Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца
Похороны его были хороши, но не слишком пышны, и я платил все, что требовали, когда видел, что эти требования были справедливы; многие не спрашивали денег, полагая, что нечего взять. Долги его простирались не более, как на двести фунтов, и эти долги кредиторы никогда не думали получить. Бумага, написанная им, была завещание, которым он делал меня наследником и полным распорядителем оставшейся его собственности. Его имение состояло из дома, находящегося в Сент-Джемской улице, который стоил около четырех тысяч фунтов; потом деньги, оставшиеся в бумажнике; разные бриллиантовые и золотые вещи, которых у него было очень много. В бумажнике было на три с половиной тысячи фунтов ассигнаций, а все остальное стоило около четырехсот фунтов. Со всеми расходами на похороны и уплатой долгов (считая в том числе и мои собственные) сумма, которую никогда никто не думал, чтобы он мог иметь, простиралась до восьми тысяч фунтов. Все полагали, что он умер, оставив менее, нежели ничего. Все были уверены, что он жил на счет других.
— Надобно сказать, что это очень счастливо, — сказал Тимофей. — Если бы майор не уговорил вас занять денег, то не выиграл бы столько и, пожив еще немного, истратил бы все, что теперь оставил после себя.
— Твои замечания справедливы, Тимофей, но не вовремя и не кстати. Сходи-ка лучше за Эммануилом, потому что я хочу отдать ему деньги. А я между тем отправлюсь к лорду Виндермиру и заплачу ему тысячу фунтов и вместе с тем отдам бриллиантовое кольцо, которое майор велел снести лорду в память о себе.
Глава XXXII
Разговор этот был у нас день спустя после похорон Карбонеля. Я в глубоком трауре отправился к лорду и был им принят весьма радушно. Лорд был также в трауре. Отдав ему перстень, я долго говорил еще с ним о причине смерти майора, о завещании его и, наконец, хотел уйти.
— Простите мое любопытство, Ньюланд, но что намерены вы теперь делать? Я чувствую к вам особенную привязанность и желал бы, чтобы вы чаще ко мне заходили без приглашений. Но хотите ли вы занять какую-нибудь должность?
— Я намерен, милорд, отыскивать моего отца и, издерживая бережливо деньги, могу теперь привести к удачному концу свои розыски.
— В свете все думают, что вы очень богаты.
— В этом я не виноват, милорд, ошибка майора Карбонеля все это наделала. Но, однако ж, я признаюсь, что никогда не разуверял его в этом.
— Вероятно, думая извлечь себе пользу посредством женитьбы?
— Нет, милорд, люди могут обманываться, но я их не стану обманывать.
— Но и разуверять их не будете, Ньюланд?
— Потому что не для чего… Да никто бы и не поверил, что я, живя так долго с вашим родственником, не имел бы много денег. Они подумают скорее, что я промотал все и потому сделался беден.
— Это доказывает ваше знание света. Но я вас остановил, продолжайте, пожалуйста.
— Я хотел сказать, милорд… Но вы знаете мою историю и можете судить, до какой степени я могу держаться этого мнения и быть посредником между честностью и плутовством. Если свет ошибается во мне, то, поступая по всей честности, я должен бы его разуверить. Я бы это сделал, если бы находился в теперешних моих обстоятельствах; но вместе с тем обманывать никогда не стану, то есть я не хотел бы жениться, пользуясь моим мнимым богатством, на богатой девушке. Я бы лучше сказал ей откровенно, что я беден, когда бы увидел сердечное ее расположение ко мне. Женщины мало верят мужьям, которые их обманывают женихами.
— Ваша тайна будет всегда скрыта, Ньюланд, вы имеете право этого требовать. Я рад слышать такое мнение от вас, хотя оно, может быть, и не основано на прямой честности. Но есть много людей, которые и этого не придерживаются. Однако я хотел бы, чтобы вы подумали, чем я могу быть вам полезен, потому что вы проводите совершенно бесполезно время и можете только извратить свои нравственные правила, которые не так крепко еще укоренены.
— Милорд, у меня одна причина держать свет в заблуждении Она состоит в том, чтобы иметь свободный вход в общество. Я имею какое-то внутреннее убеждение что найду там отца моего. Чувствительно благодарен вам за ваши добрые предложения, но теперь не могу ими воспользоваться. Извините мое любопытство и позвольте спросить, не встречали ли вы еще когда-нибудь даму с серьгами?
Лорд Виндермир улыбнулся.
— Право, Ньюланд, вы очень странный человек; не довольствуясь розысками своего родства, вы хотите найти и чужое; но я не осуждаю вашего поведения в таком случае; я боюсь только, чтобы вы, бегая за тенью, не упустили существенного.
— Милорд, вам легко так рассуждать, имея всегда Рядом своих родственников; но если бы вы знали, как сердце мое непрестанно жаждет найти отца, то вы не удивлялись бы моей сыновней причуде.
— Я ничему не удивляюсь; в этом свете каждый ищет счастья по своему расчету; вам кажется, что оно заключается в одном чувстве, и вы поступаете сообразно внутреннему влечению; но припомните — тот, кто ищет счастья, находит, обыкновенно, противное.
— Согласен, милорд, но зато в этом есть свое удовольствие.
— Дай Бог вам и удовольствия и счастья. Все, что могу сказать вам, Ньюланд, — не стыдитесь прибегать ко мне в нужде, если я в состоянии помочь вам. Помните, что гораздо лучше быть обязанным кому-нибудь — если вы себя будете полагать обязанным, — нежели делать худое; у того фальшивый стыд, кто краснеет, получая честным образом, и хладнокровен там, где стыд необходим. Обещайте, Ньюланд, что в крайности вы не забудете обратиться ко мне.
— Признаюсь вам откровенно, милорд, что всякому хотел бы я быть обязан скорее, нежели вам, и уверен, что вы согласны с моими чувствами. Я осмеливаюсь вернуть вам те деньги, которые вы мне с таким снисхождением дали, а вместе с этим обещаю, если принужден буду со временем, прибегнуть к вашей милости; тогда опять попрошу позволения быть вашим должником.
Лорд пожал мне на прощанье руку, и я ушел.
Возвратившись домой, я уже застал у себя ростовщика Эммануила, который, думая, что я еще хочу у него занять денег, выразил свои мысли сейчас же и охотно согласился на ссуду. Он чрезвычайно удивился, когда я сказал, что намерен отдать ему деньги, которые занимал.
— Это очень странно: тысячу раз я давал деньги взаймы, но ни разу мне не отдавали. Хорошо, сударь, я возьму.
— Но сколько вы возьмете с меня, Эммануил, за десять дней?
— Сколько? Помните, что я вам ссудил их под расписку и что вы хотели отдать полторы тысячи фунтов?
— Как, пятьсот фунтов за десять дней?
— Мне не нужны ваши деньги, дорогой господин; я вам дал взаймы с тем, чтобы вы мне отдали полторы тысячи фунтов, когда вступите во владение вашим имением, что будет не ближе одиннадцати месяцев. Вы послали за мной, чтобы отдать деньги, от которых я никогда не откажусь, если хотите заплатить их сполна, но не возьму ни копейки меньше должного.
