Вадим Николаев - Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне!
– Если бы только собственную летопись дописать, это, княже, нетрудно. Но Нестором написанное… Не знаю, что и делать, – сказал Сильвестр.
Мономах отобрал у Сильвестра обе рукописи, будучи разгневанным на монаха, но никак того не наказав. Нестор уже умер, не было в живых и Ивана Турского, чью летопись, видимо, сожженную Святополком, Мономах очень хотел бы прочитать.
Он рассказал обо всем этом Мстиславу, как раз приехавшему в Киев. Мстислав неожиданно почувствовал, что, кажется, возникла возможность выполнить главное дело своей жизни.
– Слышал я от нашего игумена, – сказал Мстислав, – что есть в ладожском монастыре монах Григорий, очень умный человек, прекрасно знающий русскую историю. Живой летописью прозвали его. Может быть, у него получится? А я готов помогать ему и направлять его. Не жалко мне на это времени.
Мономах призадумался.
– Что ж, попробуй, – сказал он наконец и отдал сыну обе рукописи.
Мстислав приехал в Ладогу, любуясь практически новым каменным городом, который был заложен по его приказу меньше трех лет назад. Чуть раньше Мстислав сильно увеличил Новгород и построил в княжеском дворе церковь святого Николая.
Игумен местного монастыря привел гостя в келью монаха Григория. Тот уже явно был готов ко встрече с новгородским князем. Григорий встал из-за своего стола, на котором лежали рукописи, – невысокий, полноватый, с длинными, пышными, гладко расчесанными темно-русыми волосами (где немного пробивалась седина), с густыми усами и широкой бородой. На вид он был немногим старше Мстислава.
Они поздоровались. Мстислав объяснил ситуацию и протянул Григорию обе полученные у отца рукописи.
– Я изучу их, – обещал монах.
На следующей неделе Мстислав снова приехал в Ладогу. На этот раз он шел в келью один, хорошо запомнив дорогу, но, подойдя, постучал.
– Входи, князь, – раздался голос Григория.
– Как ты узнал, что это я? – спросил Мстислав, войдя и поздоровавшись.
– Монахи никогда не стучат. Князья, я думаю, тоже, но ты… Я, как нетрудно догадаться, много слышал о тебе. Наша встреча подтвердила то, что я о тебе думал.
– Что же?
– Ты не такой, как все, – ответил Григорий. Мстиславу нравилось, что монах свободно ведет себя.
– Не такой, как все… Это хорошо?
– Очень хорошо. Будь ты таким, как все, я думаю, ты бы никогда не взялся за это дело… С рукописью игумена Сильвестра все просто. Он писал то, что было нужно твоему отцу. Владимир Всеволодович – наш великий князь; пусть все так и останется. Но вот Нестор…
– Нестор тоже выбил тебя из колеи? Как и Сильвестра, – усмехнулся Мстислав.
– Ничуть. Я знаю, где он врет; знаю, где он говорит правду. Первого, к сожалению, больше… Значит, моя работа за один год не закончится.
– Наша работа, – заметил Мстислав. – Я, конечно, не смогу сделать столько, сколько ты, и у меня достаточно других дел, но то, что я смогу, я сделаю.
Он протянул Григорию руку, и они обменялись рукопожатием.
– Я же говорю, ты не такой, как все, – улыбнулся монах. – Твой отец – великий человек, и он снова объединил Русь, но я не могу представить, чтобы он помогал игумену Сильвестру работать над летописью.
– И еще пожал бы ему руку, – заметил Мстислав.
Они оба рассмеялись.
– Я очень рад, князь, – сказал Григорий, – что ты говоришь: наша работа.
– Только не надо хвалить меня, Григорий. – Мстислав впервые назвал монаха по имени. – Мне просто хочется это делать.
– И прекрасно! Начать же разговор о нашем деле я предлагаю… с самого начала и с самого главного. Ты ведь новгородец, князь.
Мстислав прекрасно знал, что не только в Новгороде, но и во всем княжестве его считают своим.
– Тебе, конечно, известно, что родился я не в Новгороде. Но столько лет! Боже мой, почти тридцать лет! На словах я пришел сюда князем. В двенадцать, мальчиком, у которого еще не сломался голос? Нет, я стал здесь князем. Ты прав, Григорий, я – новгородец.
– А я – ладожанин. Не потому, что я сейчас в местном монастыре; я и родился здесь. Но ведь Ладога недалеко от Новгорода. И как же мне (да и тебе, я думаю) после этого читать такое – Кий, Щик, Хорив и сестра их Лыбедь? Кий был перевозчиком через Днепр, отсюда и название города. И Нестор вынужден это упомянуть (слишком известно), хотя и называет обидной для киевлян мыслью. Мол, не мог Кий быть перевозчиком, а то не ходил бы к Царьграду. Кто его в Царьграде видел? Нет, не нужно добавлять недоказанное, если на то нет необходимости.
Григорий не мог подозревать, что он на два столетия предвосхитил знаменитую фразу Уильяма Оккама: «Не умножай сущностей без необходимости».
– Велик же был город, название которому дал перевозчик через Днепр! – иронизировал Григорий. – А к перевозчику добавили двух братьев, ведь в сказке должно быть три брата. Сестра тоже из сказки – княжна Лебедь. И мы должны относиться к этому серьезно?
– Ты предлагаешь это убрать? – спросил Мстислав, не удержавшись от смеха.
– Ни в коем случае, – неожиданно возразил сам себе Григорий. – Это все известно очень многим. Я думаю, что в этом куске из Нестора не нужно убирать ни слова. Не знаю, как ты, но я не удержался бы и убрал слишком много. Пусть сказочка останется. Имеющий глаза да прочитает.
Но есть и другое, о чем тоже знают многие, пусть даже только в здешних местах. И о чем Нестор молчит.
– Я понимаю, о чем, – кивнул Мстислав. – Призвание варягов. Рюрик, Синеус и Трувор.
– Тоже три брата, кстати, – качнул головой Григорий. – Но это уже не сказка, это просто ошибка. «Синехус» по-шведски «свой род», а «труворинг» – «верная дружина». То есть Рюрик пришел со своим родом и верной дружиной. А это завоевание, между прочим. Вовсе не призвание. Поэтому лучше помолчать и оставить трех братьев. Остальное-то все здесь правильно – Рюрик пришел и основал Новгород, новый город. Да, о многом приходится умалчивать… Ты согласен, князь?
Мстислав несколько растерянно кивнул. Он явно уступал Григорию и понимал это, нисколько не обижаясь. Уже все больше и больше людей в разных странах уходили в монахи, чтобы заниматься наукой. Другой возможности еще не было. Перед Мстиславом сидел ученый. Который огорошил его словами о Синеусе и Труворе.
Григорий снова коснулся этой темы:
– В Изборск и на Белоозеро, где якобы княжили Трувор и Синеус, я думаю, Рюрик просто посылал сборщиков дани. Нет, завоевание; конечно, завоевание… Ты когда-нибудь задумывался о значении слова «варяг»?
– Нет, – покачал головой Мстислав.
– Ворог, враг, – уверенно объяснил Григорий. – С ними, с разными северными народами, приплывавшими из-за моря, воевали еще до Рюрика.
Это явно не была мысль, осенившая его сейчас; он, конечно, считал так уже давно.
