Густав Эмар - Флибустьеры
Когда девушка выведала у капатаса все, что ей было надо, она обратилась к нему со следующими словами:
— Дон Блаз, когда нападение на асиенду будет отбито и вы совершите все, что от вас требуют, так что ни отец, ни дон Гаэтано не будут больше нуждаться в ваших услугах здесь, быть может, вы получите приказ вернуться в Гуаймас.
— Все возможно, сеньорита, весьма вероятно, — отвечал храбрый мажордом.
— Окажете вы мне тогда одну услугу, не правда ли? — спросила его девушка и наградила очаровательнейшей улыбкой.
— Разве вы не знаете, сеньорита, что за вас я готов броситься в огонь?
— Я не хочу до такой степени испытывать вашу любовь ко мне, мой дорогой Блаз, но благодарю вас.
— Что я должен сделать, чтобы угодить вам?
— О! Пустяки.
— Что же именно?
— Боже мой, так, вздор… Вы знаете, — продолжала она тихо, — мне уже давно хочется видеть у себя на полу в спальне две ягуаровые шкуры — такая вот у меня возникла фантазия.
— Нет, — наивно отвечал Блаз, — я этого не знал…
— Ах! Ну так знайте, я говорю вам.
— Ну, этого я не забуду, будьте спокойны, сеньорита.
— Благодарю вас. Но это просто так, к слову. Дело не в этом.
— А в чем же?
— Я думаю, каким образом раздобыть эти шкуры.
— Это уж вы предоставьте мне.
— Ну, зачем же вы из-за моего каприза будете рисковать своей жизнью. Эти ужасные животные могут разорвать вас.
— Пф! — презрительно фыркнул Блаз и, покачав головой, тоном упрека договорил: — Ах, сеньорита, ну что вы говорите!
— Но мне кажется, что их можно достать гораздо проще.
— То есть как же?
— В Гуаймас приехал несколько дней тому назад знаменитый охотник…
— Дон Марсиаль Асухена? — перебил ее мажордом.
— А! Так вы его знаете?
— Кто же не знает дона Марсиаля Тигреро!
— В этом все и дело.
— В каком смысле?
— Говорят, что этот Тигреро привез со своей последней охоты в прериях несколько чудных ягуаровых шкур, которые он, вероятно, будет согласен уступить за хорошую цену.
— Ну, разумеется.
— Вот, — проговорила она, вынув из-за складки своего платья на груди тщательно сложенную записку. — Я тут пишу ему, как должны быть отделаны шкуры и сколько я думаю предложить ему за них. Вот и деньги, — прибавила она, передавая кошелек, — вы с ним и расплатитесь.
— Да к чему тут еще записка? — недоумевал капатас.
— Друг мой, вам надо о стольких вещах помнить, что такой пустяк, я уверена, вылетит у вас из головы.
— Едва ли, хотя все возможно. Ну, пусть будет так.
— Не правда ли, так вернее? Так решено? Вы исполните мое поручение?
— Разве вы сомневаетесь?
— Нет, нет, мой друг. Ах! Еще одно слово. Не говорите ничего об этом отцу, вы знаете, он так добр, захочет мне сделать подарок, а мне хочется купить все на свои деньги, из собственных сбережений.
Капатас засмеялся, и на лице его отобразилось лукавство. Он чувствовал себя счастливым, что посвящен в тайну своей любимицы, как он называл молодую хозяйку, какой бы ничтожной ни была эта тайна.
— Ну конечно, я буду нем, как рыба.
Девушка дружески похлопала его по плечу и весело упорхнула, словно птичка.
Что означало это письмо? Что было написано в нем?
Скоро мы узнаем.
Остаток дня на асиенде прошел спокойно. Граф несколько раз пытался заговорить с доньей Анитой, чтобы вызвать ее на откровенное объяснение, но она всячески старалась избежать этого.
Блаз Васкес, выехав с асиенды, взял направление на Гуаймас и, заставив всадников ехать скорой рысью, чтобы избежать внезапного нападения, занял место впереди отряда.
Едва исчез он из глаз обитателей асиенды, скрывшись в густой траве, как вдруг на середину дороги выскочили два всадника и остановили своих коней шагах в десяти перед отрядом. С момента его выезда с асиенды к тому времени не прошло и двадцати минут.
Один из всадников был несомненно индеец, а в другом капатас сразу узнал утреннего посетителя асиенды.
Васкес жестом приказал отряду остановится и выехал вперед навстречу всадникам.
— Каким образом вы оказались здесь, сеньор? — обратился он к дону Луи. — Ведь место, где мы решили встретиться, находится достаточно далеко отсюда.
И он почтительно приветствовал графа.
Дон Луи отвечал на привет легким поклоном.
— Да, правда, до назначенного места встречи далеко. Но оказывается, в прериях нет ни одного следа апачей, и мы решили, что бесполезно заставлять вас делать такой большой крюк. Вот я и подождал вас здесь, чтобы провести прямо к месту засады.
— Это разумно. А нам далеко ехать?
— Не более четверти часа. Мы отправимся вон к тому островку, который можно увидеть, если приподняться в стременах.
— Ну что же, — заметил капатас, — место выбрано отлично, оттуда видно всю реку.
— Вот поэтому-то мы и заняли его.
— В таком случае ведите нас, сеньор, мы следуем за вами.
Отряд тронулся. Как и говорил дон Луи, через четверть часа капатас и сорок пеонов были уже на островке. Густая трава и деревья, росшие по берегам, скрывали людей на острове так хорошо, что их невозможно было открыть ни с того, ни с другого берега.
Как только капатас отдал необходимые распоряжения пеонам, он занял место у костра. Дон Луи представил его обоим мексиканцам и Весельчаку.
Первым, кого заметил Васкес, был дон Марсиаль Тигреро. Увидев его, он не мог сдержать восклицания изумления.
— Вот это, что называется, на ловца и зверь бежит! — воскликнул он и разразился смехом.
— Я не понимаю вас, — заметил ему мексиканец, не совсем довольный этой встречей, на которую он не рассчитывал и не думал, что капатас узнает его.
— А разве вы не дон Марсиаль Асухена по прозвищу Тигреро? — продолжал Блаз.
— Да, это я! — ответил дон Марсиаль, все больше приходя в беспокойство.
— Честное слово, мне трудно было бы поймать вас в Гуаймасе, и вдруг совершенно неожиданно я встречаю вас здесь.
— Объясните, пожалуйста, я ничего не понимаю.
— У меня есть к вам поручение от моей молодой госпожи.
— Что вы говорите? — почти закричал Тигреро, почувствовав, что сердце его подпрыгнуло от радости.
— Только то, что я сказал, ничего более. Донья Анита хочет, по-видимому, купить у вас две ягуаровые шкуры.
— У меня?
— Так точно.
Дон Марсиаль продолжал глядеть на него таким ничего не понимающим взглядом, что капатас залился смехом. Этот смех заставил молодого человека прийти в себя. Он тотчас же сообразил, что тут что-то кроется и что, если он по-прежнему будет показывать свое изумление, то пробудит подозрение у храброго Блаза Васкеса, которому, по-видимому, и самому не известен ключ к загадке.
