Александр Лукин - Сотрудник ЧК
— Ну уж!
— Нет, правда, вы очень смелый! Их двое, а вы одни! Вы же не могли знать, что тот солдатик вступится!
— На худой конец, и нас двое, — сказал Алексей, указывая на револьвер.
— Нет, нет, не говорите, это было безрассудно! — Дина замахала руками. — А когда вы сказали, что не всегда удается сдержаться — помните, вы так сказали? — я поняла, что вы из себя представляете!
— Что же?
Дина шутливо насупилась:
— Алеша, вы заставляете меня говорить вам приятные вещи! Но я не скажу, и не рассчитывайте! Вот возьмите еще печенье и будьте довольны! — Она потянулась, схватила с тарелки пряник и бросила его на колени Алексею. Потом откинулась в кресле, положила голову на спинку. — Да, вот вы говорите: «Как раньше»… А вы помните, что была за жизнь? Театры, вечера поэзии, Игорь Северянин… А балы в дворянском собрании? Вы-то, гимназисты, положим, там не бывали. А я была! Два раза! Это незабываемо, Алеша! На всю жизнь!.. А помните, какие артисты приезжали? Розанов-Питерский — изумительный трагик!
— Конечно, помню! — сказал Алексей. Он действительно помнил афиши с этой фамилией.
— Мы с мамой ездили его смотреть. Бледный, точно выходец из потустороннего мира… Это было как раз, когда освящали новые верфи.
— А… с фейерверком? Меня отец водил…
— Да. Чудесно!..
Глядя на потолок, где колебалось круглое световое пятно от лампы, Дина начала вспоминать катания на яхтах по Днепру, которые устраивала одесская пароходная компания в целях рекламы, гастроли киевской оперетты, кинематограф и Веру Холодную в знаменитом фильме «Счастья нет у меня, один крест на груди». Алексей тоже припомнил пестрые весенние ярмарки с балаганами и каруселью, состязания борцов в цирке, холодное кофе «гляссе» с мороженым в ресторане «Золотой якорь», куда гимназистов пускали только в сопровождении взрослых…
— Кстати, — сказала Дина, — вы учились в первой гимназии?
— В первой.
— Здесь есть один бывший ученик из вашей гимназии. Может быть, он вам знаком? Его зовут, кажется, Виктор.
Кусочек печенья застрял у Алексея в зубах. Он осторожно выковырял его языком. Спросил как можно равнодушней:
— А фамилия?
— Фамилию не помню. — Дина смотрела на него пристально.
— Со мной в классе учился Витька Корсаков, по прозвищу Попчик, — медленно сказал Алексей. — Сын письмоводителя из городской управы, ябеда и фискал, его все лупили.
— Нет, — улыбнулась Дина, — у этого отец был, по-моему, негоциантом. Его фамилия не то Мохов, не то Маков…
— Может быть, Марков? Был такой. Только старше классом. Моторку имел, мы все ему завидовали.
— Точно не помню, — сказала Дина, — но что-то похожее. А какой из себя ваш Марков?
— Какой? — Алексей наморщил лоб, словно припоминая. — Крепкий… Пониже меня. Подбородок вот так, вперед…
— На виске родинка?
— Вроде, да…
— Тот самый. Вы его хорошо знали?
— Не-ет. Он старше, да и воображал много…
У Алексея так стучало сердце, что он боялся, как бы Дина не услышала. Говорил он ровно, даже посмеивался, а мысли суматошно прыгали в голове. Марков… Здесь… Теперь уж точно! Дина знает его… расскажет о новом знакомстве. А Марков помнит? Наверно, помнит… Ну, был у фронтовиков, еще что? В худшем случае, считает дураком, который помог ему когда-то проникнуть в штаб фронтовиков. И все. С тех пор ни разу не видел, если только не разглядел в ту ночь, когда поймали Соловых. Нет, не мог разглядеть.
— Насколько мне известно, — сказала Дина, — этот Марков интересный человек… (Алексей пожал плечами.) Если хотите, я могу вас с ним свести как-нибудь.
— Отчего же, можно…
Если бы Дина догадывалась, какого труда стоило Алексею равнодушно произнести эту фразу!
Она взяла с тарелки второе яблоко и, задумчиво покусывая, несколько секунд смотрела на Алексея. Он аккуратно счищал крошки с колен.
— Знаете, Алеша, я сегодня целый день думала о вас.
— Обо мне?
— Да, о вас. Не притворяйтесь удивленным и, пожалуйста, не задирайте нос, иначе я рассержусь! — На миг появилась кокетливая гримаска и моментально исчезла. Лицо стало серьезным и даже как будто старше. — Вы для меня загадка. Да, да, загадка! Мне, например, совершенно непонятно, как может такой человек, как вы, — а мне, между прочим, кажется почему-то что мы знакомы уже много-много лет, — как может такой человек мириться со своим нынешним положением?
Алексей насторожился.
— Алеша, поймите меня правильно, — мягко продолжала Дина. — Мне самой необходимо разобраться в происходящем. Все так сложно вокруг! Помогите мне! Возьмем хотя бы вас. Вы — из интеллигентной семьи. Ваш отец защищал отечество. Какое отечество, Алеша? То, которое мы с вами знаем и любим с детства, в котором нас воспитывали в любви к богу и… к государю! Да, да, зачем играть в прятки! Разве не за эти идеалы он пошел воевать и пролил свою кровь? Алеша! — Дина страстно прижала к груди сцепленные в пальцах руки. — Может быть, то, что я говорю, кажется вам чудовищным. Тогда скажите лучше сразу!
Глядя ей прямо в глаза, Алексей ответил:
— Нет, Дина.
Она продолжала:
— Не знаю почему, но я поверила в вас с первого взгляда. Возможно, я ошиблась. Тем хуже. Но я все-таки скажу вам все! Я не могу понять… Неужели ваш отец воевал за то отечество, какое оно сейчас — разбитое, истерзанное, в котором попрано все самое святое? Кто это сделал?.. Вы молчите! Это сделали люди, которым вы служите! Да, Алеша! Объясните мне, что вас связывает с ними? Есть ли у вас уверенность в их правоте? Может быть, вы сами большевик?..
Алексей, нахмурившись, отрицательно покачал головой.
— Я так и знала! — Дина радостно подпрыгнула в кресле. — Я не ошиблась! Я все понимаю, все! Вы были мальчишкой, увлеклись скандальностью этих событий — все мальчишки такие! Ну, а теперь? Неужели у вас не открылись глаза?
Медленно, взвешивая каждое слово, Алексей проговорил:
— Я уже думал об этом, Дина. Но мне сейчас… трудно вам ответить. Я…
— И не надо! — Дина спустила ноги на пол, наклонилась, взяла его за руку. — Не надо ничего говорить! Мне ясно самое главное: вы тот, за кого я вас принимала! А если так, — Дина сжала его пальцы, — почему вы не ищете путей исправить зло?
— Я ищу, — проговорил Алексей и снова, второй раз за сегодняшний вечер, не собрал.
— Это правда?
— Правда!
— В таком случае, я могу вам помочь.
— Вы?
— Я! — она выпустила его руку, выпрямилась. — Не ожидали? Да, я знаю людей, которые не сидят сложа руки, которые борются! Вас удивляет, что я говорю об этом человеку, которого впервые вижу? Но я не боюсь! Прежде всего, я верю вам, а меня никогда еще не обманывала интуиция. А во-вторых, меня не пугает предательство! Поверьте, — она вздернула подбородок, — я совсем не такая, какой, возможно, кажусь, — мечтательная, кисейная гимназистка! У меня хватит сил противостоять любым палачам! Никому не удастся вырвать у меня ни слова, если я сама того не захочу!
