Густав Эмар - Заживо погребенная
Теперь он обязан объясниться!..
Но Юлиана целый день не было дома… Где он пропадал?
Наконец, в пять часов послышался стук его кареты. Дениза проворно выбежала в сад, зная, что он непременно будет искать ее.
Он, действительно, явился, веселый, торжествующий, но с более таинственным видом, чем когда-либо.
Поцеловав жену и наговорив любезностей по поводу ее свежести и туалета, он тут же стал извиняться, что без ее ведома пригласил гостей к обеду.
— Но, Юлиан, у нас ничего не приготовлено…
— Не беспокойся, ангел мой, я уже распорядился…
Дениза покачала головой, ничего не отвечая. Взяв Юлиана за руку, она, как бы случайно, направилась к заинтриговавшей ее двери. Юлиан послушно следовал за ней, едва удерживаясь от улыбки.
— Ах!.. — вскрикнула вдруг притворно удивленная Дениза.
— Что случилось? — спросил Юлиан.
— Смотри, пожалуйста: дверь!.. Что же это значит?
— Гм!.. Обыкновенно дверь служит для входа и выхода, то есть средством для сообщения, — сказал добродушно Юлиан.
— Ты смеешься надо мной! — топнув ножкой, вскрикнула действительно рассерженная Дениза. — Тут скрывается какая-то тайна… Я хочу знать ее!
— Я вам ее открою, — раздался вдруг звучный и приятный голос.
Из-за таинственной двери показалась дама в сопровождении молодой девушки и молодого человека.
— Графиня Валенфлер! — с восторгом закричала Дениза, бросаясь в объятия графини.
— Гадкий! Как ты меня испугал! — обратилась она к мужу, с любовью глядя на него. — Бог с тобой! Я тебе прощаю: я так счастлива!
Начавшиеся рассказы и расспросы обещали затянуться так долго, что Юлиан напомнил, что пора идти встречать ожидаемых гостей.
— Я и мои дети сами напрашиваемся к вам на обед! — сказала графиня. — Всего час, как я приехала в Париж, и у меня еще ничего не готово.
— Разумеется, милая Леона! — радушно отвечала Дениза. — Но как жаль, что у нас гости! Как хорошо было бы провести вечер наедине!
— Что делать, — улыбаясь, сказала графиня. — Но вы теперь знаете, что муж ваш купил для меня соседний отель; нужно надеяться, что мы будет часто видеться.
Юлиан молчал и радостно потирал себе руки.
Едва все общество вошло в гостиную, как послышался стук экипажей, и почти тотчас же лакей доложил:
— Сеньор дон Кристобаль де Карденас, синьора донна Луиза, донна Мерседес де Карденас, дон Панчо де Карденас.
Невозможно описать радость, поцелуи, объятия, которые затем последовали! Доктор, Бернардо и Мариетта вошли тем временем в комнату и приняли участие в этих сердечных излияниях.
За обедом дон Кристобаль горячо благодарил Юлиана и Бернардо. Дениза узнала, что более месяца все приготовлялось к приезду асиендеро. В отеле, купленном на его имя, комнаты устроены были по образцу флоридских; наемная прислуга состояла исключительно из французов, говоривших по-испански, или испанцев, говоривших по-французски.
Сам дон Кристобаль никакого другого языка, кроме испанского, не знал.
— Вы не поверите, как это все меня тронуло! — говорил он. — Я на чужбине, а между тем чувствую себя, как дома!
Воспоминаниям не было конца.
— Кстати, — сказал дон Кристобаль. — Знаете ли вы, что майор воскрес?
Все, кроме Юлиана, были поражены.
— Да, — продолжал асиендеро. — Еще раз дьявол спас его! Целый год, после нападения на асиенду, о нем не было ни слуха ни духа; потом вдруг он начал опять разбойничать, и только полгода тому назад исчез вторично и, как уверяют, — окончательно. Что касается Фелица Оианди…
— Уж этот-то, наверное, умер? — спросил Бернардо.
— Ничуть! Ему удалось бежать как раз накануне дня, в который он должен был быть расстрелян. С тех пор о нем ничего не известно. Вероятно, он где-нибудь нашел своего Майора; эти молодцы созданы друг для друга.
— Во всяком случае, я не советовал бы им показываться в Париже, — заметил Юлиан.
— Боже мой! — прошептала Дениза. — Я не могу быть совершенно спокойной, пока эти люди живы!
— Полно, милая, — нежно сказал ей Юлиан. — Ни тот, ни другой не могут более вредить тебе.
Три года прошли незаметно для наших друзей. Они вполне наслаждались так дорого купленным счастьем.
Все наведенные о двух бандитах справки ни к чему не привели. Их считали погибшими. Один Юлиан, а также Бернардо, продолжали сомневаться и решили быть настороже.
В 1870 году, когда вновь начинается наш рассказ, Арману Валенфлеру минул двадцать один год, а Ванде исполнилось шестнадцать лет.
С ними случилось то, что они обещали в детстве.
Оба были прелестной наружности, и начали замечать, едва отдавая в том себе отчет, что родные братья и сестры любят друг друга не такою любовью, как они.
ГЛАВА IV
Наступил май. Яркое солнце отражалось всеми цветами радуги на покрытой утренней росой молодой листве.
В одной из отделенных аллей Булонского леса ехали верхом на чудных испанских лошадях Ванда и Арман. За ними, несколько поодаль, следовали два грума. Молодые люди казались задумчивы. Более получаса ими не было произнесено ни одного слова. Ванда не раз поворачивала свою прелестную головку, быстро взглядывая из-под бархатных ресниц на своего молчаливого спутника.
— Знаете, Арман, — сказала она, выведенная наконец из терпения, — вернемтесь домой! Вы сегодня ужасно рассеяны… О чем вы думали?
Молодой человек слегка улыбнулся.
— О вас, Ванда! — отвечал он.
— Очень любезно!.. Но я вам не верю. Разве брат может постоянно думать о сестре своей? — сказала она не без намерения.
— Вы мне не сестра!
Вспыхнувшая девушка сильно ударила хлыстом свою лошадь и поскакала галопом. Арман следовал за ней.
— Арман, — сказала она, когда он догнал ее. — Вы меня огорчаете… Скажите, что с вами?
— Ванда, я страдаю!
— Вы страдаете? И вы молчите? О милый брат, прежде вы мне поверяли все ваши горести!
— Прежде!.. — усмехнулся молодой человек.
— Брат мой…
— Не называйте меня так, Ванда. Зовите меня Арманом, как я вас называю Вандой.
Молодая девушка остановила на нем долгий взгляд.
— Арман, — проговорила она, — вы меня больше не любите.
— Я!.. — воскликнул он.
— Вы! — грустно подтвердила она. — А я вас люблю по-прежнему.
— Как сестра! — горько улыбаясь, сказал Арман.
Они замолчали. Лошади шагом шли по усыпанным песком аллеям.
Арман первый прервал молчание.
— Ванда, — сказал он, — вам скоро будет шестнадцать лет. Вы хороши, божественно хороши, богаты…
— Богата?
— Разве вы не знаете, что у вас более ста тысяч годового дохода?
— Откуда же? Вы шутите, Арман…
— Неужели вы забыли, какая сумма денег была с вами, когда…
