Василий Веденеев - Двести тысяч золотом
— Ты надеешься найти нужного человека в этом бедламе?
— Не задерживайся, — потянул его за собой Жао и начал быстро подниматься по лестнице.
Миновав несколько ярусов, он нырнул в лабиринт погруженных в сумрак коридоров и отыскал внутреннюю лестницу. Там было совсем темно, подниматься пришлось чуть ли не ощупью, а когда они вновь очутились на галерее, яркий свет больно резанул глаза.
— Как он живет в таком аду? — перешагивая через тела спящих на полу людей, пробормотал Чжоу. — Тут зарежут, и даже не узнаешь кто.
— Ошибаешься, — обернулся Жао, — здесь все обо всех знают. И лучшая защита — многочисленность жильцов.
Остановившись около обшарпанной двери с грубо намалеванным иероглифом, обозначавшим свинью, Быстрорукий постучал.
— Опять к Черепахе гости, — недовольно пробурчала где-то за тонкой перегородкой женщина.
— Да, зачастили, — тут же откликнулась другая.
— А тебе завидно? — включился в разговор невидимок третий женский голос. — Лучше бы смотрела за мужем!
Прислушивавшийся к перепалке Жао поднял палец, призывая телохранителя быть настороже. Дверь с иероглифом чуть приоткрылась, и в щель глянул слезящийся старческий глаз, полуприкрытый морщинистым веком.
— Открывай. — Жао поскреб ногтем по косяку, и дверь распахнулась. Искатели сокровищ вошли.
— Ждал, ждал, — запирая за ними дверь на массивный засов, прошамкал лысый старик в теплом стеганом халате. — Идите за мной!
Пристанище Черепахи состояло из трех смежных каморок. Проводив гостей в самую дальнюю, старик молча указал им на лежавшие в углу свернутые ватные одеяла.
— Ты знал, что я в Шанхае? — Жао уселся, прислонившись спиной к висевшей на стене циновке с изображением цапли, танцующей в зарослях тростника. Чжоу тоже сел и сунул руку под пиджак, готовый в любой момент выхватить маузер.
— Люди болтливы, — хихикнул Черепаха, завешивая узкое окно еще одной циновкой, отчего в каморке стало совсем сумрачно. — А ветер разносит новости по всему городу. Надо только уметь слушать его шепот.
Старик прошаркал к настенному шкафчику, вынул из него трубку с длинным костяным мундштуком, набил ее табаком и, закурив, устроился напротив бывшего полицейского. Телохранителя он не удостоил даже взглядом.
— Я так и думал, что ты обязательно навестишь меня. — Выпустив клуб дыма, Черепаха сморщил в улыбке темное лицо. — Говори свободно, здесь тебя никто не подслушает. Ты занялся прежним ремеслом сыщика?
Жао прислушался. Жужжала муха, ударяясь о грязное стекло, тонко всхлипывал при затяжках засорившийся мундштук трубки Черепахи, напряженно посапывал Чжоу и… больше ничего. В эту каморку, как ни странно, снаружи не доносилось ни единого звука.
— Галерея кончается там, — махнул рукой старик, — а здесь угол дома. Самое тихое место, как раз для дружеских бесед.
Хитровато поглядывая на гостя, он неожиданно залился визгливым, дробным смехом, но тут же натужно закашлялся.
— Здоровье… Ты думаешь, меня зовут Черепахой только потому, что я лысый и весь в морщинах? Нет, дружок, прозвище я получил за долголетие. Много мне лет, ой как много! Но сколько бы человек ни прожил, ему все мало.
— Кто тебе досаждает посещениями? — достав сигареты, поинтересовался Жао. — Все еще ищешь красивых девчонок?
— Люди ходят, люди, — пожевал губами старик. — Разные… Одному надо то, другому это. А что привело ко мне тебя?
— Если ты умеешь слушать ветер, то, может быть, он шепнул тебе, где сейчас одна красотка? Ее зовут Мэй, она работала официанткой в «Старом очаге».
Быстрорукий решил не крутить: бесполезно состязаться с Черепахой в увиливаниях и недомолвках. В этом ему нет равных, а затеяв словесные игры, потеряешь массу времени и ничего не получишь взамен, кроме головной боли. Лучше сразу в лоб, без обиняков.
— Э-э-э… — Пальцы старика с припухшими бугорками суставов беспокойно шевельнулись. — Какая Мэй тебе нужна? Заметь, я не спрашиваю зачем.
— Однажды ты поздоровался с ней в «Рю-Лафайет», — терпеливо напомнил Жао.
— Ах эта… Да, красивая девка, очень красивая. Жемчужина! — Черепаха мечтательно полуприкрыл глаза. — Но ею интересуешься не только ты. Да, не только ты, учти!
— Знаю. — Бывший полицейский вынул из кармана бумажник убитого купца: пора покупать информацию. Привычки Черепахи давно и хорошо известны.
Приоткрыв один глаз, старик быстро взглянул на купюру в руках Жао и сделал вид, что его клонит в дрему. Быстрорукий вынул еще две купюры и начал обмахиваться ими, как веером.
— Мне тоже хочется прохлады, — немедленно открыв глаза, заявил Черепаха, — но у тебя очень маленький веер. Ветер от него не принесет нужных слов.
Жао добавил еще пять купюр и отдал их старику. Тот, нежно перебирая их скрюченными пальцами, прошамкал:
— Она прячется. Сильно боится. Хочешь ее найти? Тогда тебе нужно торопиться.
— Знаю, — кивнул Быстрорукий.
— Если ты все знаешь, зачем пришел? — обиделся хозяин. — Ведь спрашиваешь ты у меня, а не я у тебя.
— Извини, — примирительно поднял ладони Жао. — Так ты говоришь?..
— Да, я говорю, — ворчливо проскрипел старик. — Гложет нетерпение поспешить навстречу судьбе? Запомни: счастье мимолетно, только несчастье вечно. Хорошо ли тебе знакома восточная часть города?
— Да, — кивнул бывший полицейский.
— Тогда отправляйся к больнице для нищих. В конце улицы увидишь заброшенный квартал, назначенный на снос. Она там.
— Откуда тебе известно? — недоверчиво спросил Чжоу.
— Ветер принес, — не оборачиваясь, усмехнулся Черепаха. — Спешите!
— Почему нужно спешить? — склонил голову Жао. — Ты не договариваешь.
— Плохо слышу, — вытерев ладонью слюнявый рот, доверительно пожаловался старик. — Очень плохо слышу.
Быстрорукий опять полез за бумажником. Нет слов, Черепаха не зря берет деньги, но сейчас, пожалуй, все добытое у купца перейдет к хитрому старому своднику. И ведь пальцем не тронешь это чучело, потому что завтра же об этом узнает весь дом, и некие люди, постоянно нуждающиеся в его информации, обязательно найдут убийцу и расправятся с ним. Нет уж, лучше не скупиться.
Вытащив из бумажника оставшиеся купюры, Жао сунул их в руку Черепахи.
— По вечерам, когда стемнеет, со стороны набережной приходит женщина, приносит Мэй еду, — свернув деньги в трубочку, пробурчал старик. — Выследи ее, и она приведет прямо к той, кого ты хочешь видеть.
— Как я узнаю ее?
— Женщины, родившиеся на юге, ходят прямо, мелкими шагами. У них легкая походка, — засмеялся Черепаха. — И у нее будет сумка. А приходит она, когда опускаются сумерки. Всегда — со стороны набережной.
