Бретонская колдунья - Галанина Юлия Евгеньевна

В такую погоду уютнее всего сидеть у очага, закутавшись во что-нибудь теплое и пушистое, смотреть на пляшущие язычки огня, слушать монотонное шуршание капель за стеной и шум внезапных порывов ветра, радуясь, что все это там, а ты здесь…

Не обращая никакого внимания на погоду, принаряженный Большой Пьер накинул плащ, надвинул поплотней шляпу с перышком и исчез за воротами.

Следивший за ним весь день Ришар кликнул девушек, и летучий отряд борцов с колдовством кинулся в дождь на охоту за оборотнем.

Большой Пьер, не спеша, шел по безлюдной улочке, изредка поеживаясь от закинутых в лицо порывом ветра капель, и, если верить его виду со спины, пока ни в кого превращаться не собирался.

Он и не подозревал, что на расстоянии нескольких туазов за ним крадутся его лучшие друзья.

Ришар шагал первым, сжимая в руке крест, готовый в любой момент огреть им солдата и сквозь стиснутые зубы бормотал:

– Уж я его так приложу, что никакая ведьма обратно не превратит!

За ним семенила Аньес, неся склянку со святой водой и амулет против оборотней (и такой имелся в ее обширной коллекции).

Замыкала шествие Жаккетта.

Она очень радовалась, что под плащом у нее теплое платье и два вязанных платка, один на плечах, другой на бедрах, а в башмаках шерстяные носки.

«Только бы он обращался в кошку или птицу!» – в такт шагам думала Жаккетта. – «Только бы не в волка или змею! Только бы в кошку или птицу, а лучше в мышку, на худой конец в крысу!»

– Оборотни превращаются в зверей на кладбище или пустыре. Интересно, где он будет? – спокойно сказала Аньес.

Она оставалась самой невозмутимой. Не то надеялась на амулет, не то на силу Ришара.

– Слава богу, кладбища в той стороне нет! – радостно выдохнула Жаккетта. – А вот пустырь скоро будет… Даже не пустырь, а плешь такая, как раз на задах «Жирной Хавроньи».

– Неужто туда двинет? – Ришар не отрывал взгляда от Большого Пьера. – Точно, свернул. Давайте-ка поднажмем! Под ноги смотрите, лужи кругом!

Вслед за Большим Пьером они свернули в узенький проулочек, выводящий на зады харчевни.

Жаккетта неправильно назвала плешью небольшое пустое пространство, на которое выходили задние пристройки «Жирной Хавроньи» и соседних с ней домов. На самом деле это было маленькое болотце.

Днем здесь, обычно, паслись и плескались шипучие гуси, а сейчас, под дождем, оно раскисло и превратилось в истекающую грязью лощину.

Единственным выходом отсюда был тот самый проулочек, по которому они пришли, (этим путем из «Жирной Хавроньи» частенько уходили посетители, не желающие мозолить глаза прохожим у главного входа).

Когда охотники, обходя лужи, добрались до пустыря, Большой Пьер бесследно исчез.

– Уже превратился! Наверняка в кого-нибудь маленького, а то мы бы увидели. Давайте искать! – скомандовала Аньес. – Жаккетта, стой на выходе!

Жаккетта послушно застыла между лужами, а Аньес и Ришар, взяв по жердине, с двух сторон принялись обходить болотце. Они шли вдоль построек, заглядывая и проверяя палками все щели и уголки.

Дождь продолжал сочиться из низких туч.

Где-то рядом шумной, бурлящей жизнью жила «Жирная Хавронья». Но отголоски гомона ее посетителей доносились на пустырь, словно с другого края Земли.

Светло-серая мгла превратилась в серую, а потом и в темно-серую.

Все кругом было мокрым и холодным, въедливая сырость настойчиво заползала под плащ, пытаясь выгнать тепло.

Помимо Аньес, Жаккетты и Ришара, единственной живой точкой в этом закутке было светящееся теплым красновато-оранжевым светом свечи окошко второго этажа строения напротив проулка.

Жаккетта поглядывала на окошко и думала, что за ним, в теплой комнате, сухо и уютно…

Пока охотники никого не нашли – все живое сидело по укрытиям, норкам и конуркам, и вылазить под дождь не желало.

