Андрей Марченко - Письмо никому
— Что-то холодать стало.
— Оно и ясно, — подымаясь, ответил Полубесов. — Зима-то все ближе.
И, хотя еще весна как следует не наступила, отрицать это было бесполезно.
— Что будем делать? — спросил Антон. — Пойдем дальше?
— Даже я по темноте далеко не уйду. Будем ждать рассвета…
— Ты уж прости, что тебя в такое втянули, — стал оправдываться Егор. — Жаль, что ничем отблагодарить тебя не могу.
Он порылся в карманах. Антон думал, что на свет появятся те самые серебряные пули, но вместо них Егор достал маленький картонный прямоугольник.
— Возьми визитку. Если будешь в наших каменных джунглях, то обращайся, помогу. Только по нижнему мобильному телефону не звони. Нету его больше.
Зверобой кивнул в знак благодарности и принял визитную карточку. Антону казалось странным: два человека в тайге обмениваются визитками. Впрочем, мало ли странного он видел последнее время. И сколько еще увидит.
— Не стоит благодарности… — ответил Полубесов. — Вам спасибо, я получил удовольствие.
— Удовольствие? — переспросил Антон.
— Ну да… Это когда жил в городе, приехал к нам луна-парк. Ну и меня затащили, дескать, — экстрим-аттракционы. Покатался я на нескольких, меня спрашивают — отчего лицо такое кислое. Отвечаю — какой же тут экстрим, если все рассчитано, все для безопасности сделано. Никто и синяков не получил. А тут действительно — грязь, пули свистят… Последний раз я так веселился, когда ночью ехал с пьяным водителем по лесной дороге.
Антон посмотрел на небо. Он раньше и не полагал, что звезд может быть так много. Начни пересчитывать — жизни не хватит.
Так и стояли — Зверобой опирался на свое ружье, Егор и Антон — друг на друга.
— Можно прилечь? — спросил ближе к полуночи Антон.
— Нельзя, — отрезал Зверобой.
— Отчего?
— Задохнешься, умрешь. От болот газ нехороший.
Когда время приблизилось к двум, Антон все же не выдержал — сел прямо на землю.
— Встань — кому было сказано.
Тот покачал головой — не встану. Немного помолчал, а потом заговорил часто и громко:
— Я устал! Я хочу в тепло, на простыни — можно не на очень свежие. Я хочу раздеться и залезть под душ, а потом под теплое одеяло. Отдельно хочу чайник с горячей водой! Много чая!
Егор тоже покачал головой — молодой явно сдавал. Его это совершенно не удивляло. Поражало другое — парнишка продержался так долго. Случись у него срыв в самом начале, Егор бы просто отправил назад в общежитие. Если бы произошло позже — надавал бы бодрящих пощечин и подзатыльников и потащил за собой. Но к тому времени парнишка доказал свое право на слабость. Пусть и поломался в не самый подходящий момент, но с иной стороны, не будь этой эскапады через лес, может, все было бы нормально?
Егор осторожно обнял Антона за плечи.
— Ну потерпи. Все наладится. Все будет хорошо.
— Все будет плохо! Если ты не заметил, я скажу — нас гонят по лесу похуже волков. С неба падает не дождь, а лед. И еще — нас ведет какой-то псих с кремневым ружьем.
— Я все слышал… — заметил Зверобой.
— А мне уже по фиг! — отрезал Антон.
— Тоха, не паникуй! Все и так хорошо!
— Только то и хорошо, что не убили! Но это уже не жизнь!
— Да пойми же…
Егор задумался: а действительно, есть ли в их положении хоть что-то хорошее? А ведь есть…
— Да пойми же… Если нас ловят даже тут, то совсем у наших конкурентов дела плохи. Мы их победим. Не переживай так — я тоже когда-то был слаб, но набил себе руку, а другим морду. И ты будешь сильным, поверь мне. Мы победим. Нам больше ничего не осталось.
Ответа не последовало — закрыв лицо руками, парень разрыдался.
Егор слышал всхлипывания, но не пытался его успокоить. Проплачется — станет легче. А когда затихнет — надо опять подымать на ноги.
Потому что, действительно, задохнется ведь.
***Путь продолжили как только стало светать. Полубесов повел друзей дальше. Шли медленно, следопыт порой останавливался, прислушивался, проверял — что за земля впереди.
Егор и Антон шли за ним как слепые за поводырем, чуть не касаясь рукой его плеча. Лишь однажды Антон чуть не попал в топь.
На ветвях висел череп с шикарными лосиными рогами.
— О, гляди какие…
Антон, было сделал шаг, но Полубесов был категоричен:
— Не тронь…
— Отчего?
— Под ними топь. Разве ты не видишь — лось завяз в болоте, ушел бы на дно, но зацепился рогами. Так и издох. Потом шея перегнила, тело утащило в болото. А голова наверху осталась.
К полудню болото кончилось. Еще через полчаса перешли грунтовую дорогу. Полубесов нашел сравнительно свежие окурки.
— Здесь вот оцепление стояло, — отметил он. — Сняли никак не раньше сегодняшнего утра.
— Прямо не верится, что еще года три назад ты был городским жителем.
— А лес, знаешь ли, быстро учит. И нерадивых учеников карает жестоко…
Дальше шли лесами, какими-то звериными тропами. Раз ночевали в шалаше, сделанном наспех, под корнями огромного выворотня. Вторую ночь провели у какого-то приятеля Полубесова. Тот мнил себя лесником, но никто его на ту должность не назначал, никто ничего ему не платил. Полубесов рассказал тайком, что некогда здесь действительно обитал лесник, но помер то ли от тоски, то ли от водки. Лесничество за ненадобностью забросили. А затем в нем поселился солдат, который рванул от «дедов».
Беглец отпустил бороду, став выглядеть старше своих лет. Поднял хозяйство, купил «Запорожец», ездил на нем без документов и прав. Будто даже барышня имелась у него в какой-то из окрестных деревень.
Но друзей не интересовали причины пребывания этого человека в лесу, тот тоже не стал докучать. Накормил их, истопил баню. Дал место выспаться. А спали они долго — дорога через леса вымотала всех троих.
Впервые после болот Антон хоть и во сне улыбался.
Проснувшись, пошли дальше. Бывший солдат собрал им в дорогу еды.
А через два дня они вышли на какую-то дорогу. Следопыт пересек ее и ушел в иной лес. Друзья не стали за ним следовать, а пошли по дороге.
Где-то через четверть часа возле них остановилась попутная машина — старенький ЗИЛ. Шофер не стал с ними разговаривать, а просто показал — прыгайте в кузов.
Чтоб добраться до Ветровальска, надо было проделать сотни километров, сменить многие машины.
Ветровальск
В Сибири бродяг как правило мало — быстро вымерзают.
По той же причине в Сибири и туристов мало, к тому же глазеть им практически не на что.
