Густав Эмар - Флибустьеры
— О-о-а! — с удивлением произнес индеец, узнав его. — Что делает здесь брат мой?
Леперо также узнал вождя, и это, как ни странно, придало ему бодрости.
— Ты видишь, — отвечал он, — я сплю.
— О-о-а! Брат вождя боится огня, потому он и остановился посередине реки.
— Совершенно верно, ты сразу угадал, вождь, я боюсь огня.
— Хорошо, — отвечал на это апач с ядовитой, только ему свойственной улыбкой. — Но брат вождя не может быть один. Где Толстый Бизон?
— Гм! Какой еще Толстый Бизон? Я не знаю, вождь, никакого Толстого Бизона! О ком ты говоришь?
— Все бледнолицые лгут. Почему брат вождя не хочет сказать правду?
— Я с удовольствием скажу ее, только я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Черный Медведь — великий вождь апачей, он умеет говорить на своем языке, но плохо знает язык гачупинов.
— Я не то хочу сказать, ты очень хорошо говоришь на кастильском наречии, но ты спрашиваешь меня о человеке, которого я совершенно не знаю.
— О-о-а! Возможно ли это? — произнес индеец с притворным изумлением. — Неужели брат вождя не знает воина, с которым он находился вместе два дня тому назад?
— А! Теперь я понял. Ты говоришь о доне Марсиале! Ну да, я его знаю, конечно.
— Хорошо, — ответил апач, — вождь знает, что он не ошибся. Но почему сейчас нет с братом моим этого воина?
— Черт возьми! Вероятно, потому, что я здесь, — ехидно отвечал леперо.
— Это верно, но так как вождю некогда терять на пустые разговоры время, а мой брат не желает отвечать, то вождь сейчас убьет его.
Это было произнесено таким тоном, который не допускал и мысли о каком-либо колебании. Черный Медведь поднял свой нож. Леперо понял, что, если не удовлетворит желания индейца, он погиб, и на него, словно по вдохновению, нашла решимость.
— Что ты хочешь от меня? — спросил он.
— Чтобы мой брат сказал правду.
— Спрашивай!
— Мой брат ответит?
— Да.
— Хорошо. Так где же Толстый Бизон?
— Там, — указал он в направлении асиенды.
— Давно?
— Более часа.
— Зачем он пошел туда?
— Ты сам догадаешься об этом.
— Да. Значит, они вместе?
— Они должны быть вместе, так как она вызвала его.
— О-о-а! А когда же он вернется?
— Я не знаю.
— Разве он не сказал этого моему брату?
— Нет.
— Он вернется один?
— Не знаю.
Индеец окинул леперо пристальным взглядом, будто хотел проникнуть в самую его душу. Леперо остался бесстрастным, он честно сдержал свое слово и сказал все, что знал.
— Хорошо, — вновь начал вождь через минуту, — не условился ли Толстый Бизон с моим братом о каком-нибудь сигнале?
— Условился.
— Что же это за сигнал?
Блестящая идея озарила при этом Кукареса. Мексиканские леперос представляют собой класс людей, которых можно сравнить разве что с неаполитанскими лаццарони: расточительные и жадные в одно и то же время, алчные и бескорыстные, то безумно отважные, то, как бабы, трусливые, эти люди представляют самое странное сочетание порочного и злого с добродетельным. Они совершают поступки, руководствуясь сиюминутным побуждением, без размышления, но и без страсти. Они постоянно веселы, верят всему, но в то же время и не верят ничему, одним словом, жизнь их представляется рядом самых удивительных крайностей. Из-за мальчишеской глупости они рискнут жизнью, с легким сердцем предадут своего самого преданного друга, но, может быть, и самоотверженно спасут его.
Кукарес представлял собой олицетворение этой эксцентричной группы людей. Хотя кинжал вождя апачей был всего в дюйме 31 от его груди и хотя он отлично знал, что его жестокий враг не даст ему пощады, он решил любой ценой сыграть с ним злую шутку. Мы не будем утверждать, что он решился сделать это из чувства дружбы к дону Марсиалю (повторяем, леперо ни к кому не чувствовал любви и дружбы, быть может, даже не исключая и самого себя). Сердце существовало в груди его только как некий внутренний орган, выполнявший известные физиологические функции, но действия Кукареса предопределялись его веселым характером.
— Вождь хочет знать, что это за сигнал? — спросил он.
— Да! — отвечал апач.
Кукарес с изумительным хладнокровием и спокойствием издал крик водяной курочки.
— Молчать! — крикнул Черный Медведь. — Зачем ты подал сигнал?!
— Прости, — ответил леперо, язвительно усмехаясь, — я, должно быть, не так сделал, — и он повторил изданный звук.
Индеец, взбешенный дерзостью своего врага, бросился на него с намерением прикончить леперо одним ударом.
Но, ослепленный яростью, он плохо рассчитал движение, утлая пирога качнулась, опрокинулась, и оба врага очутились в воде.
Леперо плавал, как выдра, и потому не растерялся, нырнул и изо всех сил поплыл по направлению к асиенде.
Но если он и хорошо плавал, то Черный Медведь уж никак не уступал ему. Через секунду вождь оправился, огляделся и кинулся вслед за своим врагом.
Между ними началось соревнование в силе и ловкости. Вероятно, оно кончилось бы в пользу белого, который намного опередил своего противника, если бы несколько воинов, бывших свидетелями происходящего, также не бросились в воду наперерез леперо.
Кукарес увидел, что бегство невозможно. Тогда, не желая продолжать далее бесцельную борьбу, он направился к дереву, уцепился за него и с изумительным хладнокровием стал ожидать, что будет дальше.
Черный Медведь немедленно очутился возле него. Он не выказывал ни малейшего озлобления за его проделку.
— О-о-а! — произнес он, также ухватившись за ветви дерева. — Брат мой истинный воин, он обладает хитростью.
— К чему мне она, все равно мне не сохранить моего скальпа.
— Может быть, — ответил индеец, — но пусть брат мой скажет, где находится Толстый Бизон?
— Я уже сказал тебе, вождь!
— Да, мой брат сказал, что Толстый Бизон находится в большом вигваме бледнолицых, но пусть он скажет, в каком именно месте.
— Гм! А если я покажу тебе это место, буду ли я свободен?
— Да! Если язык у моего брата не раздвоен и он скажет мне всю правду, то, как только мы будем на берегу, его освободят.
— Печальная свобода! — пробормотал леперо, покачав головой.
— Ну, так что же выбирает брат мой?
— Честное слово! — ответил на это Кукарес, окончательно решая, что ему нужно делать. — Я сделал для дона Марсиаля все, что было в моих силах. Он предупрежден, теперь мне надо позаботиться и о своей шкуре, а он пусть действует сам как знает. Смотри, вождь, куда я показываю пальцем. Ты видишь отсюда эти ивы на мысу?
— Вождь видит.
— Ну вот, за этими ивами ты найдешь того, кого ты называешь Толстым Бизоном.