Еще пару туазов – и Аньес с Ришаром встретились бы как раз под светящимся окном. Уже не веря в успех сегодняшней охоты, Аньес лениво тыкала палкой в углубления под стеной свинарника.

Вдруг, после очередного тычка, из устланной соломой ямки выскочил крупный, угольно-черный кот.

– Вот он!!! – взвизгнула Аньес, отпрыгивая назад.

Котяра кинулся прочь, в сторону Ришара.

Тот приготовился его схватить, но хитрый кот проскочил между ногами конюха, даже растерявшегося от такой прыти.

– Держи его! – по лужам кинулась за оборотнем Аньес, маша палкой.

Беглец оказался странным: вместо того, чтобы спокойно уйти от преследователей по заборам и крышам, он помчался к проулку, где скучала Жаккетта.

Не долго думая, кот решил повторить тот же прием, что и с Ришаром – и с размаху влетел Жаккетте в юбку.

Пока подоспели друзья, кот уже ухитрился сильно располосовать Жаккетте руку, но она, не обращая внимания на дерущую боль, туго запеленала его в свой подол, оставив на свободе только шипучую черную голову.

– Ага, попался, оборотень! – воскликнул подбежавший Ришар. – Подставляй-ка спину под крест!

– Дай лучше мне! – израненная Жаккетта гневно смотрела на кота. – Друг называется, когти, как бритвы! У-у, рожа усатая! Врежу вот крестом по морде, сразу опомнишься!

– Не орите!

Сосредоточенная Аньес приступила к Таинству.

Она накинула на шею кота свой амулет против оборотней. По ее знаку Ришар осторожно выпутал пленника из Жаккеттиной юбки и крепко ухватил за лапы, не давая коту шелохнуться.

Что-то шепча под нос, Аньес начала поливать кота святой водой от носа до кончика мечущегося хвоста.

Коту было наплевать, дождь его мочить, или что другое – он продолжал шипеть.

Когда святая вода закончилась, в действие вступила Жаккетта и с размаху огрела несчастного оборотня крестом.

Кот дурно взвыл, но в человека не превратился.

Подождав чуток, Жаккетта приложила его крестом еще раз. С тем же результатом.

– Не-е, кот натуральный! – разочарованно вздохнула она.

– Да, пожалуй… – нехотя согласилась Аньес и сняла с вопящего зверя амулет. – Отпусти его, Ришар…

Выпущенный на свободу, насквозь мокрый кот пулей ускакал в проулок.

– Не мог же Большой Пьер испариться? – недоуменно произнес Ришар. – Здесь и спрятаться-то негде…

– Пойдемте домой… – устало сказала Аньес.

– Сейчас, гляну напоследок вон в то окно, и пойдем!

Ришар двинулся к светящемуся окошку.

Девушки неохотно пошли за ним.

Как раз под окном к стене дома прилепилась небольшая пристройка, что-то вроде дровяного сарайчика. Ришар легко забрался на нее и подкрался к окошку.

– Идите сюда! – позвал он девушек.

Путаясь в плащах и юбках, они забрались на крышу пристройки, и тоже уставились в окно.

В небольшой, но симпатичной каморке, Большой Пьер и миловидная женщина любили друг друга. И им было хорошо.

Обычно суровое лицо солдата было по-детски радостным и безмятежным.

Личико Аньес стало красным, просто малиновым. Упорно не глядя по сторонам, она стала слезать с крыши.

Жаккетта, за компанию, тоже немного покраснела и спустилась вслед за подругой, хотя ей очень понравилось увиденное, и она была не прочь чуть подзадержаться и понаблюдать.

Когда Ришар присоединился к ним, по нему было видно, что он окончательно утратил и без того небольшую веру в умственные способности женского пола.

Оглядев пристыжено уставившихся на свои заляпанные грязью подолы охотниц за оборотнями, он презрительно процедил:

– Одно слово, бабы!

И первым пошел с пустыря.

Аньес и Жаккетта, молча, потянулись за ним.

Уже на подходе к Аквитанскому отелю Ришар еще раз оглянулся на сопящих ему в спину понурых девиц и саркастически обронил:

– Она хозяйка «Жирной Хавроньи».

– Так вот почему тогда у него в кувшине вино такое вкусное было! – неизвестно чему радуясь, воскликнула Жаккетта.

ГЛАВА IV

Небесное счастье Жанны с Марином Фальером длилось недолго.