Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей
— Но ведь ему нужен портфель. Возможно, в нём служебные материалы. Я уверен — капитан ещё сегодня опомнится и прибежит за ним.
— Да, да, непременно прибежит. Чтобы выкроить время для свиданья со мной, он часто берет с собой какие-то документы и работает дома. Это запрещено, но так он поступает ради меня, чтобы мы чаще могли видеться. Боже мой, умоляю вас, не оставляйте меня одну! Я не могу, я не хочу с ним встречаться!
— Самое простое — это сейчас же отослать портфель… Ваша горничная ещё не спит?
— Я её кликну.
— Погодите… Удобно ли поручать это прислуге?.. Они народ любопытный, бесцеремонный, а в портфеле, кроме документов, могут оказаться и личные письма. Ваши, к примеру. От жены. Ещё от какой-либо женщины, которую он тоже обманул. Из-за чрезмерного любопытства полуграмотной горняшки, которая толком и не разберётся в прочитанном, станут трепать ваше имя в лакейских, кухнях и передних. Я советовал бы вам проверить содержимое портфеля.
Это почти точный диалог между Еленой Дмитриевной и псевдокупцом. Как видите, намекая на письма от возможных соперниц, он метил в самое больное место любящей женщины.
Затем события разворачивались так. Елена Дмитриевна вскочила и выбежала из комнаты. Через минуту она вернулась с портфелем в руках и лихорадочно принялась в нём рыться. Но руки плохо слушались её, глаза ничего не видели. Не в силах побороть волнение и стыд от того, что она, как воровка, копается в чужих вещах, молодая женщина с отвращением швырнула злополучный портфель на диван.
— Нет, не могу! — простонала она. — Я веду себя, как горничная, о которой вы только что говорили. Лучше уже передать портфель из рук в руки.
— Я не хочу быть навязчивым… Но если вы доверяете мне эту неприятную миссию, — робко, заикаясь, пробормотал влюблённый купчик, — то я… почту это за честь и доказательство вашей приязни… вы ведь знаете, ради вас я готов на значительно большее…
— Я буду вам бесконечно благодарна! — искренне вырвалось у Елены Дмитриевны.
Она взяла листок бумаги, написала адрес и протянула Бенсбергу. На секунду её печальные глаза повеселели, и в них блеснули лукавые огоньки.
— Это будет моей маленькой местью, — сказала она с горькой улыбкой. — Он очень ревнив и терпеть вас не может…
— Надо ли говорить вам, друг мой, — продолжал Воронов, — что к себе в гостиницу Бенсберг не шёл, а летел. Вы можете представить и то, какова была его радость, когда среди всякого канцелярского мусора он нашёл пакет с надписью «совершенно секретно», а в нём копию плана минных полей в Ирбенском проливе… И, конечно, вы уже догадались, что через каких-нибудь десять минут, а возможно, и меньше, влюблённого купчика не было в Пярну. А через несколько дней в одном из самых фешенебельных ресторанов Берлина Альфред Бенсберг устроил пышный банкет для своих приятелей и друзей. Колоссальное вознаграждение, полученное Бенсбергом от разведки и военно-морского ведомства за выполненное поручение, позволяло быть щедрым.
На этом же банкете Альфреда арестовали.
— Арестовали? — удивился Фред.
— Да… А причиной было вот что: когда корабли немецкого военного флота, руководствуясь только что полученной картой минных полей, двинулись через Ирбенский пролив, чтобы пройти в залив, многие суда подорвались на минах именно в тех местах, где на карте их не было… Затонул даже крейсер «Вильгельм».
Альфреда Бенсберга судил военный суд. Где и когда его будут судить, знало лишь трое или четверо доверенных лиц. Однако в день первого заседания суда на имя председателя почта доставила из Швейцарии письмо. Цитирую на память, оно до сих пор у меня перед глазами:
«Господин председатель! В гибели третьей имперской немецкой эскадры в водах Ирбенского пролива виновен не разведчик Альфред фон Бенсберг, известный под кличкой „Клюг“, а немецкий генштаб, который игнорировал наличие русской контрразведки, когда планировал операцию. Это послужит вам уроком в дальнейшем. Я буду очень огорчена, если моего коллегу и хорошо воспитанного человека Альфреда фон Бенсберга незаслуженно сурово покарают. Он изо всех сил стремился выполнить задание. Елена Дмитриевна».
Воронов налил одну за другой две рюмки и жадно выпил.
— Капитаном второго ранга были вы, генерал? спросил Фред.
С минуту Воронов осоловело глядел на собеседника.
— Я этого не говорил… А вообще… Были когда-то и мы рысаками. И кучеров мы имели лихих… — неожиданно свежим для своих лет голосом пропел Воронов. — Понимаете, я того… перебрал. Когда шёл к вам, уже клюкнул. И у этого стола перехватил маленько… Стар становлюсь. Пьянею…
— Это в ваши годы опасно!
— Опасно? Да меня ещё кувалдой не добьёшь. И службе не вредит. Проверяли. Поили как быка. Дрессировка старого разведчика выручает. Ни одного секрета не выдал! Потому и держат… Выдумщик я… И эту историю с вашим полётом в Мадрид выдумал… О, кажется, меня порядком разбирает… Послушайте, Фред! Дайте я вас поцелую… Не хотите? А действительно, кому нужны мои поцелуи?.. Старый одинокий ворон без гнезда! Служу, кому угодно — кто больше даст…
Воронов схватил салфетку, заученно ловким движением перебросил её через левую руку.
— Чего изволите? — изогнувшись, с лакейской угодливостью спросил он.
И тотчас выпрямился.
— Фред! Не сердитесь!.. Хотя… Какой вы Фред! Такой же, как я Воронов… Но кто я на самом деле, никогда не догадаетесь. Не хочу позорить род… Может, перед смертью скажу. Вы в Сибири жили? Люблю Сибирь. Ох, как люблю! Простор! Ширь! Гуляй душа без кунтуша!
Воронов оборвал разговор, силясь что-то припомнить, потёр пальцами морщины на лбу, словно разглаживая их, и махнул рукой.
— Послушайте, дружище! Я не такой уж беспамятный. Я помню… Все хорошо помню. Шеф поручил мне рассказать вам о школе, о её задачах и прочей петрушке. Но я напился… В другой раз прокручу эту шарманку. Воткните этого шпиона, — Воронов ткнул пальцем в сторону домофона, — и скажите тридцать пятому, чтобы забирал отсюда тело старого ворона… А когда меня волочить будут, пойте: «Ныне отпущаюши раба твоего, владыко!»
Фред позвонил.
Воронов ещё что-то бормотал, порывался куда-то идти, но через минуту в бокс явился денщик, на редкость быстро его угомонил, уложив на коляску-кровать. Старик тотчас заснул.
А Фред, отодвинув недоеденный завтрак, подошёл к окну и долго глядел в сад. На голубом небе ни пятнышка. Но перед глазами Фреда маячили два тёмных крыла. Казалось, это кружит и кружит в поисках пристанища большая чёрная птица.
Откровенный разговор
