Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
— Большой поход?
Я отделывался шуткой:
— Едешь на день, а еды бери на неделю.
Даже Марии, несмотря на ее усиленные просьбы, не сказал, куда идем и что будем делать. Операция требовала совершенной секретности. Мы выступили в боевом порядке. У деревни Коуши мы спустились к строящейся железной дороге. Здесь проводили к шахтам Бешуйскую ветку.
На митинге выступили с краткими речами Африканец, Кулиш и я. Объяснили рабочим и инженерам:
— Мы могли бы приостановить работу под угрозой смерти.. Но постройка закончится через два месяца, как раз к приходу Красной армии в Крым. Поэтому продолжайте строить!
Дружное «ура» было нам ответом.
В деревне Лаки полк захватил двух стражников, в Кер- менчике — четырех стражников и помощника пристава. Мы просили татар дать нам подводы, по-южному — «дилижансы», для поездки в деревню Кокозы. Татары отговаривались, что лошади разбрелись по чаирам на пастбище. Староста объяснил под шумок, что крестьяне добровольно лошадей не отпустят, боясь доноса и репрессий врангелевцев. Надо нажать.
Я поблагодарил за указание и решил имитировать насилие.
— Где тут у вас староста? — строго спросил я.
Староста подбежал ко мне, будто мы с ним и не сговаривались.
— Через пятнадцать минут должны быть дилижансы! Всего четырнадцать!
Староста прекрасно играл роль. Он клялся и отказывался.
— Если не будет дилижансов, я поступлю с вами, как с врагами советской власти, — и, обращаясь к разведке: — взять старосту!
— Не расстреливайте, — закричали татары: — лошадей дадим!
Мы с Кулишем еле сдерживали смех.
Через несколько минут дилижансы с партизанами затарахтели по дороге.
В Кокозах в ту же ночь мы разоружили пятнадцать стражников, захватили двух офицеров, много патронов, оружия и обмундирования. Затем я постучался в уединенный домик пристава:
— Откройте! Я начальник карательного отряда по борьбе с краснозелеными, капитан Прилуцкпй!
— Почему я не получил телеграфного распоряжения о вашем прибытии? — спросил через дверь пристав.
— Я оперировал с отрядом не в вашем районе, и наступившая ночь заставила меня спуститься в деревню Кокозы на ночлег. Если вы не верите, то можете спросить у своих помощников. Они вам скажут.
Под тяжелым блеском револьверного дула пленные подтвердили мои слова.
— Хорошо, — сказал пристав, — сейчас принесу лампу.
Через несколько минут скрипнул внутренний замок,
и в полуоткрытую дверь мы увидели пристава. Он светил лампой, а в другой руке сжимал наган.
Один из моих партизанов, погорячившись, крикнул:
— Руки вверх!
Пристав поднял револьвер, но от волнения не мог попасть в скобу к курку. Он бросил лампу, карабин партизана дал осечку. Пристав хлопнул дверью. Мы с Кулишем дали ряд выстрелов через дверь, послышался крик и падение тела. Пристав было тяжело ранен.
В деревне Албат мы разоружили шесть стражников. Одного из них, удравшего ранее от нас, Куценко, для примера расстреляли. В Каралезе разоружили 11 казаков и 2 стражников. В деревне Ай-Тодор я распустил рабочих и контору по заготовкам шпал для стратегической линии «Джанкой - Перекоп». Отдохнув вблизи казармы Евграфа, мы зашли на кордон Херсонесского монастыря, где сняли одиннадцать человек белых, изъявивших согласие служить в рядах повстанческой армии.
В Алсу мы вступили в боевом порядке с песнями. Находившаяся здесь инженерная рота обрадовалась нам, думая, что мы пришли на смену. Каково же было их разочарование, когда мы окружили и разоружили солдат.
На наше предложение: «кто желает служить в повстанческой армии — отделись влево!» — половина отделилась влево. Но лица были угрюмы и боязливы. Мы растолковали, что в ряды краснозеленых переходят по доброй воле, а не страха ради, что такие вояки, как они, нам не подходят. Мы сняли с солдат английское обмундирование и собрали их в одном нижнем белье. Врангелю же послали донесение о случившемся, с иронической просьбой поскорее одеть своих «храбрых» солдат.
На деревне мне сообщили, что объездчик Красин притесняет крестьян и доносит на всех, помогающих повстанцам. Чтобы проверить это сообщение, я сам поехал в избу Красина. Объездчик, мужик среднего роста, рыжебородый, вытянулся перед моими капитанскими погонами.
— Что прикажете, ваше высокоблагородие?
— Вот что, голубчик,—ласково заговорил я, — скажи, здесь есть какие нибудь бандиты и как относится к ним население?
Красин с удовольствием объяснил, что красных бандитов нет. А обо всех симпатизирующих бандитам он заблаговременно сообщает в контр-разведку.
— Вот, ваше высокоблагородие...
Негодяй почтительно протянул мне недописанный донос на дядю Семена. Злость охватила меня. Я резко объявил, что мы — красные. Он начал умолять о пощаде: доносил-де несознательно.
Когда же предателя повели на расстрел,— он обложил партизанов самыми грубыми ругательствами.
Офицеры, взятые в плен в Кокозах, изъявили согласие служить в повстанческой армии, мы их приняли в наши ряды, но на первой же стоянке один офицер бежал. — По пословице: «как волка ни корми, он все в лес смотрит».
На поляне, вблизи экономии князя Юсупова, я сговорился с командирами проверить лишний раз боеспособность партизанов.
— Противник слева, ложись! — неожиданно заорал я.
Идущая цепь мгновенно пала на землю, повернувшись
в левую сторону, — получился сплошной треск затворов. Но трое «вояк» шмыгнули в кусты.
— Отставить испытание, записать фамилии бежавших, — распорядился я.
Партизаны долго смеялись, а беглецы загладили свою трусость храбростью в боях.
Продвигаясь дальше, мы встретили двух охотников; их сыновья служили в рядах Врангеля, и старики не могли нахвалиться на строителей «Единой Неделимой». Партизаны долго слушали охотников, но под конец расхохотались.
Мы боялись за рассудок охотников, понявших, что мы—не врангелевцы. Ребята долго поясняли старикам истинную суть белогвардейщины. Они слушали в отупении. Полк двинулся, а старики все не уходили,
— Клянусь вам всем для меня дорогим, что мой сын не будет служить у белых! — вдруг крикнул вслед один из охотников. Он, несомненно, был искренен. Но сдержал ли он клятву—кто знает?
Экономия князя Юсупова была в образцовом порядке. На лесном участке, окруженном специальной сеткой, разводились некоторые породы дорогих зверей. Навстречу нам вышел хорошо одетый интеллигент.
— Много поймали бандитов? — спросил он нас доверчиво.
— Кого надо поймали, — сказал я, подумав про себя: «первого тебя».
