Юрий Торубаров - Тайна могильного креста
На место прибыли, когда рассвело. Остановились на опушке угрюмого утреннего леса, молчаливо взиравшего на людей своей темной громадой. Внизу, над извилистой речушкой, поднимался густой вязкий туман. Он, как пролитый мед, заполнял испещренную узором низину, скрывая от глаз еще не пришедшую в себя землю. Зато верхушки дальних холмов проглядывали в косых лучах, как плешины, блеклыми осенними красками.
Михаил подал сигнал. Цепочка охотников, с нетерпением ожидавшая команды, двинулась с места и стала охватывать лес с двух сторон. Загонщики один за другим скрылись из виду.
Великий князь уже весь был в охоте. Конрад с любопытством посматривал то на хозяина, то на лес, усмехаясь собачьей настороженности Михаила. Наконец, тот дождался одного ему известного момента.
— Пора!
Гости под руководством оставшихся егерей стали разъезжаться вдоль опушки, останавливаясь на расстоянии двадцати-тридцати шагов друг от друга. Многие князья взяли с собой дружинников, которые толпились теперь за спинами своих господ. Князья осмотрели пики, попробовали натяжку луков, проверили ножи. Воевода с Аскольдом не отходили от князя Василия, напоминая ему правила охоты, помогая справиться с оружием.
Расстановка лошадей закончилась. Все замерли, вслушиваясь в утреннюю тишь пробуждающегося леса. Вот где-то вдали раздался звук рожка, а за ним собачий лай, похожий на визг. Его подхватили собачьи своры с противоположных концов. Эти звуки, сливаясь вместе, набирали силу, крепли, заполняли удивленный лес, отвечавший беззлобным шепотом ветвей. По мере приближения звуков стало отчетливо слышно, как кто-то ломится сквозь лесную чащу, не разбирая дороги. Все ближе и ближе стон ломаемого дерева… Вдруг этот звук стих — и на опушке появился огромный лось. Он замер, высоко поднял голову, увенчанную мощными ветвистыми рогами. Словно демонстрируя свое великолепие, он гордо оглядывал взиравших на него людей. Прямо перед ним застыли в растерянности два князя — Михаил и Василий.
Гонимый нарастающим злобным лаем, лесной великан не бросился в просвет между людьми, как рассчитывал Михаил, а вопреки рассудку помчался вдоль опушки, намереваясь, видимо, вернуться в спасительную чащу. Но оттуда навстречу несся лай собак. Сделав несколько скачков, животное быстро развернулось и бросилось между Михаилом и князем Мазовецким, которые как раз сейчас этого не ожидали. Не пошевелились и меньше всего готовые к этому дружинники. И гулять бы еще красавцу по лесным просторам, если бы не старый Сеча с сыном. Зная его повадки, они понеслись зверю наперерез. Придя в себя, за ними устремился князь Василий. Охваченные азартом охотники радостно завопили. Лось мчался, далеко выбрасывая ноги и вытянув вперед чуть задранную кверху голову. Теперь уже и князь Михаил нахлестывал коня, явно торопясь исправить свою ошибку. Вскоре ему удалось вырваться вперед, держа копье наперевес. Почуяв преследователя, лось рванул еще сильнее.
— Уйдет! — завопил воевода.
Аскольд, пришпорив коня, обогнал отца, затем князя.
— Куда? — кричал вслед воевода.
Но юношей уже овладела охотничья страсть. Он ничего не слышал, а видел только уходящего зверя. Все ближе горбатая спина сохатого, все слышнее его тяжелое свистящее дыхание. Однако зверь не думал сдаваться. Он вновь стал уходить.
Тогда Аскольд бросил поводья, выхватил из-за спины лук и натянул тетиву. Стрела вонзилась животному в шею. Словно не чувствуя ранения, лось продолжал бежать. Но пластичность его движений нарушилась, зверь на какое-то мгновение зашатался, движения были уже не так уверенны и быстры. Пряча на ходу лук, Аскольд вытащил нож. В этот миг его обогнал какой-то всадник с копьем наперевес.
«Присвоит», — мелькнула у Аскольда мысль. Все-таки это был первый охотничий трофей в этой охоте. Но, узнав в обогнавшем его всаднике Михаила, юноша придержал коня. Князь настиг свою жертву и с силой вонзил копье под лопатку. Лось, сделав еще несколько шагов, издал предсмертный рев и рухнул под ноги лошади.
— Великий князь, поздравляю с замечательным трофеем! — крикнул юноша, останавливаясь рядом. — Блестящий удар!
— О, я научу тебя ему! Хорош красавец! — радовался князь.
Где-то невдалеке егеря уже звали к очередной жертве.
— Пора, юноша, трубы зовут! Место запомни, — крикнул Михаил и пришпорил коня. Первая жертва только возбудила в нем жажду новых ощущений. За ним направил коня и Аскольд.
Вслед за Михаилом трофеи появились и у других. Первые охотничьи страсти поулеглись, на смену пришла ненасытная бездумная жестокость. Били оленей, косуль. Вот вырвалась на поляну гонимая злобным воем озверевших собак кабанья семья. Секач встал, низко опустив голову, загораживая семейство. Кто-то на всем скаку вонзил копье в его широкую спину. Вожак взвизгнул от боли, но не успел сделать и шага, как его пронзило еще несколько копий. Он рухнул, и вмиг было уничтожено все семейство. Поднимали на копья еще визжащую поросль и со смехом бросали в общую кучу.
Наконец кровавая бойня была закончена. Дружинники оттаскивали добычу. Уставшие, возбужденные князья, усевшись под развесистой елью, наперебой хвастались своими успехами.
На другой день гости отсыпались, но слугам было не до сна. Они готовили большое пиршество. Дым стоял столбом, а запах жареного долетал до самых дальних уголков города. Выкатывали бочки с заморскими винами, сладким выстоянным медком. Ставили расписные блюда, чеканные графины. Несли солонину на любой вкус. Пекли пышные хлеба, варили разные кисели — пшеничные, овсяные, цыжьи[30].
Многие из гостей с жадностью поглядывали на приготовления. За стол собрались живо, чинно рассаживались по местам: князья, бояре, тысяцкие, сотские, дружинники. По правую руку князя восседала княгиня, рядом с ней Конрад. Как всегда, одет со вкусом — черный бархатный камзол с белым кружевным воротничком и такими же обшлагами. Серебряные пуговицы горели тусклым таинственным блеском. На груди золотой крест — энколпион — с распятым Христом. Одна цепь чего стоит! На основную цепочку надеты толстые звенья филигранной работы. Густые волнистые с проседью волосы Конрада были тщательно расчесаны, и локоны по-женски падали на покатые плечи.
Он что-то оживленно рассказывал княгине, та внимательно слушала, не спуская радостного взора с его красивого лица. Их разговор прервало появление старца с гуслями в руках. Полилась заунывная песнь про набеги ворогов, про полон, про то, как продавали в рабство жен да невест…
Замолк песняр, тихо стало в гриднице.
— Чего приуныли, гости дорогие? Время ли сейчас печалиться? А ну, повеселите душу, скоморохи чертовы!
