Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца
— Вы будете сожалеть, — ответил майор, видя, что лорд Виндермир входит.
— Клянусь, сэр, что вы будете раскаиваться! — вскричал судья, рассердившись.
— Положите за фальшивую божбу пять шиллингов пени, которую вы собираете с других, — сказал майор… — Но вот мой другой участник — лорд Виндермир.
— Карбонель, — сказал лорд, — это что значит?
— Ничего, милорд. Нашего приятеля Ньюланда взяли за воровство, потому что ему захотелось бежать за каретой хорошенькой дамы; меня судья обличил в том, что я с ним заодно. Я бы простил ему его подозрения относительно Ньюланда, но принять и меня за участника в этом поступке есть совершенное отсутствие рассудка. Может быть, он и вас отправит в тюрьму, потому что не знает, имеет ли на это право.
— Могу вас уверить, сэр, что это мой сосед майор Карбонель, а молодой человек — мистер Ньюланд. Я поручусь за обоих на какую угодно сумму.
Судья удивился и не знал, что делать. Прежде, нежели он мог ответить; из лавки пришел человек и объявил, что кружева все нашлись. Лорд Виндермир отвел меня в сторону и спросил, как случилось это происшествие. Я рассказал ему все подробно, и он, вспомнив рассказ мой о Флите, говорил, что оправдывает мой поступок, как сделанный с целью узнать, кто была эта дама.
Судья извинялся за подозрение и, в оправдание свое, растолковал лорду Виндермиру бывшее перед этим со мной приключение и с низкими поклонами проводил нас до дверей, беспрестанно извиняясь в своей ошибке.
— Мистер Ньюланд, — сказал лорд Виндермир, — я надеюсь, что это вас научит не бегать в другой раз за носами и серьгами; между тем я и сам буду посматривать, не увижу ли эти серьги… Прощайте, майор.
Лорд пожал нам обоим руки и сказал мне, что хотел бы видеть меня у себя почаще.
— Черт возьми, да о каких серьгах говорил милорд? — сказал майор.
Я сказал ему, что рассматривал серьги дамы, потому что отделка их была необыкновенна.
— Другое, милый мой, вы рассматривали, другое… Вы, кажется, умеете всех обманывать, исключая меня. Очень понимаю, что не серьги, а самое даму разглядывали вы.
Я оставил майора с его догадками, не отвечая более ни слова.
Глава XXIX
Когда я пришел на другой день завтракать с майором, то он сказал мне:
— Извините, Ньюланд, что я просил придти сюда одного старого моего приятеля. Не скрою от вас, что это жид Эммануил, который дает взаймы деньги; они нам надобны, пока дела мои не решатся, и я отдам в? м сумму, которую вы займете, сейчас же по получении моего пари или пэрства.
Я закусил губы и не знал, что делать. Надобно было или открыть майору мое настоящее положение, или нерешительностью своей оставить его в сомнении о моем мнимом богатом наследстве. Наконец я решился предоставить дело судьбе.
— Если это необходимо, то пускай так и будет, но сомневаюсь в успехе, — сказал я.
— О, я уверен, что он согласится безо всяких прекословий, — ответил майор.
Подумав немного я пошел наверх и позвал Тимофея.
— Тимофей, — сказал я, — даю тебе честное слово, что не буду без твоего согласия занимать под проценты деньги.
— Очень хорошо, сэр, я понимаю ваши намерения, только держите слово.
Мы кончили завтракать, и Тимофей известил нас о приходе Эммануила, который вслед за ним вошел в комнату.
— Ну, старый, сто-на-сто, каково твое здоровье? — сказал майор. — Позволь тебя познакомить с моим другом мистером Ньюландом.
— О, господин майор, — ответил потомок Авраама, пригнутый к земле и сгорбившийся от бремени лет, у которого обыкновенно лежала одна рука за спиною, будто бы для равновесия, а плечи и голова выдавались вперед. — Вам угодно было меня назвать сто-на-сто. О, хотел бы очень, чтобы мне так платили… Мистер Ньюланд, чем могу я вам служить?
— Садитесь, Эммануил, садитесь, я отвечай за Ньюланда, и чем скорее кончим дело, тем лучше.
— Это правда, вы мне часто рекомендовали хороших должников, но не всегда хороших; однако я очень вам обязан… Чем могу я быть полезен вашему прекрасному молодому другу. Молодые люди всегда нуждаются в деньгах.
— Ему нужна тысяча фунтов, Эммануил.
— Тысяча?.. А, это большая сумма. Но больше ему не нужно?
— Нет, этого достаточно, — ответил я.
— Итак, деньги у меня в кармане. Я только попрошу молодого господина подписать расписочку, чтобы впоследствии получить деньги.
— Но что это за расписка? — спросил я его.
— Это обещание заплатить пятьдесят процентов, когда вы войдете во владение вашим имением.
— Это невозможно! Я дал честное слово не брать денег взаймы под проценты.
— Вы дали слово, но не присягали?
— Нет, но этого достаточно. Если я дал честное слово, то не должен ему изменять, в противном случае я обманул бы и вас.
— Это хорошо, очень хорошо сказано! Так нам надобно каким-нибудь другим образом договориться… Предположим… но сколько вам лет, молодой мой господин?
— Двадцать первый год.
— Прекрасные лета. Итак, вы мне дадите расписку в том, что уплатите мне две тысячи ливров, когда получите ваше имение, за тысячу, которую я вам теперь дам. Это очень хорошо; не правда ли, господин майор?
— Слишком много просите.
— Но риск, риск, господин майор!..
— На это я не соглашусь, господин Эммануил; возьмите ваши деньги.
— Что же вы мне заплатите?
— Я вам обещаю дать полторы тысячи ливров, и если вы не согласны на это, то я поищу и займу где-нибудь в другом месте.
— Слишком мало, дорогой господин, никакой нет выгоды… Но который вам год?..
— Двадцать первый.
— Так и быть, чтобы сделать удовольствие вам и господину майору, я соглашаюсь.
Эммануил вынул свои очки, перо и чернильницу и подал мне расписку. Я прочитал ее со вниманием и подписал, а он между тем отсчитал деньги и ушел.
Странно покажется, что я получил деньги так скоро, но надобно заметить, что майор был всем известен как человек, знакомый только с богатыми людьми. Он уже доставил много выгод Эммануилу, и тот совершенно был уверен в нем.
Ростовщики обыкновенно ищут богатых людей и имеют списки их фамилий. Эммануил хотел сам, чтобы я у него просил денег и не хотел сейчас давать их, но несогласие мое на первое условие и спор за второе совсем лишили его обыкновенной осторожности.
— Право, не надеялся, чтобы вы так сходно получили деньги от этого старого плута.
— Дело удалось лучше, нежели я думал. Но сколько вам надобно, майор?
— Вопрос этот доказывает ваше доброе сердце, Ньюланд. Слава Богу, что я вскоре буду в состоянии отдать вам их. Но что мне более всего нравится, это уверенность ваша во мне, которому никто бы и шиллинга не дал взаймы. Я воспользуюсь вашим предложением и возьму пятьсот фунтов — именно столько, чтобы достало на несколько недель, в продолжение которых я буду в неизвестности; но после вы увидите, что, несмотря на мои пороки, я умею быть благородным.
