Юрий Черняков - На безымянной высоте
— Да. Сегодня ночью самые опытные разведчики пойдут на поиск. Я, пожалуй, сегодня останусь. Со мной им не фартит.
— Ну да, кому везет в любви, тем не везет в карты… так? — впился в него взглядом Иноземцев.
Малютин ничего не ответил, выдержав немигающий взгляд майора.
— А в поиск пойдут все те же: Безухов, Каморин, Полунин? — полуутвердительно спросил Иноземцев. Малютин кивнул. — Передайте им мою просьбу: без «языка» не возвращаться. И хотелось бы, очень хотелось, узнать и, главное, понять, что у немцев творится там, на высоте восемьдесят девять…
— Я им передам ваш приказ.
— Не приказ, лейтенант, а просьбу.
— Уверен, что они выполнят.
— Знаю. Я тоже уверен. И еще. Чтобы про этого снайпера я больше не слышал. А ты этой чемпионке поблажки даешь, отдых ей устраиваешь… Все, лейтенант, свободен!
* * *Лейтенант Малютин в своем блиндаже листал с хмурым видом красноармейские книжки и дела новобранцев. Бог знает кого только ему не прислали. Но все опытные, с ранениями, почти все имели награды, которых теперь были лишены.
— Котов! — вызвал Малютин.
Вошел молодой, развязный малый, из тех, кому всё по фигу. Только чуть прихрамывал, и его короткие волосы, несмотря на молодость, были наполовину седыми. Небрежно козырнул.
— Товарищ лейтенант, бывший старший сержант, ныне рядовой Котов по вашему приказанию…
— За что попали под трибунал?
— Там же все написано, товарищ лейтенант. Самострел приписали. — Он сплюнул.
— Здесь сказано, что да, вы были старшим сержантом и имели боевые награды, — сказал, не поднимая на него глаза, Малютин. — Поэтому повторяю вопрос: за что?
— Разряжал карабин, попал себе в ногу. — Котов пожал плечами. — Что, не бывает? Вы вот верите?
— Поверю, когда увижу в бою, — ответил Малютин. — Следующий!
Котов задержался в дверях:
— Вопрос можно? Малютин кивнул.
— Говорят, в вашу роту смертников набирают?
— Сержант Авдеев! — снова вызвал Малютин, будто не слыша этого вопроса.
Котов махнул рукой и вышел, а на смену ему появился средних лет сержант.
— Вы были старшим лейтенантом, командиром роты, награждены орденами Красной Звезды и Славы третьей степени, так?
— Так точно. Теперь сержант.
— Вижу, Авдеев. У вас сложности со СМЕРШем?
— Это у них со мной.
— Конкретно.
— Призывался вместе со старшим братом Андреем, потом три года не знал, что с ним… Он попал в плен, был в концлагере… Вместе с товарищами они устроили побег, прорвались к нам с оружием в руках…
— Повезло.
— Не сказал бы. Их арестовали, оружие забрали. Меня вызвали, стали расспрашивать, обвинили брата в предательстве. Тут я не выдержал… Меня тоже арестовали, понизили в звании, сегодня направили к вам. Награды не вернули.
— Если не ошибаюсь, ваш брат тоже здесь? — спросил Малютин, перебирая книжки.
—Да…
— Можете идти. А брат пусть войдет.
— Вопрос можно?
— Но не нужно, — устало сказал Малютин, чувствуя усиливающуюся боль в спине. — Мы не смертники. Командование поставило перед нами сложную боевую задачу. И потому в свою роту я набираю самых опытных бойцов…
Авдеев вышел из блиндажа и увидел старшего брата, такого же коренастого и рыжеватого, как он сам. Тот курил среди других штрафников, коротающих время в ожидании вызова. Здесь же крутился Николай Малахов, разъясняющий всем желающим обстановку. Старший брат кивнул, встретив пристальный взгляд младшего, отдал ему бычок докурить и вошел в блиндаж.
— Нормально здесь, — говорил Малахов окружающим. — Служить можно. Считайте, вам крупно повезло. Про нашего лейтенанта уже не говорю. Только на руках его не носим, субординация не позволяет — вот такой это человек. Его на Героя сразу после наступления представят. И с ходу капитана дадут. Вон — Краснов его знает, не даст соврать.
— Это точно, — заверил бывший ефрейтор и водитель Краснов, очень похудевший и обросший за время пребывания под охраной СМЕРШа. — Сам видел, при мне он троих немецких диверсантов уничтожил… А меня за это же самое — под трибунал! — добавил он с горечью и обидой.
— За что? — не понял Авдеев-младший.
— За то, что этих самых диверсантов не уничтожил! А я тогда за рулем был! Руки были заняты. Я их потом хотел…
— Погоди. Ты говоришь, капитана ему дадут. Он же лейтенант! Это как, через звание? — усомнился Авдеев.
— На что спорим? — сразу протянул руку Малахов. Авдеев не стал спорить, только переглянулся с другими: мол, куда попали, однако.
— Или взять, к примеру, нашего старшину, Иван Семеныча Безухова, — продолжал Малахов. — Он взводом командует. Не хуже офицеров. Но к нему даже не проситесь. Там самые опытные и обстрелянные собрались — вроде меня.
Из блиндажа в это время вышел Авдеев-старший. Брат передал ему все ту же самокрутку, при этом вопросительно посмотрев на него. Тот удовлетворенно кивнул.
— Ефрейтор Горбунов! — вызвал из блиндажа Малютин.
Очередной, прежде чем войти, тоже передал кому-то, не глядя, свою самокрутку, но его придержал за локоть Малахов, увидевший приближающуюся по ходу сообщения Катю. Горбунов, высокий, тощий ефрейтор, присвистнул, приоткрыв рот от изумления.
— Так вызывают! — отдернул он локоть, не сводя взгляда со связистки.
— А я говорю: подождешь, — зашипел Малахов. И прижал его к стене траншеи, дав Кате пройти мимо них в блиндаж. — Здрасте, Катя!
— Здравствуй, Коля, — улыбнулась она Малахову.
— Даже не мечтай… — негромко ответил Малахов на немой вопрос в глазах ефрейтора, когда она прошла мимо. — На пушечный выстрел, усек? Со всей ротой придется дело иметь, если что не так. Это я тебе от имени и по поручению личного состава передаю. А теперь все дружно, на счет раз, быстро отошли на положенное расстояние! Все отошли, говорю, или опять непонятно?
— Коля! — окликнула его появившаяся у блиндажа Ольга Позднеева — одетая в маскхалат, экипированная по всей форме. — Ты готов?
— Уже? — загорелся Малахов. — Прямо сейчас?
И, махнув из окопа, побежал за ней. Новобранцы, приоткрыв рты, смотрели им вслед.
— А чего, можно и в смертники, — констатировал, выразив общее мнение, бывший старший сержант Котов. — С такими-то бабцами…
* * *…Прохор Полунин и Михаил Лопатин находились возле хутора пана Марека. Они залегли в кустах, и сам пан Марек рядом с ними. Все трое смотрели то в бинокль, то на часы. Ждали.
Наконец появились власовцы — Гриша и Валера — и с ними третий, которого они то тащили, то заставляли ползти, то передвигаться бегом; этот третий при ближайшем рассмотрении оказался немецким майором с кляпом во рту.
