Густав Эмар - Вождь окасов
Французы не старались сопротивляться долее и приняли предложение ульменов, тем более, что понимали как нельзя лучше, до какой степени могут быть им полезны эти люди, привыкшие к лесной жизни, знавшие все ее тайны и изучившие ее досконально.
Вожди простились со своими гостями, чтобы приготовиться к отъезду, который был назначен на следующий день.
На восходе солнца Луи, Валентин, Трангуаль Ланек и Курумилла выехали из селения верхом на превосходных лошадях той арабо-андалузской породы, которую испанцы ввезли в Америку. Верный Цезарь бежал рядом со всадниками. Все члены племени вышли из своих хижин провожать их и беспрестанно кричали им вслед:
– До свидания! До свидания! Добрый путь! Добрый путь!
Простившись с этими добрыми людьми, четверо путешественников поехали к селению Черных Змей и скоро исчезли в бесчисленных горных ущельях.
ГЛАВА XXV
Антинагюэль – Тигр-Солнце
В том состоянии анархии, в которое была погружена Чили в то время, когда происходила описываемая нами история, в стране было много разнородных партий; каждая действовала в тайне, стараясь всеми мерами захватить власть.
Бустаменте, как мы уже объяснили это выше, мечтал ни больше ни меньше как о протекторате конфедерации, основанной по образцу Соединенных Штатов. Мрачные Сердца, единственные истинные патриоты этой несчастной страны, стремились только к одной цели: они хотели, чтобы правительство приняло более человеколюбивые законы, но нисколько не желали уничтожить его, убежденные в том, что революция может повредить общему благосостоянию нации.
В одно время с Бустаменте и обществом Мрачных Сердец тайно действовала третья партия, едва ли не более сильная, чем две первые. Представителем этой партии был Антинагюэль, самый могущественный токи Уталь-Мапуса ароканской конфедерации.
Мы уже говорили, что по своему географическому положению, эта маленькая неукротимая область расположена треугольником на земле Чилийской республики и таким образом разделяет ее надвое. Такое выгодное положение давало Антинапоэлю огромные возможности. Все ароканы воины; по первому знаку своих вождей, они берутся за оружие и могут в несколько дней собрать грозную армию, составленную из людей опытных в войне. И Мрачные Сердца, и Бустаменте хорошо понимали, как выгодно было бы привлечь ароканов на свою сторону, – в союзе с этими свирепыми воинами победа была бы несомненна.
Бустаменте и Король Мрака тайно друг от друга делали Антинагюэлю предложения о взаимном содействии. Грозный токи выслушал эти предложения, но отвечал на них уклончиво, и вот почему:
Антинагюэль, кроме наследственной ненависти, которую предки завещали ему по отношению к белой расе, или может быть именно по причине этой ненависти, мечтал, с тех пор как племя избрало его главным вождем Уталь-Мапуса, не только о полной независимости своей страны, но еще хотел завоевать всю землю, которую отняли испанцы, отбросить их по другую сторону Андских Кордильеров и возвратить своей нации могущество, которое она имела до прибытия белых в Чили. Антинагюэль был человек, способный привести в исполнение такое намерение. Одаренный обширным умом, характером смелым и хитрым, он никогда не терял мужества, не падал духом ни от какой неудачи. Воспитанный по преимуществу в Чили, он прекрасно говорил по-испански, основательно знал нравы своих врагов и посредством многочисленных шпионов, внедренных повсюду, получал точные сведения о чилийской политике и о безнадежном положении тех, которых он хотел победить. Обыкновенно он пользовался разделявшими их противоречиями, притворяясь будто слушает предложения, которые делали ему разные партии именно затем, чтобы при первом удобном случае погубить своих врагов и остаться одному.
Ему нужен был благовидный предлог для того, чтобы держать на военном положении свой Уталь-Мапус, не внушая недоверия чилийцам. Этот предлог Бустаменте и Мрачные Сердца сами предоставили ему своими предложениями, вследствие которых никто не мог удивляться, что в мирное время токи собирает многочисленную армию на чилийских границах: каждая партия льстила себя надеждою, что эта армия предназначена служить ей. Политика токи была искусна; он не только не внушал никому недоверия, но напротив подавал надежду каждому.
Положение становилось критическим, час действия приближался. Антинагюэль, который принял уже все необходимые меры, нетерпеливо ждал минуты начать борьбу.
Вот в каком положении были дела в то время, когда донна Мария приехала в селение Черных Змей навестить друга своего детства. Проснувшись, Красавица отдала приказание готовиться к отъезду.
– Сестра моя уже оставляет меня? – сказал ей Антинагюэль тоном кроткого упрека.
– Да, – отвечала донна Мария, – брат мой знает, что я должна приехать как можно скорее в Вальдивию.
Вождь не удерживал ее; беглая улыбка мелькнула на его лице. Когда донна Мария села на лошадь, она обернулась к токи.
– Брат мой, кажется, сказал мне, что скоро будет в Вальдивии? – спросила она тоном равнодушия, прекрасно разыгранного.
– Я буду там в одно время с моей сестрой, – отвечал индеец.
– Стало быть, мы увидимся?
– Может быть.
– Это необходимо!
– Хорошо, – отвечал вождь, – сестра моя может ехать; она увидит меня.
– До свидания же, – сказала донна Мария и пришпорила свою лошадь.
Она скоро исчезла в облаке дыма. Вождь задумчиво вернулся домой.
– Я еду в большое селение бледнолицых, – сказал он матери.
– Я все слышала нынешней ночью, – печально отвечала индианка, – сын мой напрасно делает это.
– Напрасно, почему? – спросил Антинагюэль запальчиво.
– Сын мой великий вождь, сестра обманывает его и пользуется им для своего мщения.
– Или для моего, – сказал индеец странным тоном.
– Молодая белая девушка имеет право на покровительство моего сына.
– Я буду покровительствовать Дикой Розе.
– Сын мой забывает, что та, о которой он говорит, спасла ему жизнь.
– Молчи, женщина, – закричал он с гневом. Индианка замолчала со вздохом.
Антинагюэль собрал своих воинов, выбрал из них человек двадцать, на которых мог вполне положиться, и приказал им приготовиться следовать за ним через час, потом погрузился в глубокие размышления. Вдруг послышался большой шум. Антинагюэль вышел на порог своего дома.
Два чужестранца на прекрасных лошадях подъезжали к нему. Впереди них ехал индеец. Эти чужестранцы были Валентин и граф де Пребуа Крансэ. Они оставили своих друзей в нескольких шагах за селением.
Выехав из селения племени Большого Зайца, Валентин распечатал письмо, которое дон Тадео прислал ему со своим управителем, прося распечатать в последнюю минуту. Молодой человек вовсе не подозревал того, что заключалось в этом странном послании. Прочтя письмо с величайшим вниманием, он подал его своему другу, говоря:
