Мэри Стюарт - Принц и паломница
Александр отступил.
– Я так и сделаю. Успокойся, я не сержусь. Ты только исполняешь свой долг. Королева, наверное, просто забыла дать тебе нужные наставления. Я поговорю с ней завтра. Доброй ночи.
И чтобы спасти, что осталось от его достоинства, Александр улыбнулся пажу и возвратился в свою комнату, не более осведомленный, чем раньше, но успокоенный в одном: рассказ о неотложных беседах был вполне правдив, а не просто предлог, чтобы изгнать его с ее ложа. И конечно, королева удалилась в башню не наедине с Ферласом.
Да, он увидится с ней утром и узнает, что за службу он может ей сослужить, и потребует ответа на тяжкий мучительный вопрос – что может быть для нее важнее, чем возлюбленный. А еще он станет настаивать на том, чтобы его посвятили в члены тайного совета королевы.
Сбросив с себя одежду, Александр выпил оставленную Питером настойку и сделал то, что предназначила для него Моргана несколькими часами раньше, а именно: погрузился в глубокий и без сновидений сон.
***
Стражник Верховного короля, вернувшись к дверям в королевину опочивальню, тем временем шептал на ухо своему товарищу:
– Нет. Он не один из них. Юный Грегори отказался его впустить. Готов поспорить, он понятия не имеет, что происходит.
– Как мы и думали. Стыд и срам, вот что я тебе скажу.
– Он переживет и, будем надеяться, поумнеет. – Губы стражника тронула хитрая усмешка, которая разозлила бы Александра и позабавила бы Моргану, – Но никто не станет отрицать, что она лакомый кусочек.
– Лишь бы не увяз слишком глубоко. – Это сказал старший стражник. – Сколько ему? Лет шестнадцать? Семнадцать?
Ему столько же, сколько моему сыну, может, даже меньше.
– Он такого не сделает. Ну да, пока он не видит ничего дальше кровати, но она-то знает, что нет смысла пытаться использовать его в своей игре. Помяни мои слова.
– Я тебе верю. Думаю, она уже идет. И к тому же одна.
Можешь в такое поверить?
– Ну, она его до дна высосала. Он едва держался на ногах по приезде, и с обеда они проговорили три часа кряду. Не сомневайся, мы его с ней завтра увидим.
На этот раз они говорили не об Александре.
Глава 27
– Королева Островов? – воскликнул Александр.
– Ну, так она себя называет. – Исходи эти слова из уст особы не столь возвышенной, как королева Моргана, их тон можно было бы назвать злорадным. – Вышла замуж за какого-то мелкого королька. Ей еще повезло, что она хотя бы его подцепила, учитывая то, что одни боги знают, сколько лет эта девка была любовницей Мерлина, а он ей в дедушки годился!
Они сидели во внутреннем покое королевы Морганы – в приюте блаженства, в ее опочивальне. Граф Ферлас, отдохнув два дня в замке, вернулся к себе домой отвезти матери печальное известие о смерти брата, и с тех самых пор королева изо всех сил старалась ублажить уязвленные чувства своего любовника и показать, что ничего меж ними не изменилось.
Александру приходило на ум, что пока Ферлас оставался в замке, беседы графа с королевой Морганой были достаточно продолжительными даже для того, что они там могли обсуждать. Но (хотя он отказывался признаться в этом даже самому себе) часы передышки, когда нет нужды постоянно выслуживаться днем и предаваться сладостным, но изнурительным успехам ночью, были скорее желанны, чем наоборот.
Несмотря на все это, когда прибежал ее паж, Александр с готовностью последовал за ним. Моргана в одиночестве сидела в королевских покоях у южного окна, которое выходило на речную долину. Ему протянули руку для поцелуя, не более того, а поднявшись, юноша увидел, что прекрасное лицо туманит забота.
Нет нужды спрашивать, что ее тяготит; внезапно она жестом указала ему на кресло наискосок от себя и начала говорить.
Граф Ферлас и его брат, объяснила Александру королева, находились среди тех рыцарей, кто был при ней еще до того, как ее изгнали в Каэр Эйдин и кто остался на ее службе все время ее заточения. Хотя (это было сказано с очаровательно горестным взглядом на Александра) нельзя сказать, что ее заточение по приказу ее брата Артура было чрезмерно суровым, но все же это было заточение, и ее верные рыцари считали и продолжают считать, что оно было несправедливым. Так что они собрались вместе, чтобы предложить какую смогут помощь и попытаться убедить Артура освободить ее. И они знали – все знали, – что самым большим препятствием в этом была советница короля Нимуэ, наследница Мерлина, супруга Пеллеаса, короля Островов.
Именно о Нимуэ они сейчас говорили. Александр, разумеется, слышал об этой юной протеже и ученице великого Мерлина, которая девочкой была помещена среди дев в святилище Озера на Аваллоне, но покинула их для того, чтобы жить с Мерлином и перенять всю его науку.
– Как когда-то, – сказала королева Моргана, – он учил бы меня, не будь он в таком страхе, что моя сила может превзойти его. Из страха он уговорил моего брата Артура отослать меня на Север, выдать замуж за короля Урбгена Регедского. Это устраивало обоих королей, они использовали меня как пешку в своей игре, чтобы связать два королевства. А я оказалась взаперти в замке Урбгена в Лугуваллиуме, наедине со стариком, у кого было два сына старше меня годами, и эти сыновья ненавидели меня.
Итак, королева продолжала рассказывать свою версию прошлого, где всем известные факты, какие не могли не достигнуть ушей Александра, были тщательно искажены, чтобы придать рассказу достоверности. Правда была в том, что по пути на свою роскошную свадьбу, куда ее как заместитель Артура сопровождал Мерлин, Моргана попыталась улестить волшебника передать ей хотя бы часть своего искусства. Холодный и резкий отпор превратил Моргану во врага чародея, и эта вражда перешла на Нимуэ, преемницу Мерлина. Даже недавнее убийство ее сводной сестры Моргаузы Моргана умудрилась каким-то образом возложить на Мерлина, хотя самого чародея давно уже не было при дворе и убийцей был собственный сын Моргаузы. Но разве не всем известно, что Мордред, Артуров сын от Моргаузы, стоял тут же, повинуясь кто знает каким наставлениям советницы Верховного короля?
Так Моргана изменяла обычную тактику, подстраиваясь под утомительную лояльность Верховному королю своего юного любовника. Внимательно изучая его из-под полуопущенных век, она продолжала гнуть свое. Зная все это, как предугадать, что может случиться с другой королевой, с ней самой, заточенной, как Моргауза, по ложному обвинению в измене, но у которой в отличие от Моргаузы нет ни родичей, ни сыновей, чтобы защитить ее, а есть только августейший брат, а он прислушивается лишь к ревнивым советам Нимуэ – советам, нацеленным на то, чтобы держать Моргану подальше от брата, которому она может принести на его службу силу еще более великую, чем та, какой владеет Нимуэ?
