Густав Эмар - Закон Линча
Вскоре все были готовы выступить в путь.
— Идемте, — сказал Валентин.
— С большим удовольствием, друг мой, — произнес дон Мигель.
Валентин знаком подозвал к себе товарищей.
— Выслушайте меня внимательно, — сказал он, — ибо, прежде чем решиться сделать то, что я придумал, я хотел бы, чтобы вы одобрили мой план. Положение наше отчаянное, оставаться здесь дальше — значит умереть от голода, холода и жажды, промучившись предварительно несколько дней. Вы согласны с этим, не правда ли?
— Да, — отвечали все разом.
— Хорошо, — продолжал он, — снова браться за поиски потерянной нами дороги было бы безумием, так как найти ее нет никакой надежды, так?
— Да, — снова повторили все.
— То, что я придумал, — продолжал охотник, — тоже безумная попытка, но если эта попытка удастся, то мы будем спасены. Подумайте, прежде чем отвечать мне, друзья мои, — твердо ли вы решились следовать за мной и повиноваться мне во всем безропотно и без колебаний? Отвечайте!
Охотники обменялись взглядами.
— Приказывайте, друг мой, — ответил наконец за всех дон Мигель, — мы клянемся следовать за вами и повиноваться вам, что бы ни случилось.
Наступило минутное молчание. Затем Валентин сказал:
— Хорошо, вы дали мне клятву, и я должен исполнить перед вами свое обещание. Идемте! Валентин стал во главе отряда.
— Прежде всего, — сказал он, — не говорите ни слова.
Охотники потянулись индейской цепью. Валентин шел впереди, а Курумилла замыкал шествие.
Нелегким делом было пробираться темной ночью среди хаоса скал, прерываемого иногда глубокими пропастями, со дна которых доносилось журчание невидимых потоков. Достаточно было сделать один неверный шаг, чтобы неминуемо скатиться в бездну.
Но Валентин продвигался вперед с такой уверенностью, как будто он шел в ясный день по ровной местности. Он поворачивал то вправо, то влево, то взбирался на скалу, то спускался вниз, и только изредка оборачивался к своим спутниками, чтобы их приободрить.
Так шли они часа два, не проронив ни единого слова.
Спустившись затем с довольно высокой скалы, Валентин знаком велел своим спутникам остановиться.
Путники боязливо осмотрелись вокруг и увидели, что находятся на крошечном плато площадью не более десяти квадратных метров.
Вокруг этой площадки царил мрак, так как она нависла над бездонной пропастью.
Гора была точно разрублена на две части, которые разделялись зияющей бездной приблизительно метров в пятнадцать шириной.
— Здесь мы и пройдем, — сказал Валентин, — даю вам десять минут, чтобы отдохнуть и приготовиться.
— Как, здесь? — с удивлением спросил дон Мигель. — Но я вижу вокруг нас только пропасть!
— Ну, так что же, — возразил охотник, — вот мы и переправимся через нее.
Дон Мигель уныло покачал головой.
Валентин улыбнулся.
— Знаете вы, где мы находимся? — спросил он.
— Нет, — отвечали все.
— Сейчас я вам скажу, — и продолжал, — это место пользуется печальной славой у краснокожих и у трапперов. Может быть, вы слышали когда-нибудь его название, но, конечно, не предполагали, что придется вам самим очутиться здесь. Оно называется Эль-Маль-Пасо, благодаря этой пропасти» которая преграждает путь на противоположную сторону 11.
— Что же из этого? — спросил дон Мигель.
— А то, — продолжал Валентин, — что несколько часов назад, когда я с вершины горы следил за двумя путниками, которых мы видели на дороге к Санта-Фе, мой взгляд случайно упал на Эль-Маль-Пасо. Тогда я понял, что у нас еще есть один выход и что, прежде чем признать себя побежденными, мы должны попробовать перебраться через Эль-Маль-Пасо.
— Итак, — вздрогнув, спросил дон Мигель, — вы решились на эту безумную попытку.
— Да.
— Но это значит искушать милосердие Бога.
— Нет, это значит просить у Бога чуда, вот и все. Поверьте мне, мой друг, что Бог никогда не оставляет того, кто верит и надеется на него, и Он нам поможет.
— Но… — хотел возразить дон Мигель.
Валентин с живостью перебил его.
— Довольно, — сказал он, — вы поклялись повиноваться мне, а я поклялся спасти вас, — так держите вашу клятву, как я сдержу свою.
Все спутники, невольно подчиняясь Валентину, молча склонили головы.
— Братья, — сказал охотник, — помолимся, чтобы Господь не оставил нас.
И подавая пример, он опустился на колени. Все сделали то же самое.
Через несколько минут Валентин поднялся.
— Не теряйте надежды, — сказал он.
Затем охотник подошел к краю пропасти и устремил взор на ее противоположный край. Спутники следили за ним, ничего не понимая.
Через несколько мгновений он возвратился к друзьям.
— Отлично, — сказал он и, сняв с пояса лассо, начал его собирать в правой руке.
Увидев это, Курумилла улыбнулся. Индеец сразу понял, что намерен был сделать француз. Не говоря, по обыкновению, ни слова, он также взял свое лассо и тоже стал собирать его.
— Прекрасно, — сказал Валентин, одобрительно кивнув головой. — Мы сделаем это вместе, вождь.
Каждый из них двоих подошел к краю пропасти, выставил правую ногу вперед, чтобы придать себе больше устойчивости и, взмахнув над головой свернутым лассо, одновременно с партнером по сигналу закинул его на противоположную сторону пропасти, крепко держа в руках другой конец веревки.
Затем они потянули лассо обратно, но те не поддавались, так как, очевидно, зацепились за что-нибудь на другой стороне бездны. Они сделали еще несколько попыток, но лассо держались крепко.
Тогда Валентин привязал свободные концы лассо к скале и возвратился к товарищам.
— Мост готов, — сказал он.
— О! — воскликнули мексиканцы. — Теперь мы спасены!
— Что же, — сказал Валентин, — начнем переправу.
Никто ничего не ответил.
— Правда, — произнес охотник, — вы хотите удостовериться, что мост достаточно прочен, не так ли? Извольте!
С этими словами он подошел к бездне, схватился руками за лассо и повис в воздухе. Затем он начал медленно перебирать руками и передвигаться вперед.
Через несколько секунд он был уже на другой стороне, оставил там свое ружье и спокойно возвратился к товарищам.
— Надеюсь, — сказал он им, — теперь вы убедились в прочности лассо и не будете колебаться.
Курумилла, ни слова не говоря, спокойно подошел к краю бездны и точно так же переправился на противоположную сторону.
За ним последовал дон Пабло, а затем и дон Мигель.
Теперь на площадке оставались только двое: Валентин и генерал Ибаньес.
— Теперь ваша очередь, генерал, — сказал Валентин, — я должен переправиться последним.
