Том Шервуд - Адония
Она помнила жёсткое условие – шпага в ножнах. Но ведь никто не запрещал держать правую руку на рукояти, а левой придерживать ножны в удобном для изъятия клинка положении! И всё же она демонстративно не воспользовалась этим. Взяв в руки два камешка, она перебрасывала их из ладони в ладонь, бесцельно и беззаботно.
Берег менялся. Появились крупные валуны, по которым нужно было прыгать, потом пошли камни поменьше – и вот совсем мелкая галька. Слева тянулся всё тот же обрыв, справа неторопливо выкатывались на берег тихие волны.
«Какая же это внезапность! – подумала с досадой Адония, когда впереди спрыгнул с обрыва человек с обнажённым клинком. – До него шагов десять! Переобуться можно успеть».
Привычно встала в позицию, привычно сбила на сторону первый выпад. Поймала взглядом лицо нападающего, – жестокое, с бешеными глазами. Блеснул широкий оскал влажных, крупных зубов. Пронеслась мысль: «Понятно, что хочет напугать. Но зачем же так переигрывает?»
И в немудрёную ловушку экзаменатор пошёл как-то слишком легко. Адония провела защиту, сделала длинный шаг назад. На немедленно повторенный выпад – снова защита и ещё шаг назад. Нападающий «провалился», качнувшись вперёд с новым ударом, – защита… и – шаг вперёд, выпад. «Один точный удар». Шпага до половины вошла в грудь, неожиданно мягко. «На нём что, нет кольчуги?!» Она поспешно выдернула ставший до середины влажным клинок, отступила от падающего в её сторону тела.
В тот же миг впереди, над обрывом, ударил звук выстрела. И тут же послышался голос Регента:
– Адония! Это пираты!!
И снова выстрел! Звон шпаг! Адония, отцепливая на ходу и отбрасывая ножны, метнулась вперёд. «Там всего лишь Цынногвер и Фердинанд! А сколько может быть пиратов?..»
Наверное, много. Сразу двое их быстрым шагом шли ей навстречу. Что-то потустороннее, нечеловеческое в глазах. Неровно обстриженные бороды. Так, у этого шпага, а у этого – абордажная сабля. Кинжал за поясом! О, спасибо Регенту, сколько раз он выходил против неё амбидекстром!
Защита, стремительное вращение. Хруст гальки под подошвой ботфорта. Сильнейший удар – в сердце, навылет. Броситься ко второму… Один точный удар… Развернуться – и бежать к своим. Как они там? Кто стрелял? У этих-то троих не было пистолетов…
Регент и Фердинанд бежали навстречу. Звенели на ходу шомполами, набивая в пистолеты заряды.
– Их трое ушли в твою сторону!! – закричал издали Фердинад. – Так?!
– Они мертвы! – громко сообщила Адония. – Сколько осталось?..
Спустя полчаса компания стояла в небольшой пещере – тайном складе контрабандистов. Здесь лежал незнакомый Адонии человек. Он был мёртв. На теле его были часто разбросаны глубокие ожоги.
– Смотри, что они с ним сделали! – горестно сказал Регент. – Смотри!
– Это – мой экзаменатор? – дрогнувшим голосом спросила Адония.
О, если бы мёртвый мог говорить! Он бы рассказал ей, как двое безжалостных, умелых бойцов заперли их здесь, четверых беглых контрабандистов, в пещере, и всю ночь мучили его на глазах у товарищей. Как потом оставшимся троим поручили убить неудобную им дворянскую дочку. Обещали за это свободу…
Фердинанд наклонился, поднял и показал короткую кольчугу.
– Сколько их ушло? – как бы припоминая, спросил у него Регент.
– Стреляли в двоих, так? – ответил ему Фердинанд. – Попали. Каждого схватили по двое, и унесли. Так что не раненых – минимум четверо.
– Нужно уходить, – скомандовал Регент, взваливая тело человека с ожогами на плечо. – Могут вернуться с мушкетами.
– Отвезём в монастырь, или здесь похороним? – скорбно глядя на тело, спросил Фердинанд.
– Где-нибудь здесь, – решил, немного размыслив, Регент. – В монастырь везти далеко. Что скажем, если встретим, полиции?
Шурша галькой, торопливо шли берегом моря назад.
– Когда теперь снова можно будет подготовить экзамен? – спросила, приводя шпагу в порядок, Адония.
– Сейчас посмотрим, – сказал Цинногвер, передавая тяжёлую ношу Фердинанду.
Подошёл к лежащим «пиратам». Каждого перевернул, внимательно посмотрел. Пальцем молча указал Фердинанду на входы ударов.
– Считаю – экзамен сдан, – сказал с вопросительной интонацией.
– Так! – ответил, подбрасывая и поудобнее укладывая на плече тело «экзаменатора», Фердинанд.
– Решено. Ох, как от патера попадёт за то, что троих в сторону Адонии упустили!
– Да пустяки это, братцы. Перед патером я за вас заступлюсь. Только я сейчас спать лягу, ладно? Такое чувство, будто по мне табун лошадей пробежал.
– Конечно, забирайся в возок. Этого мы через седло перекинем. Всё, что надо, сами уж сделаем. Спи.
– Так, так. Но как неожиданно всё получилось!
Глава 7
Единорог
Цинногвер, Фердинанд и Адония вернулись в родную обитель. Патер, «узнав» о том, какие изменения внесла судьба в первый экзамен его воспитанницы, разделил свои эмоции поровну: во-первых, строго выговорил капитанам за небрежное отношение к такому важному поручению, во-вторых – выразил Адонии скупую, взрослую, а оттого ещё более ценную похвалу.
В тот же день он пришёл в подвал и говорил, отправляя слова в тёмный угол:
– От убийства, совершённого в состоянии растерянности, слепого, сумбурного, до убийства осознанного, подготовленного – один шаг. И этот шаг она завтра сделает! О, как я умён, дальновиден и терпелив… И никто, никто не может этого оценить.
Месть наследника
На следующий день, утром, Люпус, многозначительно строгий, пригласил Адонию проследовать с ним в один из подвалов.
– Что здесь такое? – озадаченно, и даже испуганно спросила Адония, увидев длинный ряд клеток с находящимися в них живыми людьми.
– Это зал номер девять, – сообщил, мерно шагая, монах. – Здесь содержатся наши враги. Негодяи, убийцы.
– Но вот там – женщины! И, кажется, у одной ребёнок!
– Это родственники врагов. Немного позже ты всё узнаешь. Забудь на время о них. Вот кто нас интересует сегодня.
Они подошли к каменному мешку, одна из стен которого была той же, собранной на клёпках, железной решёткой. Внутри этой камеры находился только один человек.
– Посмотри на него, – сказал Адонии Люпус. – Я нарочно приказал, чтобы его побрили.
– Что происходит? – хрипло спросил сидящий на подстилке из соломы хорошо освещённый факелом человек. – Месяц, как меня стали прекрасно кормить. Уж не собираешься ли ты меня выпустить, добрый монах?
– Собираюсь.
– С чего бы?
Люпус не ответил ему. Кивнув спутнице, он направился к выходу из подвала.
Пришли в залу Адонии. Патер равнодушно переступил через подбежавшую приласкаться кошку. Адония присела на край кровати.
