Анна Барт - Месть из прошлого
– Елизавета Ксаверьевна сказала, что убийство семьи последнего российского императора напрямую связано с историей Лжедмитрия и Марины, не так ли? А я упомянул, что искать надо пропавшие письма царя, а не дневники Марины из сожженной библиотеки Ивана Грозного?
Мур настороженно кивнул, а Маркони, пристально и внимательно глядя мне в глаза, тихо закончил:
– Приходите на карнавал. За полночным ужином, когда снимаются маски, ты, девочка, возможно, узнаешь, где их искать…
* * *Добравшись до своего номера, я без сил, прямо в туфельках упала на кровать. Ну и денек!
Часы показывали восемь, до карнавала оставалось полно времени. Мур попросил быть готовой к половине двенадцатого, а с Машкой мы договорились встретиться в баре гостиницы только через час.
Я лежала на мягком покрывале и лениво размышляла о том, о чем никогда не подозревала: как много людей, знающих историю, не согласны с официальными версиями событий.
Когда Елизавета Ксаверьевна поведала мне, что в истории России не было никакого Лжедмитрия, я испытала легкий шок. Хотя старая дама подготовила меня этим неожиданным заявлением к последующим откровениям нервных коллекционеров-любителей.
Никто из них не признавал официальную историческую версию о Дмитрии-самозванце. Никто! Правда, их предположения не были едины. Каждый тащил одеяло событий в свою сторону, но, как ни странно, все они как один отрицали «самозванщину».
Интересно, о чем расскажет мне сегодня ночью сеньор Файя? Нужно подготовиться к любым неожиданностям. Неужели, правда, он откроет секрет, где искать письма Николая II?
Я немного пришла в себя и ровно в восемь спустилась в бар.
Народу было – не пропихнуться. Бармены сбивались с ног, надрывалась громкая музыка, гости смеялись, пили и тоже кричали другу другу прямо в уши. Меня всегда удивляло подобное времяпровождение. Чего хорошего сидеть в душном, прокуренном помещении да еще и непрерывно орать своему визави?
Машка выглядела уставшей, непохожей на себя. Сказала, что на работе куча проблем, с повышением в который раз обошли, да и личный фронт не радует переменами. Я знала, что она давно встречается с одним человеком, отношения сложные, запутанные и бесперспективные, но кто он, мне никогда не говорила.
Мы сели за столик под навесом, плотно увитым листьями синтетического винограда. Гостиница «Мираж» – непередаваемая смесь деревенского «французского» шарма и тропического леса. Поэтому стены выкрашены в веселые розовые тона и цветочки, а с потолка свисают мясистые лианы и плющи. Я не представляю себе, каким образом чистятся тонны искусственных растений на потолочных балках, и всегда ожидаю, что в любой момент в бокал с вином может упасть жирная сороконожка или дохлая муха.
Веселые толпы народа дефилировали за окнами, потные официанты бегали с огромными подносами, заставленными горами тарелок, но в нашем уголке было сравнительно тихо.
Как всегда, Маша не захотела обсуждать личные темы, но с удовольствием выслушала резюме исторических версий, от которых у меня пухла голова, огорошив совершенно неожиданным вопросом:
– Ну и что ты будешь делать с письмом, когда найдешь его?
А, действительно – что? Об этом я как-то не подумала.
– Ничего, – озадачилась я.
– Тогда зачем все эти расследования, поиски коллекционеров?
– Мур считает, что когда найдет исторический документ, за которым охотится секретная польская организация, то сможет узнать, существует ли связь между убийством Марины и казнью последнего русского императора, а потом вычислит убийцу бабушки, Моргулеза, моей Елизаветы Ксаверьевны и… закроет дело.
– Хм, – только и сказала недоверчивая Машка.
– Что значит – «хм»?
Машка скептически скривилась и уверенно заявила:
– Тут что-то не то. Неужели сама не видишь? Секретная организация, связь с последним императором, отравленная бабушка, убийство садовника в «Хилтоне», обеспокоенный твоей безопасностью беверли-хиллзский полицейский с итальянским прошлым – все до кучи. Самой-то не смешно верить в подобный бред?
Твоя цепочка умозаключений не выдерживает никакой критики. Знаешь, я недолюбливаю Галку. Она – того… без царька в голове, но здесь права: шустрый полицейский явно преследует какую-то тайную цель, но к убийству бабушки или этого… как его… садовника Моргулеза поставленная цель не имеет никакого отношения!
И вообще не понимаю, что конкретно вы ищите? Дневник Марины? Так он у тебя!
– Исторический документ, который в 1916 году перед самой революцией Николай Николаевич, отец Елизаветы Ксаверьевны, показал офицеру Алексею, – сердито ответила я. – Что представляет собой этот документ, мы не знаем… Может, действительно письмо убиенного Николая II?
Машка раздраженно зафыркала:
– Исторический документ! Но при чем здесь секретная организация-то? А что касается убийств, то и без исторических документов могу придумать сто версий. Первая: Моргулеза и Елизавету Ксаверьевну убили уставшие ждать наследства родственники… Или все подстроил доверенный адвокат старушки, – как его?
– Мистер Дейвис, – обалдело подсказала я, теряясь от Машкиного напора.
– Или, если Мур так настаивает на суперценностях, государство могло потихоньку убрать Елизавету Ксаверьевну, чтобы раритет не ушел из страны, ведь она стала переписывать завещание в пользу нищей русской… А, может, толстый любитель старины из Анахайма был в сговоре с адвокатом? Или с твоим разлюбезным Муром, который сидел в тот момент в долговой яме? Вот и помог любимой бабушке отправиться на тот свет, чтобы заполучить часть акций на конюшне…
– Маня, ты говоришь ерунду, – возмутилась я, отмахиваясь от нее. – Большая часть акций принадлежит мне!
– А то я тебя не знаю, – прищурилась Машка, подписывая принесенный замученным официантом счет. – Небось уже предложила отдать полицейскому задарма свою долю? Правильно Вацек не дает тебе развод. За тобой нужен глаз да глаз. Прошу, Лиза, будь со своим сыщиком-Мурзавецким поосторожнее. Он подозри-и-и-телен…
Хорошо, что я не поведала Машке, как и где провела предыдущую ночь.
– А на карнавал мне можно с ним пойти? – сердито спросила я, обиженная на подружку за несправедливые нападки на Мура.
Подумать только, приписать ему убийство собственной бабушки! Ну, просто из рук вон! Машка совсем спятила на своей работе. Впрочем, ничего удивительного. Вкалывая на огромный финансовый концерн, где сотрудники бьются за место под солнцем с жестокостью римских гладиаторов и коварством отцов-иезуитов, любая нормальная психика придет в расстройство и везде будут мерещиться убийства.
Узнав, что господин Маркони Файя пригласил меня на приватный сабантуй, уж не знаю в честь какого события, Машка впала в ступор.
