Оливер Боуден - Черный флаг (ЛП)
Я заметил, как лица моих компаньонов изменились. Точно так же, как конфликтовали поражение и борьба на лице Мудреца, колебались и Тамплиеры, смотревшие на него со смесью восхищения и жалости в ответ.
— Вот и он, — тихо произнес Торрес, почти благоговейно, осознавал он это или нет, — человек, которого искали и тамплиеры, и ассассины больше десятилетия.
Он обратился к Мудрецу:
— Мне сообщили, что твоя фамилия Робертс. Это правда?
Робертс, или Мудрец, или как мы там его называли в тот день, не сказал ничего. Он просто озлобленно смотрел на Торреса.
Не отводя с него взгляда, Торрес поднял руку на уровне плеча. Ему в ладонь Эль-Тибурон вложил кристаллический куб из сумки. Я уже думал, чем оно могло быть. И я вот-вот собирался узнать.
Торрес, вновь обратившись к Мудрецу, сказал:
— Ты узнаешь это, как я полагаю?
Молчание от Мудреца. Возможно, он знал, чем это обернется, так как Торрес подал знак, и принесли второй перевернутый ящик, на который он сел лицом к тому, как мужчина с мужчиной, с той разницей, что один из них был губернатором Гаваны, а второй сидел в обносках, и у него был дикий, отшельнический взгляд, а руки были связаны.
Торрес потянулся именно к связанным рукам, пустив в ход кристаллический куб, а затем надавил им на большой палец Мудреца.
Двое мужчин смотрели друг на друга какой-то миг. Пальцы Торреса, казалось, что-то делали с большим пальцем Торреса, и затем капля крови наполнила фиал.
Я смотрел, но не совсем понимал, чему становился свидетелем. Мудрецу будто не было больно, но его взгляд, настолько свирепый, что я чуть не съежился от него, переходил с одного человека на другого, словно проклиная каждого из нас по очереди, включая меня.
Зачем им могла понадобиться кровь этого бедняги? Это имело какое-то отношение к Обсерватории?
— Согласно старым сказкам кровь Мудреца нужна, чтобы войти в Обсерваторию, — шепотом произнес ДюКасс, словно прочитав мои мысли.
Закончив, Торрес шатко встал с ящика и выставил всем напоказ фиал, который держал в руке. Его ладонь залилась алым светом, когда на сосуд упал свет.
— У нас есть ключ, — объявил он. — Теперь нам осталось найти только дверь. Возможно, мистер Робертс захочет проявить помощь в ее поисках.
Он сделал знак стражникам.
— Уведите его в мою резиденцию.
Вот и все. Жуткая операция завершилась, и я с радостью оставил странную картину позади, когда мы отправились обратно к главной гавани, куда прибыло судно. То, с сокровищами на борту, как я надеялся. Очень надеялся.
— Столько возни из-за одного человека, — сказал я Торресу, пока мы шли, пытаясь говорить будничнее, чем я себя чувствовал. — А Обсерватория — действительно такое важное место?
— Да, важное, — ответил Торрес. — Обсерватория была инструментом, созданной расой предтеч. Ее ценность не знает границ.
Я подумал о тех древних, которых я видел на изображениях в особняке. Это и есть предтечи Торреса?
— Хотелось бы увидеть завершение нашего драматичного дела, — сказал Роджерс, — но я должен поступиться этим удовольствием и отплыть в Англию.
Торрес кивнул. Знакомый блеск в его глазах вернулся.
— Конечно, капитан. Попутного ветра вам.
Они пожали друг другу руки. Братья по тайному обществу. Роджерс и я тоже обменялись рукопожатиями, и легендарный охотник на пиратов ушел, чтобы вновь занять место казни египетской для всех буканьеров. Мы встретимся снова, в этом я был убежден. Хоть я и надеялся, чтобы этот день настал как можно позже.
К тому времени прибыл один из моряков с того корабля и передал Торресу то, что выглядело в том смысле подозрительно, что оно могло содержать мои деньги. Не то, чтобы этот мешок выглядел таким же полным, как я надеялся.
— Полагаю, это первая плата в долгосрочное вложение, — сказал Торрес, передавая мне кошель — подозрительно легкий кошель. — Спасибо.
Я осторожно взял его, по весу чувствуя, что мне предстояло больше — и денег, и испытаний.
— Хотелось бы видеть вас при допросе завтра. Загляните около полудня, — сказал Торрес.
Вот и все, значит. Чтобы забрать остальной заработок, я должен был увидеть еще более замученного Мудреца.
Торрес покинул меня, и я какое-то время стоял на доке, погруженный в раздумья, и затем собрался уйти. Я решил. Я собирался спасти Мудреца.
Я не знаю, зачем я решил вызволить его. То есть, почему я просто-напросто не взял деньги, которые мне дали, не показал пятки и не уплыл на полных парусах в Нассау на северо-восток? Назад к Эдварду, Бенджамину и радостям "Старой Эвери".
Хочется сказать, что это был благородный порыв, но на нем причина не заканчивалась. Ведь, в конце концов, Мудрец мог помочь мне обнаружить Обсерваторию — прибор, чтобы ходить за людьми по пятам. Сколько отдадут за такую вещицу? Продав ее нужному человеку, я стал бы богатейшим пиратом в Вести-Индии. Я смог бы вернуться к Кэролайн богачом. Так что возможно мною двигала простая человеческая жадность. Если повспоминать — то, пожалуй, смесь и того, и этого.
В любом случае, это было решение, о котором я вскоре пожалел.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Стояла ночь, и стены особняка Торреса были похожи на черную грань под серым беззвездным небом. Свист насекомых достиг апогея, почти заглушая журчание воды и мягкий шелест пальмовых деревьев.
Бегло посмотрев направо и налево, — я пришел в то время, когда стражников не было в округе — я размял пальцы и прыжком забрался на стену, затем припал к ней, чтобы перевести дыхание и прислушаться к каким-либо бегущим шагам, крикам "ЭЙ!" или свисту сабли, выходящей из ножен.
Убедившись, что все было тихо — кроме насекомых, воды и шепота ночного ветра меж деревьев — я спрыгнул вниз по ту сторону, на территорию поместья губернатора Гаваны.
Подобно призраку я пробрался сквозь сады к главному зданию, где я прижимался к стенам по периметру двора. На правом предплечье чувствовалось успокаивающее присутствие скрытого клинка, на моей груди были кобуры с пистолетами. На поясе висела короткая сабля, голова была прикрыта капюшоном. Я чувствовал себя невидимым. Смертельным. Казалось, будто я вот-вот нанесу удар Тамплиерам, и, хотя освобождение Мудреца не было равноценно тому, какой урон мне нанесли их братья, и оно не сравнит счет, это станет началом. Это будет первый удар.
Более того, я узнаю, где находится Обсерватория и смогу добраться до нее раньше них, а этот удар был уже куда значительнее. Больнее. Я думал, насколько им будет больно, пока считал свои деньги.
