Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии
– Прошу вас, господа, проезжайте. Однако прежде я выдам вам охранную грамоту до Ахена, – сказал он и скрылся ненадолго в хижине. Едва друзья вновь оседлали лошадей, как тот уже вернулся и вручил Теодориху небольшой свиток. – Если что, – сказал он, – меня зовут Норберт, я начальник дорожной стражи южной дороги, ведущей к Ахену. Удачного вам пути, господин, – сакс почтительно поклонился.
– Благодарю тебя, Норберт, – ответил Теодорих и проследовал в сопровождении спутников по дороге, предусмотрительно освобожденной от ограждения. Клерет тепло улыбнулась командиру в знак признательности. Эйнар же подумал: «Куда ни глянь – всюду саксы! Хорошо же они здесь устроились – небось, половину сбираемой пошлины в карман кладут…»
…Теодорих приближался к Ахену с замиранием сердца. Кормилица Иветта рассказывала ему, что сей город принадлежал некогда Сигеберу, его деду по линии матери. Сигебер, в свою очередь, отвоевал Ахен у саксов. Одни из них были истреблены, другие ушли в Арденны[60], третьи остались у франкского вождя в качестве наемников. После той памятной битвы Сигебер завладел также знатными саксонскими красавицами, среди которых была и будущая мать Амалаберги…
Теодориха одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, он ненавидел своего отца, Хлодвига, а с другой – восхищался им. Объединить такое количество земель и племен, создать столь мощное королевство, заручиться поддержкой самого Рима – разве это легко?! Да, Хлодвиг был жесток, всегда поступал так, как выгодно только ему, не считаясь ни с чем и ни с кем! Но при этом он был умным, храбрым и дальновидным политиком, иначе ему никогда не стать бы королем франков.
ЧАСТЬ 3
КОЛЬЦО ЛЮБВИ
Глава 1
Теодорих, Эйнар и Клерет приближались к сердцу домена. Селения вдоль дороги встречались все чаще, а потом и вовсе стали сливаться друг с другом, образуя, таким образом, предместья Ахена. Позади же плетеных, обмазанных глиной хижин и более добротных деревянных домов возвышался непосредственно сам город. Его деревянные стены разительно отличались от привычных глазу каменных стен Суассона и были более схожи с высоким, заостренным кверху частоколом. Стены были увенчаны сторожевыми башнями, тоже деревянными, и стражники зорко контролировали из них округу. Подъемный мост был опущен: как и во всех городах, он поднимался лишь с наступлением темноты.
Стражи, охраняющие въездные ворота, сразу определили в приблизившейся к ним троице чужаков и преградили им путь.
– Кто такие? По каким делам явились в Ахен?
– Мы прибыли из Виенна с посланием к повелителю домена Марку Левию Сегноцию. Вот наша охранная грамота, – Теодорих достал из сумки пергамент и протянул стражнику.
Тот развернул свиток и, увидев внизу печать Норберта, приказал:
– Пропустить путников! Грамоту же я оставлю себе: она вам более не понадобится.
Вереницей, проследовав по деревянному мосту, друзья въехали в город и в растерянности остановились: прямо от ворот брали начало сразу несколько узких улочек. Оглянувшись, Теодорих окликнул стража:
– Окажите милость! Подскажите, по какой из этих улиц мы можем добраться до виллы Марка Левия?
Страж ухмыльнулся:
– Странно вы изъясняетесь, господин. Сразу видно, что прибыли из метрополии[61]. Да любая из улиц выведет вас к замку нашего повелителя!
Поблагодарив стражника за «исчерпывающий» ответ, друзья направили лошадей в самую ближайшую улочку. Под копытами лошадей долго хлюпала зловонная жижа неизвестного происхождения, но вскоре, по счастью, впереди показался просвет – центральная площадь Ахена с возвышавшимся на ней замком.
Теодорих и Эйнар, уроженцы Суассона, восприняли сие строение скорее как высокий деревянный амбар, увенчанный с четырех сторон сторожевыми башнями, нежели как замок: ничего общего с изящными римскими виллами здесь не было и в помине. Клерет тоже простодушно удивилась:
– И это – замок повелителя Ахена? Насколько я помню, замок кровавого бенефициария в Виенне выглядел не в пример солиднее.
– Ты права, Клерет, но лучше помалкивай, – посоветовал Теодорих. – Не то еще навлечем на себя немилость местных властей. К тому же, думаю, это строение сохранилось еще со времен правления Сигебера, моего деда.
Девушка округлила глаза.
– Твоего… деда?!
– Да, Клерет, я – бастард, сын короля Хлодвига и его наложницы Амалаберги, ныне, увы, покойной. Отец моей матери, а стало быть, мой дед владел здешними землями, в том числе Ахеном.
– Так ты… королевской крови? – поразилась дочь кузнеца.
– Отчасти да… Рано или поздно ты узнала бы об этом, но, прошу, не говори о том никому. Пусть это останется нашей тайной.
* * *Едва друзья приблизились к замку Сегноция, как стоявшие у ворот попарно, друг за другом, четыре стражника в темно-зеленых туниках с вышитыми на груди багуинами скрестили перед ними копья-ангоны. Теодорих немедленно снял с шеи медальон и предъявил его передней паре стражей. Те, увидев родовой знак повелителя, препятствий чинить не стали: благосклонно пропустили вперед. Столь же беспрепятственно путешественники миновали и вторую пару стражей, после чего въехали во внутренний двор замка и осмотрелись. Двор оказался просторным, ухоженным, украшенным по всему периметру резными изваяниями животных и густо опутанными диким плющом скамьями. По всему было видно, что в оформлении своих владений Сегноций придерживается римских традиций.
Гости спешились, и к ним тотчас подошел кастелян[62] – тоже в темно-зеленой ливрее с вышитым на груди багуином.
– Прошу назвать ваши имена, дорогие гости, и поведать суть дела, по которому вы прибыли в Ахен, – учтиво попросил он.
– Мы прибыли к повелителю Ахена с прошением от жителей подвластного ему селения Виенн. Бенефициарий Витольд скончался, не оставив, увы, после себя наследников, – коротко изложил цель визита Теодорих.
Кастелян важно кивнул:
– Что ж, я понял вас. Однако вам придется немного подождать: мой господин сможет принять вас не ранее полудня. Пока же позвольте проводить вас в покои, где вам будут предоставлены все условия для отдыха после дальней дороги. Прошу, следуйте за мной!
Друзья признательно поклонились и двинулись за кастеляном. Миновав внутренний двор замка, они прошли по длинному просторному коридору, который вывел их к светлой уютной комнате.
– Когда мой господин освободится, я пришлю за вами посыльного, – пообещал кастелян и откланялся.
Гости осмотрелись. Обстановка комнаты была весьма скромной: четыре деревянных стула, стол посередине да длинная скамейка (судя по ее длине, просителей здесь собиралось предостаточно).
