Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии
Стражники, мигом забыв о сгоревшем заживо драконе, со всех ног бросились к своему повелителю и попытались сбить с него огонь снятыми с себя туниками. Увы, все их усилия оказались бесплодными: огонь поднимался все выше, устремляясь к голове бенефициария…
Пользуясь всеобщей суматохой, Клерет уже перерезала клинком веревки на столбах и освободила одну за другой всех девушек, так еще до конца и не осознавших, что же здесь сейчас, на их глазах произошло…
А в это время к дурно пахнущим останкам дотлевающего дракона подошел Теодорих. Обнажив «Разящую молнию», он покричал что есть мочи:
– Приказываю всем сложить оружие!
Стражники оглянулись и… замерли, увидев воина с мечом, излучающим таинственный лиловый свет. Для пущего впечатления Теодорих взмахнул «Разящей молнией» над головой и в тот же миг оказался в ореоле из серебристых искр.
Несколько особо религиозных стражников рухнули как подкошенные. Теодорих же, довольный произведенным впечатлением, громогласно провозгласил:
– Я – посланник Логоса! Спустился на землю, дабы покарать бенефициария Витольда за все совершенные им злодеяния! – Заметив приблизившуюся к нему Клерет, юноша и вовсе вошел в раж, объединив в своей дальнейшей речи языческих богов с арианскими. – Вместе со мной на землю спустилась Валькирия! Если вы не покаетесь, она заберет ваши черные души с собой в Мир тьмы, и вы будете блуждать там вечно! Покайтесь же! Только так вы сможете спасти свои жизни и души!
Последняя фраза возымела на стражников решительное и окончательное воздействие: все как один, они побросали оружие на землю и пали на колени.
– Пощади нас, о, Посланник небес! – заголосили воины наперебой, перемежая мольбы рыданиями. – Это наш повелитель во всем виноват! Это по его приказу нам приходилось творить бесчинства!..
– Как видите, и посланец Преисподней дракон, и его приспешник бенефициарий Витольд уже сгорели дотла в праведном огне, ниспосланном богами с небес! Поклянитесь же служить мне верой и правдой, и тогда я помилую вас!
– Клянемся! Клянемся, господин Посланник небес! Клянемся служить только тебе! – запричитали вразнобой стражники.
Теодорих, окончательно войдя в роль, снова потряс в воздухе искрящейся на солнце «Разящей молнией» и пророкотал:
– Что ж, я услышал вас! И готов помиловать! Теперь все вместе повторяйте за мной: если мы нарушим священную клятву, данную Посланнику небес, праведный огонь испепелит нас точно так же, как испепелил на наших глазах дракона и бывшего хозяина!
– …дракона и бывшего хозяина! – дружно вторили ему стражники.
* * *Днем позже в Виенне состоялся совет дефенсоров всех окрестных селений. «Посланник небес» и «Валькирия» тоже присутствовали в числе приглашенных, а Эйнар от приглашения отказался: ему было неловко перед друзьями за проявление трусости. Более того, он прекрасно понимал, что отныне Клерет потеряна для него раз и навсегда. На Теодориха Эйнар не держал зла – разве можно обижаться на героя?!
Посовещавшись, дефенсоры избрали из своих рядов управляющего, коему надлежало выполнять обязанности бенефициария до тех пор, пока Теодорих и его спутники не достигнут Ахена и не передадут прошение селян Марку Левию Сегноцию, а тот, в свою очередь, не решит их участи в соответствии с «Салической правдой»[59].
В тот же день новоявленные «подданные» Теодориха, принесшие ему клятву верности, собрались на неказистой площади Виенна, дабы проводить «Посланника небес» и его свиту в дальнейший путь. Теодорих произнес пламенную прощальную речь, пообещав непременно вернуться, после чего вместе со спутниками покинул Виенн под благодарственные крики селян, благословлявших их путешествие.
Теодорих пребывал в прекрасном расположении духа: его пояс был отяжелен кошельком, полным золота и серебра. Как и Клерет, он надел поверх облачения серебряный торквес, отчего оба стали выглядеть еще солиднее. Эйнару даров досталось не в пример меньше, чем друзьям, и теперь он молча ехал чуть в стороне от приятелей, угрюмо посапывая. Впрочем, юноша отчетливо осознавал, что обижаться в данном случае ему нужно только на себя.
Все три дня пути до Ахена путники пробирались лесными дорогами, причем по мере приближения к конечному пункту маршрута леса становились гуще и непроходимее. Казалось, им вообще не будет конца.
Стоянки устраивали, как обычно, на ночь: разжигали костер, ужинали, а потом поочередно несли дежурство.
В первую же ночь после отъезда из Виенна Эйнар обратил внимание, что Теодорих и Клерет устроились на ночлег поближе к лошадям и друг к другу. Он решил, что друзья до сих пор не могут простить ему трусости и потому избегают его, однако вскоре понял, что ошибся. Когда время его дежурства истекло, и пришла пора будить Теодориха, Эйнар подошел к попоне, под которой спал друг, и неожиданно обнаружил, что тот… не один. В первый момент юноша растерялся, но потом подумал: «Так мне и надо, сам во всем виноват! Героям достается все – это закон жизни…» Решив любовников не беспокоить, Эйнар вернулся к костру и подбросил в него охапку хвороста: места были глухие, издалека то и дело доносились волчьи завывания…
Наконец путешественники достигли Ахенского домена. Леса поредели и постепенно перешли в равнинную местность, а вскоре друзья увидели и первый гарнизон, охранявший дорогу на подступах к городу. Сама дорога была перекрыта ограждением из гибких ивовых веток. Из расположенной за ограждением небольшой хижины тут же вышли четыре воина, облаченные в блестящие нагрудники и вооруженные увесистыми францисками. Вид у всех четверых был устрашающий: высокие, мускулистые, недружелюбно настроенные. Светлые волосы выдавали в них саксов. «Наемники», – догадался Теодорих.
Спешившись и приблизившись, он начал разговор первым:
– Приветствую вас, доблестные воины! Мы направляемся в Ахен к Марку Левию Сегноцию с посланием из подвластного ему селения Виенн и примыкающих к нему земель.
Недвусмысленно поигрывая франциской в крепких загорелых руках, вперед вышел командир небольшого гарнизонного отряда и внимательно воззрился на путников, словно желая изучить их до мельчайших подробностей. Во избежание возможных недоразумений и тем более конфликтов Теодорих тотчас достал из кожаной сумки послание дефенсоров и протянул свиток командиру. Тот молча развернул его и быстро пробежал текст глазами, из чего Теодорих сделал вывод: грамоте обучен.
Судя по всему, командир остался удовлетворен, однако по-прежнему медлил, рассчитывая, видимо, содрать с путников мзду сверх установленной за проезд пошлины. Теодорих же, хотя и ощущал на поясе тяжесть монет, поступил иначе: снял с шеи подаренную отшельником цепь с медальоном, изображающим багуина (символом рода Марка Левия Сегноция) и протянул ее командиру-саксу. Тот, подхватив медальон огромной ручищей, отошел к своим подчиненным. Вчетвером они принялись разглядывать медальон и что-то вполголоса обсуждать, но вскоре командир вернулся к Теодориху, протянул ему медальон и вежливо поклонился: багуин явно произвел на всех четверых впечатление.
