Грэм Шелби - Клятва и меч
Двадцать седьмого октября король Стефан повел свою армию по направлению к Траубриджу и Кернею – еще двум восставшим крепостям. Хозяева Уоллингфорда, поднявшись на крышу цитадели, следили, как враги уходят. Вскоре к лорду и леди присоединились Варан, Моркар, Эдвига и некоторые рыцари. Остальные обитатели замка стояли на стене и также смотрели на запад. Среди них были и Эрнард с Эдит – молодая парочка, некогда бежавшая из таверны в Оксфорде.
Потери оборонявшихся оказались незначительными. Один из рыцарей был убит выстрелом из арбалета, а Феррес де Феррес ранен стрелой в запястье. Еще шестеро мужчин и женщин умерли по различным причинам и двенадцать получили ранения. Часть крыши в конюшне рухнула, придавив прогнившими балками трех лошадей, но армия короля здесь была ни при чем. Кто-то заколол собаку, надоевшую всем своим пронзительным лаем, и одна вырвавшаяся из хлева свинья была застрелена лучником, тренирующимся в точности стрельбы. Королевская армия понесла куда более значительный урон. Пять рыцарей погибли, пораженные стрелами, и вместе с ними – около пятидесяти пехотинцев.
Но Бриан Фитц не праздновал победу: выходы из замка теперь контролировались двумя сторожевыми башнями. И все же Стефан был вынужден отвести свое войско, а это значило, что взять штурмом Уоллингфорд ему было не под силу.
Три недели спустя обитатели замка были подняты по тревоге ночью. Поднявшись на крышу цитадели, Бриан и Элиза увидели за рекой два огромных костра. Горели сторожевые башни короля.
– Это не вы их подожгли? – растерянно спросила Элиза. – Кажется, вы не посылали туда своих людей…
– Нет. У нас слишком мало сил, чтобы устраивать такие рискованные вылазки. Похоже, кто-то пришел нам на помощь, но кто?
– Быть может, это Роберт Глостерский? – робко предположила жена. – Или… или сама Матильда?
Она вскрикнула от боли – муж с внезапной силой сжал ее руку. Бриан тут же извинился, сославшись на расшалившиеся нервы, но Элизу такая бурная реакция на одно только упоминание имени императрицы сильно опечалила. Сердце сжала боль ревности. Он по-прежнему любит эту противную Матильду, и Элиза бессильна что-нибудь сделать.
Огонь взметнулся выше по стенам башен, и они услышали треск падающих бревен. Загорелась пожухлая трава, огненные язычки быстро слизывали ее и бежали дальше. На востоке при свете пламени отчетливо выделялись контуры города, а отблески пылающей западной башни тонули в глубокой тьме, царящей над обширными полями. Около горевших башен можно было разглядеть суетившиеся тени, но невозможно было понять, кто это.
– Я предприму вылазку, – сказал Бриан. – Кто бы ни поджег башни, он сделал это ради нас.
Он спустился во внутренний двор, где его уже поджидали Варан и Моркар. Рыцари сидели верхом, готовые к бою.
Впервые за месяц, прошедший с начала осады, гарнизон замка ринулся в атаку.
Наступивший рассвет внес ясность в происшедшее… Спасителем Уоллингфорда оказался Милес Герифордский – ухмыляющийся, закопченный. Он был первым из дворян, покинувший Большой зал Вестминстерского дворца вслед за Брианом Фитцем и его супругой в ночь после коронации Стефана. Он же первым последовал совету графа Глостерского и симулировал смирение перед королем. У Милеса Герифордского было отличное чутье, и не только на политические ветры. Среди вельмож он получил прозвище Острый Нюх, поскольку о нем ходила слава, что он мог учуять дикого кабана с расстояния в добрую сотню футов.
Они встретились вблизи западной башни, спешились и пошли сквозь едкий дым навстречу друг другу. Сопровождавшие их воины внимательно осмотрели местность вокруг, опасаясь за своих командиров, вдруг да затаившийся королевский лучник выпустит в них стрелу. Позже они собрались возле чадящих головешек башни.
Милес и Бриан сняли шлемы и молча обнялись. Бриан вспомнил, какой удар он получил, узнав, что Острый Нюх пришел к Стефану с повинной головой. Еще и теперь, три года спустя, он испытывал угрызения совести за то, что засомневался в одном из лучших своих друзей.
– Ха, что это у вас такое кислое лицо, дружище! – воскликнул Милес. – Мы победили! Улыбнитесь, Седой, не то я подумаю, что вы огорчены моим поведением.
– Вот уж нет! – горячо заверил его Бриан. – Никого на земле я не жаждал так увидеть, как вас, Острый Нюх. А вы еще и мой спаситель.
Ухмыльнувшись, Милес добродушно заметил:
– Ну, это вы слегка преувеличиваете, дружище. Матильду вам хотелось бы видеть больше, не отпирайтесь. Думаю, она навестит вас еще до Рождества.
– Императрица? С ней все в порядке?
– Да, и она хотела бы узнать, когда вы приедете в Бристоль. Но я должен сказать, что Роберт советует вам оставаться здесь.
– Я так и намереваюсь сделать, – кивнул Бриан. – Когда Стефан узнает о судьбе своих башен, он предпримет все возможное, чтобы уничтожить нас здесь. Уоллингфорд сейчас неподходящее место для Матильды.
«И для леди Элизы тоже», – подумал Милес, но не сказал ничего.
Оба вельможи отдали приказ своим солдатам похоронить мертвых, организовать охрану пленных. Затем они вновь оседлали лошадей и разъехались, предварительно договорившись встретиться вновь в цитадели. Позади них догорала западная башня, лежа посреди поля, словно чудовище с обглоданными костями.
Одиннадцатого декабря умер большой любитель вина, епископ Роджер Солсберийский. Летописцы короля Стефана отметили, что он запятнал себя предательством по отношению к монарху, хотя обошли молчанием главное – в чем же состояла его измена. Оппозиция утверждала, что у престарелого прелата разорвалось сердце, не выдержав незаконного преследования его, слуги Божьего. Так или иначе, это позволило Стефану обезопасить епархию в Солсбери и прибрать к рукам богатство Роджера. Оно было весьма значительным и частично пошло на оплату королевских торжеств во время празднования Рождества в Вестминстере.
Глава VIII
НА ПОЛЕ
Январь 1140 – февраль 1141
Представьте себе, что некий великан поднял над страной гигантскую жаровню с горящими углями и рассыпал их повсюду. Таковой была сейчас Англия, спустя пять лет после начала правления короля Стефана. Горящими углями здесь были замки, деревни и даже города.
К немалому удивлению Бриана, Уоллингфорд не подвергся повторной атаке. Для Стефана наступили тяжелые времена на всей территории королевства. Враждовали все со всеми. Побеждала ненависть, и у него попросту не было времени, чтобы вновь проведать своего старого друга. В середине лета епископ Генри Винчестерский, обеспокоенный непредвиденным поворотом событий, предложил провести мирные переговоры между королевой Матильдой, графом Глостерским и своим братом Стефаном. Но никто на эту встречу не приехал. Война продолжалась.
