управлялась человеком такой исключительной жадности, какой Джеку не приходилось видеть еще на протяжении всей свой долгой службы. Эскадра ухватила неплохой куш в Сен-Поле, и верфь намеревалась урвать свою долю, и ни потоп, ни разверзшийся ад не могли бы этому помешать. При этом верфь не интересовало, что решение о выплате долей еще неспешно ползло где-то по инстанциям, а нынче же эскадра почти не имела наличных, и вынуждена была расплачиваться расписками под ростовщический процент.
Достаточно бы было и одних французских рейдеров, чтобы превратить пребывание в базе в кошмар, но постепенно Джек проникался осознанием, что все еще ужаснее. Эскадра просто взвыла из-за постоянных намеренных проволочек с рангоутом, канатами, краской, блоками, медью, кузнечными работами и всем прочим.
Адмирал на ужасающую коррупцию на верфи никакого внимания не обращал: «Обри не мальчик, он знает, что работники верфи не иконописные святые и не мальчики из церковного хора. Эти дела должно устраивать так, как они всегда делались на флоте, и меня не волнует, как коммодор разберется со своими проблемами, но эскадра должна быть готова к выходу самое позднее в следующий вторник».
Вдобавок, Джек обнаружил, что его собственный боцман, мистер Феллоуз, совращенный собратом с «Сириуса» и желающий разбогатеть сейчас, а не в будущем, до которого можно и не дожить, решил, что по праву занимаемой должности может с выгодой продать изуродованный молнией правый становой якорь. Ему показалось мало, и следом отправились бочонок, пятьдесят фатомов двухдюймового троса и немалое количество другого имущества, количество, вполне тянущее на военный суд.
Капитаны эскадры постоянно грызлись за те тощие припасы, что верфи не удалось утаить.
Ну и венчали всё неприятности с почтой. Один пакетбот затонул, другой попал в жуткий шторм с дождем, такой, что вся почта, не запечатанная в просмоленную парусину, сгнила и, частью, слиплась в единую бумажную массу. Увы, Софи так и не приучилась ни использовать смоленую парусину для упаковки почты, ни слать копии писем другими бортами.
Сразу после получения размокших писем Джек старался урвать время между визитами к главному интенданту и на канатную фабрику для попыток расшифровать остатки писем, ориентируясь на упоминания вроде «пятница» или «после церковной службы». Но и в эти недолгие периоды врывался мистер Петер с огромными пачками документов, не позволяя Джеку забыть о его обязанностях коммодора: все, о чем он договорился с главнокомандующим войсками колонии, должно было быть переведено с разговорного на письменный официальный, прочитано и обдумано. Обдумано тщательно, ибо хотя Джек был наименее подозрительным из плавающих созданий, про Стивена это сказать было нельзя, и он постоянно напоминал Джеку, что мистер Петер — не доверенный единомышленник, а лишь чиновник, чьи интересы находятся на суше. Ну, и, кроме того, оставались еще и обязанности капитана «Боадицеи». Хотя его первый лейтенант, мистер Сеймур, приглядывал за ежедневными рутинными делами, он был слишком занят переоснащением, ну и всегда находились какие-то дела, требующие вмешательства самого капитана. Это именно капитан убедил мистера Коллинза, в данный момент восемнадцатилетнего старшего помощника штурмана, что он абсолютно не обязан жениться, и уж точно не обязан жениться немедля, на молодой леди, которая этого требует из-за оказанного ей мистером Коллинзом внимания и из-за того, что все ее пояса вдруг сделались ей тесны.
— Две недели — явно недостаточный срок для таких проявлений. Полагаю, это несварение, пара фунтов пудинга или бифштекса. Подождите, пока мы вернемся из следующего плавания. И даже тогда, мистер Коллинз, я надеюсь, вы не оставите корабль. В самом деле, вздумай вы жениться на каждой девчонке, с которой вы поиграли в фанты на берегу, тут бы скоро был форменный дом Авраама.
Именно Джек терпеливо выслушивал негодующий беспорядочный рассказ Мэтью Болтона, матроса с форкасла, вахта правого борта, о далеких событиях, излагаемый от его имени и от имени трех молчаливых, тщательно выбритых и вычищенных товарищей. Болтон отказался от помощи мистера Сеймура на том основании, что коммодор как-то вытащил его из воды, когда они оба служили на «Поликрест» (видимо, он полагал, что теперь коммодор обязан заниматься им всю свою жизнь).
Это, как ни странно, показалось логичным как Болтону, так и первому лейтенанту с коммодором, и, когда Джеку удалось вытащить факты из пространного повествования, изобиловавшего деталями (описание салаги, которого удалось разыграть; состояние здоровья мистера Болтона), он потянулся за пером и, под внимательными взглядами всей четверки, начертал письмо, которое затем зачитал, ко всеобщему удовлетворению, вслух, суровым голосом глашатая, произносящего приговор:
«„Боадицея”, Саймонстаун. Сэр, в соответствии с просьбой нижепоименованных моряков, ранее служивших на „Нереиде”, а ныне находящихся на корабле Его Величества, коим я имею честь командовать, я довожу до Вашего сведения, что если призовые деньги, положенные им за Буэнос-Айрес и Монтевидео, и полученные Вами в качестве поверенного, не будут немедленно выплачены, я поставлю вопрос перед Лордами-комиссионерами Адмиралтейства о направлении адмиралтейского стряпчего для изъятия их в порядке судебного преследования. Честь имею….»
— Это, — заявил Джек, — послужит хорошим стопором его художествам. Теперь, Болтон, если доктор на борту, мне бы хотелось видеть его, если он не занят.
