Юлия Андреева - Святы и прокляты
– А если она раньше затрубит? – Адальберт спешился и теперь стоял подле девочки.
– Тогда мы вернемся на оставленные позиции, но наших новых друзей уже ни о чем предупреждать не станем.
– А когда вы нас поймаете? – стараясь выглядеть смельчаком, задал вопрос Константин.
– Эх, запретил мне батюшка в это лето пополнять зверинец, так что… – он задумался. – Живьем вы мне не нужны, а вот в качестве шкур…
– Понятно. – Рудольфио присел на корточки перед Анной. – Следи за монахом и не труби раньше времени. Как только, так сразу. Упаси тебя Боже сделать это не ко времени.
Анна убито кивнула, глотая слезы. Молодой охотник послал воздушный поцелуй ей, в то время как монашек привязывал своего коня.
– Держите ножи при себе, – усатый Роже вдруг подошел почти вплотную к Константину, показав жестом, чтобы тот поднял руки, а сам принялся шарить по одежде мальчика.
Ну что там можно было спрятать? Рудольфио хотел уже высмеять излишнюю подозрительность пестуна, но тому, похоже, было плевать на мнение о себе.
– Справа от вас городская стена, – взялся наставлять он детей. – Там кусты орешника плотные, сквозь них никакая стрела не пройдет. Прямо побежите – обрыв. А если в сторону вон той высокой ели возьмёте, дальше болотце хитренькое – на вид вроде бы крохотное, но с придурью, не иначе порченая водяница шутки там шутит. Хотя… если по воде пойдете, ни одна собака следа не возьмет. На деревья не лезьте, барчук их сызмальства все излазил, вмиг сыщет. Поняли?
– Поняли, – охнул Константин.
Роже тут же переместился ко второму, взрослому пленнику.
– Спасибо за совет, – прошептал сквозь зубы Рудольфио. – Но только коли мы уйдем, как быть с девочкой?
– Сначала сами спаситесь. Его милость с малолетства до забав охоч, коли что решил, нипочем не отступится. А дочка твоя, что же… скажи, чтобы, как только охотники на промысел уйдут, пусть рог бросит и бежит в сторону города. Потому как, коли барчук без добычи вернется, она сама добычей станет, а если вас обоих он убьет, все одно – ее заберет. А там уж, ясное дело, как с девочками-то поступают…
– Все чисто, я проверил, нет у них больше ничего! Можно охотиться, господин Люциус! – крикнул он, отходя от пленников.
– Забудь про рог, забудь про все и, когда охотники уедут, беги в город, – выговорил скороговоркой Рудольфио, погладив Анну по светлой головке. – Жив буду, найду тебя. Константин?
В этот момент воздух вздрогнул, разбуженный первым тихим ударом колокола, зовущего людей к заутрене.
– Кто не спрятался, я не виноват! – улыбнулся молодой охотник, наставив на Рудольфио свой арбалет.
Константин рванул в лес. Следом за ним побежал, не разбирая дороги и, пожалуй, давая парню урок прыти, сам Рудольфио из Турина. Монах привычно загнусавил «Отче наш».
Глава 3. Охота на охотников
– Стой! Не к городской стене! Сюда побежит Анна, – Рудольфио перехватил мальчика за плечо и круто развернув его, направил в сторону болотца, о котором говорил Роже.
– Думаешь, он правду сказал? – перепрыгивая через гнилой пенек, спросил Константин.
– Ты местный – ты и ответь.
Поравнявшись с широким дубом, Рудольфио рывком остановил Константина, пряча его за дерево.
– На болото надо! Он же сказал!
– Мало ли что он сказал? Может, ему удобнее будет нас из трясины вытаскивать? – стучал зубами мальчик.
– Иначе собаки нас зараз учуют! Камни собери. Ишь, сколько под ногами. А я быстро. – Стараясь не шуметь и прислушиваясь к каждому шороху, Рудольфио пробежал немного назад и, развязав пояс, принялся высыпать из него какой-то порошок. Насыпав полоску, он стукнул по огниву, и порошок мгновенно загорелся, испуская серый вонючий дым. – Теперь и собаки не так страшны, – сообщил он, вернувшись к Константину.
– Теперь они нас быстрее быстрого обнаружат, по дыму-то, – затрясся Константин.
– Ничего. Ты ведь у нас рыцарского рода. С пращой когда-нибудь играл? – Рудольфио развязал плащ и быстро разрезал его на полосы.
– Угу. В детстве. – Константин быстро смекнул, чего от него требовалось и, взяв из рук наставника кусок материи, споро приладил камень.
По тому, как шустро мальчик справился с задачей, Рудольфио понял, что тот, скорее всего, не подведет и с броском. В противном случае камни можно кидать и просто рукой.
– Идут, – Рудольфио приложил указательный палец к губам.
