Джек Уайт - Рыцари света, рыцари тьмы
К счастью, Гуг, Годфрей, Арло и Джубаль, приставленный к Сент-Омеру в качестве слуги и телохранителя, ждали гостей у караван-сарая Ибрагима Фаррака и предупредили владельца о чудовищной жажде, которую наверняка выкажут приезжие. Правда, для них было загадкой, с какой стороны покажутся приглашенные. Сент-Аньян и де Мондидье в сопровождении проверенных слуг прибыли через северные городские ворота; оставалось только гадать, откуда появятся другие, поскольку Арло нашел их обоих к югу от Иерусалима: Гондемара неподалеку от Вифлеема, а четвертого участника, Роланда де Россаля, в окрестностях Иерихона. Он и предложил переместиться к юго-восточным воротам и ждать путников там, поскольку, как разумно отметил он, та дорога шире и многолюднее, а значит, безопаснее.
Выпив к тому времени изрядное количество кружек местного горького пива, все оседлали коней и обогнули городскую стену с внешней стороны, направляясь к небольшой возвышенности, откуда были хорошо видны прибывающие в Иерусалим путешественники. Вблизи городской ограды путникам уже ничего не грозило.
Надвигались сумерки, а в юго-восточные ворота по-прежнему никто не входил, и новоприбывшие начали потихоньку роптать, хоть и полушутя, что им, дескать, приходится терпеть столько неудобств. По их признанию, они проделали долгий изнурительный бросок по пустыне, а теперь, вместо того чтобы дать им поесть и отдохнуть, их потчуют крепким пивом и заставляют часами жариться на солнце в ожидании гостей, которые и не думают появляться. С этими доводами было трудно спорить, и, пока де Пайен придумывал достойный ответ, он заметил, что Арло вдруг выпрямился в седле, придав копью боевое положение.
— Что? — вскрикнул Гуг, почувствовав необъяснимую тревогу.
Арло не отвечал, пригнувшись к конской холке и напряженно всматриваясь в темнеющий горизонт.
— Проклятье, ты что, оглох? Что случилось, Арло? Что ты там видишь?
— Беда. Взгляните вон туда, на скалы справа от нас, в тени под горой.
Де Пайен сощурился, пытаясь что-нибудь разглядеть в лиловом полумраке подступающей ночи, и уловил в нем некое движение. Какие-то люди шли в их направлении, и, всмотревшись внимательнее, Гуг понял, что же так не понравилось Арло: пешие путники не то чтобы бежали со всех ног, но шли скученно и необыкновенно быстро. Из-за пропыленных одежд они были почти неразличимы с такого расстояния на фоне песчаной пустыни, и де Пайену поначалу показалось, что за людьми гонятся всадники.
Вскоре он понял, однако, что всадники, наоборот, прикрывают путников от некой опасности, грозящей им с тыла. Они подгоняли и без того поспешающих ходоков, тесня их конскими телами и ими же загораживая людей от неведомого неприятеля: несмотря на то что Гуг пока не разглядел никаких преследователей, он ни минуты не сомневался, что они существуют.
— Паломники, — проворчал он, — и семь всадников. Может, это и есть наши гости, даром что их больше, чем трое?
Пристроившийся слева Сент-Омер откликнулся:
— Конечно. Они могли пристать к этому каравану. Вон Россаль — я узнаю его даже с такого расстояния, а двое рядом с ним, должно быть, де Гондемар и де Биссо. Кто другие — не знаю. А почему, собственно, они…
Он умолк на полуслове, поскольку из-за выдающегося отрога скалы в полулье от них показалась еще одна стремительная кавалькада. Ответа на вопрос уже не требовалось, и Гуг спешно рассчитывал скорость, время и расстояние.
— Разбойники захватят пилигримов раньше, чем мы проделаем половину пути, — подытожил он, — но если двинемся прямо сейчас, то можем еще отвлечь их. Вы с нами?
Послышались хорошо знакомый скрежет вынимаемых из ножен мечей, стуки и шлепки по шлемам, которые всадники поспешно водружали себе на головы. Сам Гуг де Пайен уже успел пришпорить коня и пригнуться в седле, метя длинным копьем в сторону неприятелей, которые теперь приблизились настолько, что он смог их сосчитать. Налетчиков было пятнадцать или шестнадцать — точнее Гуг пока не разглядел — более чем достаточно, чтобы одолеть группу из семи всадников. Тем не менее разбойники никогда не отличались дисциплинированностью и не лезли на рожон, если у них не было явного перевеса, поэтому де Пайен надеялся, что подкрепление из восьми воинов устрашит нападавших.
Его расчет оказался верен: бандиты уже подобрались к группе паломников, меж тем как Гуг со своими тяжеловооруженными товарищами были еще на значительном расстоянии и не представляли для них серьезной угрозы. Зато сам вид спешащего на выручку путникам подкрепления смутил налетчиков, и семеро всадников умело воспользовались минутой их нерешительности. Они немедленно выстроились фронтом и врубились в середину разбойничьей шайки, расколов ее на две части. Двое бандитов остались неподвижно лежать на земле.
Оценив обстановку, разбойники развернули коней, пытаясь воссоединиться и повторить попытку нападения на безоружных пилигримов, но их будущие жертвы теперь не были беспомощными: спешащая на выручку кавалькада из восьми всадников успела покрыть половину из намеченного расстояния, и события стали развиваться с неимоверной быстротой. Уже слышен был лязг доспехов франкских рыцарей, восседавших на боевых конях, и налетчики в мгновение ока сообразили, что их численный перевес обратился в ничто. Окончательно разделившись, они кинулись наутек, уповая на то, что франки не пустятся за ними в погоню и дадут улизнуть.
Однако де Пайен не собирался давать мародерам возможность уйти безнаказанными. Кровь его взыграла, он натянул поводья и рванулся вслед за разбойниками, угадав, что семь его товарищей мчатся за ним, не отставая. Но он не мог даже предположить, что другие семеро также присоединились к ним и образовали кавалькаду из пятнадцати рыцарей и слуг. Удирающий враг, видя этот грозный клинообразный отряд, не мог более думать ни о чем, кроме собственного спасения.
Проскакав более одного лье, де Пайен сообразил, что почти стемнело и легко снаряженные разбойники заманивают их все дальше в глубь пустыни. Там кочевники-бандиты намеревались вновь обрести недавно утраченное преимущество.
Гуг неохотно осадил коня и направил отряд обратно к городу, который к этому времени давно скрылся из вида. Настроение у всех было приподнятое; ликование, охватившее друзей при встрече и усиленное приключением и погоней, долго не рассеивалось. Направляясь к Иерусалиму, они оживленно беседовали.
Среди семерки и вправду оказались Гондемар, Россаль и Биссо, а четверо других были Гугу незнакомы. Двое из них были рыцарями, а двое других — оруженосцами. Хотя незнакомцы номинально подчинялись королю Балдуину Второму, в Иерусалим они прибыли в качестве гостей, приехав по службе из древнего укрепленного города Кесарии. Друзья Гуга примкнули к ним три дня назад, решив, что вместе путешествовать легче и безопаснее, поскольку только очень самонадеянная и хорошо организованная банда решится напасть на отряд из семи тяжело вооруженных франков. В последний день пути они нагнали группу пилигримов и сопровождали их до того момента, когда почувствовали преследование. Оказалось, что отряд Гуга заметил разбойников почти одновременно с ними.
