Александр Дюма - Сальтеадор
Дон Фернандо — ибо это был он — встал на узкой винтовой лестнице, что вела на плоскую крышу (там ему было легко обороняться); он бился, продвигаясь со ступени на ступень, и на каждую падал еще один раненый.
Сражение длилось уже с час, когда подошел дон Иньиго; он был встревожен, хотя еще рассчитывал, что это не Фернандо, а кто-то другой, однако скоро понял, что обманулся в своей надежде.
Не успел он войти в башню, как среди шума раздался зычный голос:
— А ну, трусы, вперед! Я один против всех вас! Я знаю, что расстанусь с жизнью. Но плата за нее велика, а убил я еще мало!
Конечно, это был он!
Предоставить событиям идти своим ходом — значило обречь дона Фернандо на верную смерть, как сказал он сам.
Конец был близок и неизбежен. Но если бы дону Иньиго удалось арестовать его, то осталась бы последняя надежда на помилование, надежда, поддерживаемая в осужденном любовью матери и милосердием короля.
Итак, дон Иньиго решил прежде всего прекратить побоище.
— Остановитесь! — крикнул он, обращаясь к преследователям. — Я дон Иньиго, верховный судья Андалусии, и пришел от имени короля дона Карлоса.
Но не так-то легко было усмирить ярость двадцати воинов, не сумевших одолеть одного.
— Смерть ему! Смерть! — повторяли несколько человек, и тут же раздался отчаянный вопль и послышался шум — по ступеням катилось тело убитого: шпага Фернандо поразила новую жертву.
— Слышите меня? — еще громче закричал дон Иньиго. — Повторяю: я верховный судья и пришел сюда от имени короля!
— Ну нет! — возразил один из нападающих. — Пусть уж король предоставит нам самим творить суд, и наш суд будет правым.
— Сеньоры, сеньоры! Опомнитесь! — взывал дон Иньиго, хотевший одного — отвести опасность от беглеца.
— Да что вам в конце концов от нас нужно? — спросили нападающие.
— Чтобы мне дали возможность подняться в башню!
— Для чего?
— Чтобы отобрать у мятежника шпагу.
— Пусть будет по-вашему! Любопытное будет зрелище! Давайте пропустим его.
— Ну, что же? Вы колеблетесь, отступаете? Эх вы, мерзавцы, трусы! — бушевал дон Фернандо.
И снова раздался вопль, — значит, его шпага снова вонзилась в живую человеческую плоть.
И снова толпа пришла в волнение, снова раздался лязг клинков.
— Не убивайте его! Не убивайте! — кричал дон Иньиго в отчаянии. — Мне надобно взять его живым.
— Живым? — прогремел голос дона Фернандо, — кто это сказал, что возьмет меня живым?
— Я сказал, — ответил верховный судья с нижней ступени лестницы.
— Вы?.. Кто вы? — настаивал дон Фернандо.
— Дон Иньиго.
Дон Фернандо почувствовал, как дрожь пробежала по его телу, и он прошептал:
— О, я узнал твой голос, прежде чем ты произнес свое имя.
Затем он негромко спросил:
— Что вам нужно? Поднимитесь, только один.
— Кабальеро, пропустите меня! — приказал дон Иньиго. Голос верховного судьи звучал так повелительно, что все посторонились, прижимаясь к стене на узкой лестнице.
Дон Иньиго медленно поднимался все выше, и на каждой ступени стонал раненый или лежал убитый.
Перешагнув через десяток трупов, он наконец добрался до площадки второго этажа, где его ждал дон Фернандо.
Левую руку он обмотал обрывками плаща, сделав что-то вроде щита, одежда его была разорвана в лохмотья; он был дважды или трижды ранен, из ран сочилась кровь.
— Итак, — обратился он к дону Иньиго, — что вы от меня хотите? Одно ваше слово устрашило меня больше, чем вся эта свора вместе со своим оружием.
— Я хочу, — сказал верховный судья, — чтобы вы отдали мне шпагу.
— Отдать шпагу? — повторил дон Фернандо и расхохотался.
— И еще я хочу, чтобы вы прекратили сопротивление и признали себя моим пленником.
— А кому вы обещали сотворить это чудо?
— Королю.
— Так вот, возвращайтесь к королю и скажите ему, что он дал вам непосильную задачу.
— На что же ты надеешься? Чего ты хочешь, несчастный безумец?
— Умереть, убивая.
— Тогда убивай! — проговорил дон Иньиго, приближаясь к Фернандо.
Молодой человек сделал угрожающий жест, но тотчас опустил шпагу.
— Послушайте, — проговорил он, — не вмешивайтесь вы в это дело: предоставьте все мне и тем, кто его затеял. Вы ничего не добьетесь, клянусь вам, но, право, даю честное слово дворянина, я буду в отчаянии, если с вами случится беда.
Дон Иньиго сделал шаг вперед.
— Вашу шпагу! — приказал он.
— Я уже сказал, бесполезно этого добиваться, и вы сами видели, как опасно даже желание отнять ее у меня.
— Вашу шпагу! — настаивал дон Иньиго, делая еще шаг вперед.
— Тогда выньте свою! — воскликнул дон Фернандо.
— Да хранит меня Бог! Угрожать вам! Я хочу убедить вас. Прошу вас, шпагу!
— Никогда!
— Умоляю, дон Фернандо!
— Ваше влияние на меня просто непостижимо! Но нет! Шпаги я не отдам.
Дон Иньиго протянул руку.
— Шпагу!
Наступило молчание. Верховный судья надеялся, что ему придет на помощь необъяснимая и властная симпатия, которую при первой же встрече почувствовал к нему дон Фернандо. А тот негромко сказал:
— О, подумать только, что родной отец не мог заставить меня вложить шпагу в ножны; подумать только, что двадцать человек не могли вырвать ее из моих рук; подумать только, что сейчас, когда я чувствую прилив сил, готов перебить целый полк, как разъяренный раненый бык, вам, безоружному, стоило произнести слово — и я подчинился.
— Дайте же, — повторил дон Иньиго.
— Но знайте, что я сдаюсь только вам, что вы один внушаете мне не только страх, но и уважение, и только к вашим ногам, а не к ногам короля я кладу свою шпагу, окровавленную от эфеса до кончика клинка.
И он смиренно положил шпагу к ногам дона Иньиго.
Верховный судья поднял ее.
— Вот и хорошо! — сказал он. — И пусть Небо мне будет свидетелем, дон Фернандо, что я сейчас с радостью обменялся бы с тобою ролями, хоть ты — обвиняемый, а я — судья; оказавшись на твоем месте, я бы меньше страдал от опасности, чем страдаю теперь от тревоги за тебя.
— Как вы намерены поступить со мной? — спросил дон Фернандо, хмуря брови.
— Даешь мне слово, что не убежишь, а пойдешь в тюрьму и будешь ждать там милости короля?
— Хорошо. Даю слово.
— Следуй за мной.
Подойдя к лестнице, дон Иньиго крикнул:
— Дорогу! И пусть никто не оскорбляет пленника, отныне он под охраной моей чести.
Все расступились; верховный судья, а за ним дон Фернандо сошли по лестнице, залитой кровью.
Выходя из дверей, молодой человек окинул всех презрительным взглядом, и тут, вопреки повелению дона Иньиго, раздались угрожающие выкрики, послышались проклятия; дон Фернандо, смертельно побледнев, бросился к шпаге, выпавшей из рук одного из убитых.
