Юлия Андреева - Рыцарь Грааля
– Воины тоже не должны мешать друг другу, – Готфруа задумался. – Что же еще сказала тебе эта старуха?
– Сказала, что лук и чеснок помогают вылечивать болезни некоторых растений, которые не боятся острого запаха. Рядом с ними их и следует сажать, чтобы они как бы помогали друг другу.
– Клянусь честью, твоя старуха настоящий военный гений! – рассмеялся Готфруа. – Вот как я думаю: если разместить лучников среди копейщиков, которые будут защищать их, если конницу поставить в тылах за лучниками и копейщиками, с тем чтобы в нужный момент они могли вырваться в авангард, то может получиться совсем недурственно. Как ты считаешь?..
Одна из плошек потухла, и все погрузилось в полумрак. Голова Пейре пылала, сон как ветром сдуло. Хотелось бежать, скакать, рубить. Ветер войны пропитал его тело, завладев мыслями.
– Ты пойдешь с королем Ричардом в крестовый поход отбивать захваченный Саладином Иерусалим? – спросил он. На самом деле хотелось сказать: пойдешь ли со мной, но Пейре не посмел.
– Мой отец отправился в крестовый поход, когда ему едва исполнилось тринадцать. А мне уже семнадцать.
Пейре вздохнул. Больше спрашивать было не о чем, последняя плошка с маслом потухла, разговор закончился.
Черный Рыцарь
На следующий день ветер прислал с гор черную тучу со снегом, и началась настоящая зима. Отряд Пейре встретил бурю в дороге, так что укрыться оказалось негде. Уставшие животные не желали ускорить шаг, а когда одна из вьючных лошадей вдруг ни с того ни с сего вырвалась удержавшего ее под уздцы воина и дала деру, людям и вовсе пришлось спешиться, давая отдых лошадям. Укутавшись в теплый плащ, Пейре проклинал тот день, когда он по неосмотрительности и неопытности решился на эту авантюру. Но ничего нельзя было сделать. Отряд и так опаздывая на целый день, а значит, воины Черного Рыцаря могли прийти в замок первыми, а тогда уже попробуй выкури их из этой дыры.
Готфруа торопил своих людей, поминутно ругаясь и грозя сократить обещанную за участие в вылазке долю, а то и вовсе прибить особо ленивых и своевольных на месте. Но привал все-таки пришлось устраивать. Костер развели, положив между камней несколько сырых веток, но он больше дымил, нежели грел. Тем не менее, после того как удалось с божьей помощью отварить в котелке вяленое мясо с бобами, жить сделалось веселее, и Пейре даже сумел неплохо вздремнуть, улегшись прямо на земле и укутавшись по самые брови походным плащом.
Наутро у всех без исключения были белыми от инея брови и ресницы. На небе уже появилось солнышко, люди и животные тянулись к его доброму теплу. Желая восстановить кровообращение, Готфруа вооружился мечом и ножом и звал на поединок каждого желающего согреться или выместить на нем неприятности пути.
К полудню отряд добрался до ущелья Белисенты, откуда крошечный и чем-то напоминающий скворечник, какие по весне делают ребятишки, замок был как на ладони. Готфруа велел всем затаиться и выслал разведчика. Пойти с опасным заданием вызвался Хьюго. В ожидании новостей Готфруа строжайше запретил шуметь и разжигать костер, что однако не встретило большого сопротивления. Воины притихли и как бы собрались в предвкушении сражения. Лучники ждали своего часа с взведенной тетивой.
Вскоре со стороны замка послышались легкие шаги, и на тропинке появился оруженосец Видаля.
– Все чисто, их еще не было. Снег не тронут. Я же шел по кочкам, вроде получилось незаметно, – доложил он, гордый своей сообразительностью.
– Не тронут, хорошо, так и мы его трогать не будем. – Готфруа достал из седельного мешка серый холщовый узелок и вручил его Хьюго. – Вернешься в замок, пойдешь по своим следам, высыплешь половину этого в колодец.
Раскрыв рот, Хьюго уставился на протягиваемый ему рыцарем мешочек со снотворным.
– Но ты же сказал, что мы сперва напоим лошадей, а потом уже подсыплем зелье, – возмутился Пейре, которому уже надоело ночевать на земле.
– Когда я это говорил, еще не было снега. Зайди мы сейчас туда – за версту видно будет. Так что пусть твой оруженосец делает дело, а мы ему за это лишнюю долю от добытого положим. А не захочет идти он, пойдет кто-нибудь другой.
По лицу Хьюго было заметно, что решение Готфруа ему понравилось. Он с готовностью выхватил мешочек и, не дожидаясь протеста своего господина, вернулся в заброшенный замок.
Расчет Готфруа оказался правильным, ожидаемый еще вчера отряд Черного Рыцаря точно так же застрял в пути из-за внезапно выпавшего снега и теперь приближался к назначенному месту встречи. Так что займи они с Пейре замок первыми, кто знает, не стал бы он их последним пристанищем.
Сознавшийся под пытками управляющий Рассиньяка назвал только назначенный день и место, ничего не упомянув о знаках, которые, возможно, должны были подать о себе конвоирующие рабов воины. Например, поднять над замком знамя. А ведь не обнаружь такого знака на замке Черный Рыцарь, и отряд мог погибнуть от выпущенных из засады стрел, или замок просто и незамысловато сожгли бы со всеми людьми.
Двенадцатый век не любил компромиссов, и многие жили по принципу: бей, пока не убили тебя. Руби, и даже если на твоем пути окажется Господь Бог – все равно не останавливайся.
К концу дня отряд Черного Рыцаря подошел к замку. Из своего укрытия Пейре и Готфри наблюдали, как сначала по узкой лестнице осторожно взобрался один постоянно озирающийся и пригибающийся чуть ли не до самой земли разведчик. Затем подтянулись и остальные. Хьюго не соврал – его следы не были замечены, и вскоре скалу и прильнувший к ней замок облепили люди. С удовольствием воины Видаля обсуждали количество лошадей и тюков, привезенных с собой разбойниками, – это уже больше походило на поживу, нежели мифическая доля от выкупа Черного Рыцаря, а значит, согревало кровь, заставляя забыть о лишениях, холодной кольчуге, которая хоть и была одета на войлочную одежду, а все же словно источала холод.
Разбойники поднимались и спускались по лестнице, ведя себя так, словно были здесь хозяевами.
Темнело, на лестнице и стене замка появились огни факелов. Должно быть, поставили стражу. Готфруа выжидал, кусая грязный ноготь. На самом деле, он плохо разбирался в воинских делах, но этого нельзя было показывать ни восприимчивому Пейре, ни сопровождавшим их воинам, поэтому он ждал, молясь своим святым, чтобы те послали ему какой-нибудь знак.
Когда стало совсем темно, он выслал вперед разведчиков, скомандовав остальным готовиться к бою. Разведчиков не было довольно-таки долго, потом с замковой лестницы замахали факелом. Готфруа и Пейре переглянулись – они не просили подавать знак, признаться, они попросту забыли об этом. А значит, сигналивший мог оказаться врагом. Скрепя сердце, Готфруа отправил уже отличившегося в прошлой разведке Хьюго, наказав ему в этот раз выпустить в небо горящую стрелу, как сигнал наступления.
