Юрий Черняков - На безымянной высоте
Уже который день шла, продолжалась, тянулась эта смертельная тягомотина под названием охота на немецкого снайпера-аса капитана Рихарда Кремера.
И чемпионка по стрельбе Оля Позднеева, и Николай Малахов снова в который раз сидели в секрете. У Малахова на голове была все та же фуражка полковника Егорова с простреленной кокардой. Здесь, в небольшом окопчике под развесистой липой с едва пожелтевшими листьями, вдвоем было тесно, и он когда невольно, а когда и нарочно прижимался к Оле, вдыхая запах ее волос, согретых солнцем. Но она каждый раз отталкивала его плечом:
— Не мешай! А то выгоню.
Коля вздыхал, скучнел, а она напряженно всматривалась в сторону немецких позиций, туда, где в последний раз был замечен дымок от выстрела капитана Рихарда Кремера. Наконец отложила свою винтовку с прицелом.
— Ничего не видно? — спросил Малахов. — Где он? Дай в прицел посмотрю…
— Солнце мешает. — Она кивнула на небо. — Надо переждать, пока оно пройдет зенит… А то прямо в глаза. Да и оптика сейчас будет бликовать, так что он нас сразу засечет… Пусть лучше сам себя обнаружит.
— Может, мне тогда наверх вылезти? — спросил Коля спустя какое-то время. — Да он в меня не попадет, не бойся. А как выстрелит — ты его сразу и засекай…
— Мы же договорились: тебя он уже наизусть знает и помнит, поэтому лучше я вызову его огонь на себя… А то на тебя ему патрона жалко.
Он обиженно отвернулся. Она засмеялась.
— Ладно, только не дуйся, — сказала она. — Ты куда? Но он уже полез наверх, и Оля не без труда удержала
его за плечо и, кажется, впервые посмотрела на него с ласковой улыбкой. С улыбкой и немного исподлобья — словно увидела вдруг Колю Малахова таким, каким еще ни разу не видела.
— Сиди уж, заговоренный… И пока не высовывайся. И приподняла над головой свое небольшое зеркальце.
* * *Капитан Кремер, сидевший в небольшом укрытии в районе нейтральной полосы, на которой он обосновался этой ночью, увидел, как блеснул солнечный зайчик от оптики, мгновенно навел винтовку и выстрелил.
— Пора бы попрактиковаться, — сказал он напарнику. — А то давно не тренировался. Пусть эта фрейлейн думает, что я клюнул на ее дамское зеркальце, приняв за прицел.
Приподнятое над окопом зеркальце разбилось, Оля невольно вскрикнула и потрясла порезанными пальцами, на которых показалась кровь.
— Черт… Вот это стрелок! — сказала она с уважением. — Но, похоже, он начал нервничать. Раньше он был более галантным.
— Ну и где он, твой ухажер?
— Вон видишь, на нейтральной полосе, на полдесятого, развилка из двух березок и между ними куст… Теперь видишь? — сказала она, передав Коле свою винтовку с прицелом. — И еще бугор слева…
— Чего-то не понял, — пробурчал Коля. — Там муравейник какой-то. Он что, в нем сидит?
— Ну-ка… Господи, действительно, опять муравейник! — воскликнула она, бесцеремонно забрав у него винтовку и на короткое время взглянув в прицел. — Как же он там все-таки сидит среди муравьев! Бр-р…
— Слыхал от знающих людей, это на пересыльном пункте был разговор, — ну типа как бороться с вшами, что, мол, есть у немцев специальная жидкость от клопов, тараканов и прочих комаров, — сказал Малахов. — Лучше нашей вошебойки.
— Это нам Прохор уже рассказывал, — вспомнила Оля, доставая еще несколько зеркалец. — А не твои знающие люди… Так что не ври, нехорошо… Ну что, попробуем, как договорились? Теперь я буду вместо живца. Ты готов?
— Как пионер…
— Давай не тяни. Или боишься?
— Да нет, с чего ты взяла, — будто очнулся он. Встрепенулся, взял автомат, нож.
— Ориентируйся на ту березу, видишь? — указала она. — Никуда не сворачивай.
— Это там, на нейтральной? — спросил Малахов.
— Да. Я буду постреливать в его сторону, он будет отвечать… Там его и ищи. Только держись в стороне от директрисы его огня, ты понял? А то заметит.
— Ну. Зайду справа и сзади, вон через те кусты… Ну держись, сучий потрох, — негромко побормотал Малахов, распаляя себя, — я тебя счас уделаю…
И рывком выбрался из окопа. Потом его напряженное лицо снова возникло над его краем.
— Давай хоть поцелуемся напоследок, — сказал он. — Меня такие, как ты, никогда не целовали… Что смотришь? Может, не увидимся больше.
Оля чуть усмехнулась, потом, приподнявшись на цыпочки, обхватила его за шею, поцеловала в губы. И Николай сразу исчез.
Она всматривалась в прицел, пока не увидела то место, откуда недавно стрелял немец. Там ничего не заметно — ни один лист, ни одна травинка не колыхнутся. Снова сменил позицию? Она медленно повела стволом слева направо и обратно… Блеснула оптика, и она тут же выстрелила в ее направлении.
Немецкий снайпер удивленно присвистнул, потом улыбнулся. Опять началась эта опасная и увлекательная игра с очаровательной русской девушкой, столь похожей на его первую любовь. Она прекрасно стреляет, но ее никто так и не научил элементам тактики. И это было еще одной причиной, почему ее не хотелось убивать. Но придется. Любая игра имеет свой конец.
На мгновение, не больше, он заметил ствол ее винтовки и выстрелил туда, после чего ствол исчез, предварительно приподнявшись вверх. Он быстро перекатился в сторону метров на пять и снова взглянул в ее сторону.
Она тоже сменила позицию, но, боже, как неумело это сделала! Теперь она, приподнявшись, наводила винтовку туда, где он только что был! В прицел заметно было, как она от волнения приоткрыла очаровательный ротик, отчего показался ее розовый язычок. Вот на лице ее появилось разочарование. Выходит, ей показалось? На самом деле никого там нет?
И русская валькирия начала машинально прихорашиваться. Достала гребень из волос, чтобы поправить прическу…
Он нажал на спуск, и пуля выбила гребень из пальцев русской снаиперши, отчего ее личико сначала посерело от ужаса, а потом она резко повернула ствол в его сторону и выстрелила в ответ… Ее пуля просвистела над самой головой, сбив несколько веток и заставив его вжаться лицом в землю… Игра становилась нешуточной.
Он откатился в сторону, потом в другую. Снова стал ее искать в окуляре прицела.
Малахов тем временем полз, сопя и подбадривая сам себя…
— Фраер позорный… Счас ты у меня попляшешь, шнырь занюханный…
Время от времени он осторожно приподнимал голову, чтобы понять направление, откуда стрелял немец.
Последний выстрел немец сделал где-то уже совсем рядом, так что Малахов замер, припал к земле, боясь пошевелиться.
…Капитан Кремер снова выстрелил по солнечному блику И опять быстро откатился в сторону на несколько метров. В кустах, где он только что был, сразу посыпались ветки, срезанные ответным выстрелом.
