Сергей Бортников - Брусиловская казна (сборник)
Прямых доказательств его преступлений не было, и Василию впаяли обычные двадцать плюс пять: десять лет заключения, десять – ссылки и ещё пять так называемого «поражения в правах». Выходит, он уже на свободе?
– Так точно. Отсидел своё, вернулся на родину, в каких-то антисоветских акциях замечен не был… Только пить шибко начал.
– Хотел водкой смыть свой позор – так часто бывает. Говорите, его убили?
– Да. Труп сбросили в колодец.
– Они сами часто так делали… Может, кто-то решил отомстить за старые, так сказать, грехи?
– Возможно.
– А может, Василий узнал кого-то из лесных братьев, избежавшего наказания, и решил шантажировать его?
– И такой вариант нельзя сбрасывать со счетов. Спасибо, вы мне очень помогли.
– Не за что… Вы приходите, информируйте меня о ходе расследования, ладно? Приятно быть хоть чем-то полезным людям!
– Хорошо.
* * *Такого прокола у майора Сазонюка не было за все двадцать лет службы в КГБ.
Поляк по происхождению, Ян Косинский приехал в СССР из США в составе одной из «первых ласточек» – туристических групп, сформированных после переговоров на самом высоком уровне. Утром вместе со всеми позавтракал в отеле «Украина», после чего сел в «икарус», но вдруг вспомнил, что забыл в номере деньги и документы, попросил минутку подождать и… больше его никто не видел!
За группу отвечал лейтенант Трегубенко, недавний выпускник школы КГБ, совершенно не имевший опыта работы с иностранцами. В своё время именно майор Сазонюк привлёк его, тогда студента пединститута, к работе в органах, и на первых порах по-отечески опекал молодого сотрудника. Теперь они оба в дерьме по самые уши!
– Эх, Лёша, Лёша, скажи мне, как такое могло случиться?
– Извините, Сергей Степанович, недоглядел…
– Ладно… Давай обо всём по порядку.
– Я сидел в автобусе, рядом с гидом и водителем. Согласно программе группа должна была выехать во Львов, на экскурсию. Туристы вышли из отеля в сопровождении младшего лейтенанта Костюка и стали рассаживаться по местам. Лёня посчитал свою миссию выполненной и пошёл в «Лакомку» пить кофе. Мы тронулись… Как вдруг Косинский вспомнил, что забыл в номере документы и деньги… Ну, не мог же я внаглую увязаться следом за ним?
– Обхитрил нас Ян, обвёл вокруг пальца, объегорил! Ничего он не забывал. Персонал гостиницы со всей ответственностью заявляет, что в номер Косинский не возвращался.
– Виноват, товарищ майор…
– Конечно, виноват! Я это и без тебя знаю… А вдруг он сейчас где-то закладывает взрывное устройство или встречается с резидентом, а? Молчишь… – Сазонюк замахнулся и со всей силы врезал по столу огромным кулаком. – Да и этот Коссинский, скажу тебе, сволочь ещё та… Ловко вывернулся! Точно – разведчик или эмиссар ОУН. Мы просто обязаны выяснить, с какой целью его забросили. И кто. Понял?
– Так точно!
– Что предпримем?
– Первым делом нужно усилить охрану секретных объектов, перекрыть все возможные каналы связи с агентурой, предупредить пограничников о возможном нарушении границы.
– Правильно, сынок, – похвалил майор, у которого вся семья погибла от рук повстанцев – сам он чудом избежал тогда бандитской пули. – Ладно, не унывай, берись за работу. Первым делом проштудируй оперативные сводки за последние сутки – авось, удастся что-то выловить.
– Есть! Разрешите идти?
– Иди.
Лейтенант развернулся и поспешно покинул кабинет начальника, мысленно радуясь, что всё закончилось относительно благополучно, но радость эта была недолгой: любой, самый страшный, нагоняй руководства – ничто по сравнению с муками совести! Если она есть, конечно.
А Сазонюк ещё долго сидел за столом один, внимательно вглядываясь в фотографию Косинского. Где-то он уже видел похожее лицо. Где? Когда?
* * *Андрей Козий не спеша брёл по аллее воинского кладбища, направляясь в областное управление КГБ. По пути «переваривал» беседу с полковником Латышевым.
Возле КПП – невысокой застеклённой будки, остановился и спросил дежурного:
– Трегубенко на месте?
– А вы кто будете?
– Следователь прокуратуры Козий.
– Предъявите удостоверение.
– Вы что, новенький?
– А какое это имеет значение?
– Никакого. Вот, пожалуйста, смотрите.
– Хорошо. Проходите. Алексей Витальевич у себя.
– Спасибо.
Однако нужный кабинет был заперт.
Андрей огляделся по сторонам и заметил в конце коридора знакомую фигуру.
– Привет, Лёша!
– Здравия желаю.
– Что это ты такой кислый, братец?
– А… Клизму получил с утра. Без мыла!
– Ничего, бывает…
– А ты здесь что делаешь?
– Да вот… Возникла необходимость немного покопаться в вашем архиве.
– Зачем?
– Я убийство расследую. Некоего Василия Гордыны, в прошлом – активного участника ОУН-УПА.
– Это к Сазонюку. Он их лично почти всех помнит.
– Понял!
– Шеф тоже поначалу этим делом занялся, но вскоре выяснилось, что нашей спецификой там и не пахнет. Обычный криминал. Эх, лучше б я уехал в Дубки… Тогда б не было никаких проблем с этими долбаными иностранцами!
– А что случилось?
– Оно тебе надо?
– Нет, в принципе, своих забот – выше крыши…
– Ладно, полюбуйся, – Трегубенко развернул огромную тетрадь и вынул фотографию, доселе покоившуюся меж её страниц. – Это Ян Косинский, американец.
Реакция друга была неожиданной.
– Ха-ха, американец… А говорил – обычный криминал… Значит, одним делом занимаемся?!
– Ты чё, Андрюха? С твоей головой всё в порядке?
– У меня – да. А у тебя?
– Я на свою башку не жалуюсь.
– Я тоже. Это Гордына, Лёша. Василий Гордыина.
– Сказано тебе – Косинский. Ян Вацлович, Чикаго, штат Иллинойс!
– Гражданин Гордына. Василий Петрович. Деревня Дубки, – не сдавался следователь.
Наверное, они слишком громко доказывали свою правоту, ибо дверь одного из кабинетов распахнулась и наружу показалась лысая голова Сазонюка.
– Прекратить базар! Оба немедленно ко мне…
– Есть!
– Ну, чего митингуем?
– Сбой пошёл по нашей службе, – начал оправдываться Трегубенко.
– Какой такой сбой?
– Вот, – он положил на стол начальнику вызвавший конфликт снимок. – Криминалисты, как всегда, что-то напутали, и в деле Гордыны, по необъяснимым причинам, оказалось фото Косинского.
– Блин! Одно лицо… – вспыхнул майор. – А я-то, дурень, целый день думал, где видел эту рожу! Итак, наш Ян Вацлавович оказался Павлом Петровичем. На старости лет его снова потянуло в родные места… Зачем? Думаем… Думаем вместе!
– Навестить брата, проведать могилу матери, – несмело предположил Трегубенко.
– Неубедительно. Для такого визита должно быть более веское основание.