Мальчик вжался в дерево. Собачий лай слышался уже буквально в нескольких шагах, но дым делал свое дело, полностью закрывая обзор и сбивая охотничьих псов со следа.
– Не суйся без команды! – Рудольфио выглянул из-за дерева и узрел пеших охотников.
Впереди на полусогнутых, держа наготове лук и пригибаясь к земле, крался юный любитель охоты на людей. За ним, точно медведь, не разбирая дороги, пер толстяк. Собаки истошно лаяли где-то за полосой дыма. Должно быть, псари пытались заставить хвостатых бедолаг броситься в рудольфину вонючку, которая и для человеческого-то обоняния неприятна, что же до собак – так лучше прирежьте, только не заставляйте дышать ею. В общем, как и следовало ожидать, животные скулили, гавкали, рычали на своих хозяев, но дальше идти не желали.
Рудольфио снова прижался к дереву, считая удары сердца и пытаясь почувствовать, когда «главный» поравняется с его деревом, чтобы раз – и взять того в заложники. Потому как понятно, что дядька не посмеет домой сунуться без драгоценного сопляка, пусть тот ему хоть трижды осточертел. Старый хрен службу знает!
В этот момент Константин вдруг метнулся в сторону и прижал нож к жирной шее неповоротливого мальчишки.
– Ни с места, а то он пострадает!
– Ну и славно! – Люциус развернулся на голос, метя из арбалета. – Смерть как надоело мне эту свинину за собой таскать. Все ждал, что он сам в какой-нибудь канаве шею сломает. Еще и спасибо скажу.
Константин медлил, не ожидая подобного. Рудольфио, незамеченный, приближался к арбалетчику, сокрушаясь только об одном – что не видит, где притаился пестун. Попытаешься прижать барчука – и усатый Роже, как мамка леопарда, кинется мстить за детеныша…
Рудольфио оказался за спиной Люциуса, как раз когда тот собирался спустить палец со пускового крючка. И раз – схватил его за шиворот, два – развернул на себя, приложив кулаком в нос. Да больно! Парень полетел на землю, но, однако, не выпустил из рук арбалета, за что получил второй удар по скуле, но теперь уже сыромятным сапогом. Звери тоже иногда брыкаются.
Толстяк в руках Константина завыл, поспешно опускаясь на землю. Должно быть, мальчик пнул увальня под коленки.
– Молчите оба и останетесь живы. – Рудольфио завладел арбалетом, и Люциус добровольно передал ему остальное оружие. – Где твой дядька? – Рудольфио нежно обнял своего недавнего врага, ожидая в любой момент предательской стрелы или ножа в спину.
– Убей бог, не знаю, – заныл парень, утирая рукавом сукровицу.
– Зачем Бога утруждать, я и сам за милую душу справлюсь, – осклабился Рудольфио, слыша за кустами конский топот и человеческую речь. – Вы вызвали подмогу? Или другие охотники подоспели?
– Ни сном ни духом, сеньор! Одни мы были – все кого ты нынче видел, а больше никого. Девой Марией Апулейской клянусь!
Собачий лай превратился в визг и скулеж, и на поляну вывалился один из псарей со стрелой в спине. Он рухнул в пяти шагах от своего плененного господина, и тут же Рудольфио и Константин, позабыв о своих обидчиках, развернулись в сторону новых врагов.
– Молодой фон Уршперг, если не ошибаюсь? Куда же вы в такую рань собрались? А я, признаться, к вам. – Вежливо приложил два пальца к бархатному берету с пряжкой в виде распятия чернобородый незнакомец, а затем поклонился Рудольфио, все еще направляющему на него арбалет.
– Себастьяно Малабранка? Какая честь! – Константин кинул выразительный взгляд на Рудольфио.
Тот и сам понял, что их нагнал кровник семьи покойного летописца.
– Ого! И Люциус фон Юстинген с вами? Я давно предполагал, что ваш отец пользуется покровительством юстингенского дома. Что же, теперь наконец все встало на свои места. А это… Боже, неужели я вижу последнего бастарда вашего знаменитого деда Ансельма?[3] До чего же ты раздался, мальчик мой! Или твой отвратительный племянник решил откормить тебя к Рождеству? Фу! Впрочем, если я правильно помню, твоя матушка была той самой жирнющей поварихой, которую как-то сослепу отымел душка Ансельм. Или, прости меня покорно, он по-пьяному делу все-таки совокупился со свиньей? В этом случае, прости мне мою неосведомленность, ты не имеешь никакого отношения к этой жирной шлюхе, задирающей подол перед всяким солдатом…
– А где твоя сестра? – Себастьяно Малабранка обернулся к Константину, в то время, как его люди обступали беглецов плотным кольцом.
Константин замотал головой, мол, не знаю, не ведаю. Как ни странно, Люциус также не спешил выказывать свою осведомленность относительно местонахождения Анны.
