Поль Феваль - Странствия Лагардера
Лагардер почтительно склонился к ее руке. Это безмолвное выражение признательности было красноречивее любых слов.
– Ну а теперь в путь! – вскинув голову, скомандовал шевалье. – Они опередили нас на два часа, не больше…
– Вам предстоит проехать через ущелье Панкорбо, – дрожащим голосом произнесла Хасинта. – Это тяжелый и опасный путь… За каждой скалой там скрывается вооруженный бандит. Вчера им заплатили, чтобы они убили вас… Они ждут, и только чудо сможет спасти вас…
Сообщая шевалье о сговоре Пейроля с контрабандистами, она не смогла скрыть своего волнения.
– Вы не знаете горных троп, – прошептала она, – и вам ни за что не выбраться оттуда живым…
– Зато их знаю я, – сказал Антонио Лаго, став рядом с Лагардером. – Моя роль еще не сыграна, и я отправлюсь вместе с вами, шевалье. Хасинта, можешь начинать готовиться к свадебному пиру. Мы едем за невестой… Сейчас я приведу наших лошадей.
Басконка бросилась брату на шею.
– О, как я рада! Как я рада! Ты словно читаешь мои мысли, Антонио! Если с вами что-то случится, вы укроетесь в горах, в известном тебе месте. А уж я непременно разыщу вас там.
– Отважные сердца! – восхищенно прошептал Лагардер. Через пятнадцать минут четверо всадников уже мчались галопом по направлению к Наварре.
Они рассчитывали к вечеру добраться до Панкорбо, и их нимало не беспокоило то обстоятельство, что после захода солнца убийцам станет значительно легче прятаться, ибо дула ружей, поблескивающие в солнечных лучах, в сумерках уже не смогут их выдать.
Разумеется, Лагардер и его спутники помнили об ожидающей их засаде, однако подобные препятствия не могли смутить этих людей. Их целью был Бургос[37], где они рассчитывали найти Аврору де Невер. Девушка так ослабела, что везти ее дальше, решил Анри, Гонзага не осмелится.
Антонио Лаго оказался прекрасным проводником, досконально знающим местность. Его опытность помогала маленькому отряду быстро продвигаться вперед. По дороге молодой баск завершил рассказ о событиях, происшедших в Байонне, и поведал об огромной и разветвленной организации кастильских нищих.
В Кастилии нищие кишат на каждом шагу: Аранда де Дуэрос является чем-то вроде их штаб-квартиры; отсюда они расползаются по Арагону и Наварре на свой промысел.
Главарю контрабандистов не составило труда набрать среди них множество подручных и осведомителей. Едва лишь шевалье с друзьями переправились через Эбро[38], как вокруг них, словно мухи у варенья, принялись виться нищие.
– Это лишь первые ячейки сети, раскинутой людьми из ущелья Панкорбо, – объяснил баск. – Поверьте: бандиты за три лье узнают о нашем приближении.
– С ними нельзя сражаться, – задумчиво произнес Лагардер, глядя на маячивших неподалеку оборванцев. – Они безоружны…
– Как знать? – возразил Антонио. – Видите, вон там, меж двух камней, старуху с четками в руках, которая притворяется, будто спит. У нее под лохмотьями наверняка спрятана пара пистолетов и кинжал.
– Черт возьми! – вмешался гасконец. – Чего тут церемониться, надобно подъехать да и потрясти ее хорошенько! Я не столь трепетно отношусь к прекрасному полу, как брат Амабль, и, если у этой мумии есть оружие, она сейчас же отдаст мне его.
И он направил коня прямо к старухе, издалека крича ей что-то на гасконском наречии. На его пути встретился густой кустарник, и храбрый Кокардас на несколько коротких мгновений потерял нищенку из виду, а когда он вновь устремил свои взор к ложбине между двух камней, там уже никого не было. Старуха словно растаяла в воздухе.
На физиономии гасконца отразилось такое недоумение, что шевалье рассмеялся. Впрочем, смех его вскоре оборвался.
– Увы, у нас нет пока повода для веселья, – заметил он. – Думаю, нам еще предстоит встреча с соглядатаями куда менее эфемерными, чем эта старуха…
Они довольно долго ехали молча, внимательно глядя по сторонам.
Солнце клонилось к закату, потускнели снежные пики гор. Внезапно неподалеку раздался выстрел, и скалы откликнулись раскатистым эхом.
– Это сигнал, – сказал Лаго. – На нас уже направлено не менее двадцати ружей.
Шевалье обнажил шпагу. Кокардас и Паспуаль последовали его примеру.
Антонио Лаго взялся за свой кинжал, рукоятка которого была для удобства обмотана веревкой. Кинжал в руке баска является не менее грозным оружием, чем шпага в руках искусного фехтовальщика.
До ущелья Панкорбо оставалось чуть больше четверти лье. Читателям, бывавшим в Пиренеях, не надо рассказывать о том, сколь опасны эти тесные каменистые проходы, извивающиеся среди высоких остроконечных гор: контрабандисты и разбойники чувствуют себя здесь полновластными хозяевами.
Наконец показалась зияющая глотка Панкорбо: узкая, обрамленная гранитными стенами тропа уходила в горную толщу. Над тропой нависали острые глыбы, земля была усеяна их иззубренными осколками. В эту расселину никогда не проникали солнечные лучи.
Вдоль тропы журчал прозрачный ручеек. Он так часто бывал алым от крови, что люди никогда не пили его воды, и даже мулы отворачивали от нее свои морды.
– Как по-вашему, сколько убийц поджидает нас тут? – спросил Лагардер.
– Пейроль оплатил услуги пятидесяти головорезов, – ответил баск. – Впрочем, может, их собралось и намного больше. Да прибавьте еще женщин и детей, которых легко купить за несколько мараведи[39].
Гнетущая тишина царила в сем мрачном уголке, но тишина эта готова была в любой миг извергнуть из себя смерть. Всадники ощущали ледяное дыхание пустыни, но не той унылой равнины, что простирается под холодным бескрайним небом, а угрюмого безлюдья, заполненного громадами скал. Источенные ветрами и дождями каменные гряды напоминали полуистлевшие скелеты великанов, в слепой надежде тянущих ввысь скрюченные руки.
Антонио Лаго резко остановился.
– Только что совсем рядом зарядили ружье, – прошептал он на ухо Лагардеру. – Игра начинается.
От входа в ущелье их отделяло не более ста пятидесяти шагов. Шевалье поднял шпагу.
– Вперед! – воскликнул он. – Не отставайте! Четверо всадников пришпорили коней и вихрем понеслись навстречу неведомой опасности.
Внезапно по ущелью заметалось эхо от выстрелов: их прозвучало не менее двадцати. Пуля сбила шляпу с головы Кокардаса, и сей замечательный предмет туалета, только что украшавший кудри гасконца, упал в ручей и закачался на воде, подобно кораблю с горделивой мачтой-пером…
– Клянусь Небом! – воскликнул разъяренный мэтр. – моя шляпа изменила мне, она решила приветствовать этих мерзавцев. Ну что же, тем хуже для нее, пускай достается разбойникам!
