М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6
— О, — сказал он, и стал другой рукой нашаривать в кармане платок.
То, что он считал деревяшкой, оказалось истлевшей мумией кошки.
— Тетенька, — позвал молодой человек, брезгливо вытирая испачканные липкой жидкостью пальцы, — тетенька, хватит прикидываться. О боже, какой дрянью они ее залили… У вас фляжка в сумке, и если вы сейчас со мной не поделитесь…
Но проклятая тетка продолжала лежать, безмолвная, в нелепой позе и Саммерс потыкал ее тростью в бок.
— Какая же ты свинья! — слабым голосом сказал Фокс и сел. — Мало того, что изгадил мне платье, еще и, как падаль, палкой!
— Нечего было выделываться.
— Слушай, ты, — Фокс поднял свою тонкую руку и неопределенно повел ею в воздухе, — сделай…
Шлем сидел на нем набекрень, он снял его, вытер рукавом лоб и стал часто дышать носом.
— Тетя?
В два прыжка Cаммерс оказался возле подельника. Он чиркнул зажигалкой. В плясавшем свете огня лицо Фокса, полускрытое вуалью, стало белее бумаги. На лбу и висках выступил пот, черные глаза запали и вокруг них легли тени.
— Там, у меня в кармане, — слабым голосом произнес он, — лекарство. Капли. Найди их, только, умоляю, не той рукой, которой ты швырнул в меня этой…
Глаза его стали опять закатываться.
— …этой гадостью.
Саммерс действовал быстро. Он напоил Фокса каплями, отчего оба мгновенно заблагоухали валерианой и мятной эссенцией, нашел в теткиной сумке виски, тоже отпил, плеснул виски на платок, обтер руки и спросил:
— А скажите мне, тетушка. Давно ли у вас пошаливает сердце?
Тетя Элизабет схватилась за его плечо, чтобы подняться на ноги.
— Ты бы, милый племянник, лучше подумал о том, что испортил мне платье.
— Ерунда, у вас есть еще. Странно, почему она в коридоре? Доктор Филипс никогда не позволил бы…
— Полагаю, ее бросили грабители, — отмахнулась тетка. — Обобрали на ходу золотишко, а саму мумию вышвырнули. Бандиты, что с них взять!
Саммерс прошелся по коридору.
— Эй! — позвал он. — Кто-нибудь! Тете Элизабет плохо! Эй!
Он подождал. Ни звука. Гулкое эхо еще разносилось по стенам лабиринта, заглушая любые звуки. Но рев двигателя снаружи, и просыпавшийся сверху песок и уж тем более отпечатки остроносых туфель на утоптанном грунте спрятать было нельзя.
— Убрались, — ответил Саммерс уже вполголоса и сел на песок рядом с Фоксом. — Ну, можно не суетиться. Сами доложат что надо и кому надо.
— Тогда прекратим ломать комедию, — Фокс обмахивался шлемом. — Что бишь я хотел сказать вам? Ах, да. Вас что-то терзает. Не приходило вам в голову, бестолочь вы этакая, что то, что вам не хотелось бы обсуждать с… ну, назовем это «товарищем», можно поверить другу? Да, я знаю, вы не любите обсуждать таких вещей. Но, видите ли, в жизни бывают моменты, когда необходим совет опытного человека, когда вы чувствуете себя невероятно одиноким, запутавшимся, когда…
— …когда вас до такой степени гложет любопытство, что вы, как старый павиан, теряете последние крохи приличия, — закончил за него коммерсант.
— Пусть так, — согласился Фокс. — После того, как вы швырнули в меня истлевшим трупом, а сами получили от меня по лбу зонтом, очень полезно вспомнить о приличиях. Но все-таки?
Саммерс вздохнул.
— Нет, Алекс, ничто меня не гложет, не терзает и вообще я чувствую себя отлично.
— А ведь я часто вспоминал того юношу в поезде. Я думал, что интересно было бы узнать, что у него получится. «Ну, или не получится» — как вы сами тогда сказали.
— То, что у меня «получится или не получится», — разозлился Джейк, — не имеет отношения к нашему делу.
— О, так вы все же надеетесь? Я знал это. Я стал подозревать это в тот момент, когда увидел ваш тыл.
— Алекс, я убью вас, если вы еще раз квакнете про то, что увидели. Как можно быть таким бестактным!
— Лучше быть бестактным вам в глаза, чем за вашей спиной. Вы ведь не можете не понимать, что выглядите… ну, назовем это «пикантно».
Саммерса передернуло.
— Согласен, слово довольно пошлое, — склонил голову Фокс. — Что же вы предпочитаете взамен? «Рискованно»? Разумеется. «Интригующе»? И это тоже. «Непристойно»? Тысячу раз да. Так вы всерьез верите, что можете избежать моего любопытства?
— Я верил в вашу деликатность, но, кажется, зря.
— Sans doute[11], юноша, нельзя быть таким наивным.
— Послушайте, это было недоразумение.
— Однако!
— Ну хорошо. Пердюмонокль. Стечение обстоятельств. Случайность.
— Случайностей, как вам известно, не существует, — возразил Фокс. — Обстоятельства никогда не складываются просто так. Послушайте, вам не стыдно так неуклюже врать?
— Это мое дело. Фокс, отстаньте от меня, а? Хотите я вам дам адрес хорошего публичного дома в Париже?
Лицо Фокса приняло непередаваемое выражение.
— Я тронут вашей заботой, mon cher ami. Боюсь, правда, что это забота лошадиного барышника о владельце племенных конюшен, но все же очень мило.
Он встал, кряхтя и держась за поясницу.
— Мы потеряли порядочно времени. Идемте, нам пора в лагерь.
Глава двадцать вторая. Сюрприз доктора Филипса
Ральф Кеннел сидел в палатке, которую занимали они с профессором. Он закончил очередное письмо и потряс листом, чтобы просохли чернила.
— Филипс? — донеслось снаружи. — Mein Gott, я до сих пор не обращал внимания! Так, знашит, его фамилия — Филипс? О, я не подозревал, что Август здесь!
— Вы его знаете? — спросил голос Вандерера.
— Доктора Филипса знает вся Европа, — отозвался адвокат. — Он ошень известен. Его лекции уникальны. Не могу понять, пошему он не написал, что приехал.
— В газетах пишут, что он близок к разгадке Сфинкса, — прибавила Эдна.
— Кто знает, дорогая, кто знает, — сдержанно ответил Вандерер. — Так вы, Карл, с ним знакомы?
— О, ja, ja! Он мой друг. Он будет ошень рад с вами познакомиться.
На плечо Ральфа легла рука.
— Тетушка, это вы, — пробормотал тот.
— Вы, неуч! — прошипела старая дама. — Посмотрите, что вы натворили!
— Откуда мне было знать, что Филипс такая знаменитость!
— Надо было знать!
— В газетах, которые вы мне дали было только «известный в стране»!
— Нечего было верить газетам!
— Вандерер говорил, что он гаер! Мне и самому-то так показалось!
— Показалось?! Болван! Одной только загадки Сфинкса вам должно было хватить, чтобы удовлетвориться каким-нибудь Доббсом или Поппером!
— Доббс — знаменитость! Я, что, похож на идиота?
