Геннадий Самсонов - Ссылка
Деревня открылась неожиданно, едва они выскочили из небольшого пролеска. В домах не было ни единого огонька. Сани двигались по деревне, сопровождаемые злым лаем собак.
Дом тещи Николая стоял на краю деревни. Николай остановил Резвого. Во дворе, гремя пенью, заходился лаем лохматый дворовый пес.
— Что, Пират, своих не узнаешь? — прикрикнул на него Николай.
Пират признал его и радостно запрыгал натягивая цепь. В избе зажгли лампу, заскрипела дверь.
— Кто здесь? — раздался с крыльца женский голос.
— Это я, мать — откликнулся Николай.
— О, Господи. Что случилось? — тревожным голосом спросила женщина, торопливо спускаясь по ступенькам.
— Ничего не случилось — ответил Николай и засмеялся — На блины приехал.
— Какие еще к лешему блины — возмутилась женщина — Ночь на дворе — и заметив Анну удивилась — А это что за красавица?
— Это попутчица, мать. В избе познакомитесь, а сейчас коня надо распрячь, да в хлев загнать.
— Ну, давай, управляйтесь. А я пойду на стол чего-нибудь соберу.
Анна с Николаем распрягли Резвого, загнали его в хлев бросили ему охапку сена. Пират тихонько урча, недоверчиво поглядывал на Анну. Николай одернул его, тот вскоре угомонился, и таща за собой цепь, уполз в конуру.
Анна вслед за Николаем поднялась по шатким ступенькам в сени, а оттуда в избу. Керосиновая лампа под потолком, слабо освещала нехитрое убранство крестьянского жилища. Массивный, сколоченный из досок стол с отполированной за долголетия руками едоков столешницей, лавка у стены, широкая деревянная кровать с накинутым на постель лоскутным одеялом. Вот и все, если не считать, стоящего у правой стены, видимо сработанного местным мастером, резного буфета — гордости хозяйки.
Зять делился с тещей новостями, а Анна с интересом рассматривала хозяйку. Ей было где-то под семьдесят. Тяжелый крестьянский груд наложил на нее свою печать. Худощавое лицо, изрезанное морщинами, сгорбленная спина, жилистые сухие руки. Только глаза смотрели живо и с интересом.
— Ты, хоть как тут живешь? — не без участия в голосе спросил Николай, рассказав все новости.
— Какая у меня жизнь? — тяжело вздохнула женщина. Пожила на белом свете и слава Богу. Помереть вот только спокойно не дают. Васька Ожегов — бригадир колхозный каждый день на работу кличет. Летось считай ни одного дня не пропустила, на работу в поле бегала, а осенью рассчитали, почитай весь заработок на себе принесла в котомке. До нового года не хватило. Денег только на керосин и дали, а так, немного муки, да зерна пару мешков. А налоги-то подавай — горестно закончила хозяйка.
— Я тебе там рыбы привез. Валентина еще кое-чего положила. В мешке в сенях оставил — сказал Николай.
— Дай вам Бог здоровья. Спасибо. Валентина-то не приедет?
— Сейчас не может. Дороги просохнут привезу.
На ужин был хлеб, вареная картошка в мундире и соленые грузди. Теща пошарила в буфете и достала для зятя полбутылки водки.
— Конюха угощала — пояснила она — Лошадь за дровами дал.
Николай разлил содержимое бутылки по стаканам. Женщины запротестовали и оставили себе только по чуть-чуть. Николай их уговаривать не стал. Пригубив из стакана и пожевав картошку, хозяйка обратилась к Анне:
— Звать-то тебя как, девонька?
— Анна — ответила та, вылавливая из блюда, скользкий в желе грибок.
— А меня зови бабкой Маней. Старая уже. Из каких мест-то будешь Аня?
— Не здешняя она — ответил за Анну Николай — Издалека. В Сольвычегодск ей надо. Беда у нее.
— Да, я вижу, что не из наших краев. Порода другая и грамоте видно обучена. Из городских поди? А что за беда-то?
— Мать — укоризненно перебил ее Николай — дай девке поесть спокойно. Потом я тебе все сам расскажу.
Теща обидчиво поджала губы и стала убирать со стола. Разомлевший Николай от выпитой водки, завернул цигарку и обратился к Анне:
— Вот что, Аннушка, сейчас полезай на печь и поспи немного. Как чуть начнет светать, я тебя из деревни вывезу и дальше довезу сколько можно.
— Дядя Коля, что вы. Пойду я тихонько, вот только рассветет.
— Успеешь находиться. Я все прокумекал. Успею домой вовремя, а коли задержусь немного не беда, отбрехаюсь. влезай давай на печь. Спи. А еще покурю, да Резвому сенца добавлю.
Николай не стал слушать возражения Анны и вышел в сени. Хозяйка подошла к ней:
— Давай ложись девонька, дело говорит Николай. Да и не переломать его. Упрямый как козел. Что ни задумал, уж ни как не переубедишь.
— Баба Маня, а Вы одна живете? — уже с печи спросила Анна.
— Одна. Муженек-то еще в германскую сгинул. А дети разбрелись кто куда. Валентина вот за Николаем, сын старший в Красном Бору, а который помладше — Пашка, тот в Питере где-то на заводе работает. Пишет редко, а домой уж сколько годков не бывал. Сей год, правда, обещал. Да доживу ли?
— Доживете, баба Маня — с жаром возразила Анна — обязательно доживете.
— Ну, коли пообещала, значит доживу — грустно усмехнулась хозяйка — Давай спи, а то Николай сейчас зайдет, зашумит, что спать тебе мешаю. А спать тебе девонька, надо. Силы тебе понадобятся. Печаль и тоска у тебя девонька в глазах. Не буду тебя пытать, что да как, а одно скажу — не клони голову к земле, держи хребтину прямо, а в глазах чтоб огонь был, а в душе вера. Вера в себя, в людей и в Бога. Вот так-то девонька. Тогда все у тебя сладится и все беды преодолеешь. Спи, пошла я. Помолюсь за тебя.
Баба Маня ушла к образам, скрипнула дверь и зашел Николай. Анна растянулась на теплой печи и попыталась заснуть. Но сон долго не приходил. В голове все смешалось. В памяти всплывали события последних дней, лица новых знакомых, всхрапывающий Резвый, оскаленные пасти волков. Анна ворочалась на печи, но молодость взяла свое и она незаметно для себя заснула.
Она не знала сколько спала и спала ли. Вроде только забралась на печь, как ее из забытья вывел голос Николая:
— Анна, поднимайся. Собираться будем.
В избе горела лампа. В окнах было еще темно. Анна быстро оделась и спустилась с печи. Хозяйка, видно не ложилась. Она налила полный умывальник колодезной воды и Анна израсходовалаеепочти всю, взбадривая себя холодной водой. Остатки сна ушли и Анна перешла к столу. Николай уже чаевничал сидя за самоваром. Баба Маня усадила Анну напротив зятя. Налила ей чая и присела сама рядом.
— Раненько вы собрались. Совсем девка мало спала.
— Ничего, так надо, мать — сказал Николай — Ты вообще-то не говори, что я с девкой приезжал. А то на деревне сплетни пойдут.
— А Валентина-то знает? — искоса взглянув на зятя, спросила теща.
— Валентина знает. С ней можешь потренькать, — усмехнулся Николай.
