Тайна Моря - Стокер Брэм

— Что думаешь? — спросил Адамс, когда я оторвал взгляд от бумаги.

— Пока не знаю. А ты что думаешь? У тебя было больше времени это осмыслить, чем у меня.

— То же, что думал всегда. Дело нешуточное, совсем нешуточное! В чем-то телеграмма принесла и облегчение. Если за этим стоит банда похитителей, дело уже не в политической мести, а только в выкупе — значит, внезапное покушение на жизнь ей не грозит. Банда сделает все, чтобы не убивать курицу, несущую золотые яйца. Но политические сорвиголовы, которые отважились бы на такое предприятие, — люди жесткие; если на их стороне сила или хотя бы численное превосходство, отбиться от них будет непросто. Возможно и то, что они все же ведут свою игру, но пользуются похитителями в своих целях. Я тебе говорил, старина, положение опасное — и действовать следует весьма осмотрительно. Все так переменчиво, шаг в сторону — и победят не те. К слову, как я понимаю, ты не изменил своего мнения о пожеланиях мисс Дрейк.

— Никогда! Но, как можешь догадаться, мне не терпится знать все, что поможет ее защитить.

К некоторому моему удивлению, он добродушно ответил:

— Хорошо, старина, конечно, я расскажу, но я рассчитываю, что и ты сообщишь все, что вправе сообщить, чтобы помочь в моем деле.

— Разумеется! И кстати, — добавил я, — надеюсь, ты не против, что я не сказал тебе ее адрес.

— Ничуть! Просто придется выяснить его самому, только и всего.

В его голосе слышалось удовлетворение, если не торжество, и я призадумался.

— Так, значит, ты уже его знаешь? — спросил я.

— Еще нет, но надеюсь узнать до конца дня.

— У тебя есть подсказка?

Он рассмеялся.

— Подсказка? Сотни. О чем ты, мы же с тобой не вчера родились. На божьем свете нет того, что не послужит подсказкой, если воспользоваться этим с умом. Ты и сам подсказка, если на то пошло.

В один миг я понял все. Адамс приезжал в Круден, чтобы показать меня своим сыщикам. Вот кем были те настороженные люди. Разумеется, они проследили за мной, и секрет Марджори уже не являлся секретом. Какое-то время я молчал, сперва разозлившись, что Адамс использовал меня. Затем во мне столкнулись два чувства: опасение, что мое невольное предательство повредит мне в глазах Марджори, и облегчение, что теперь она в какой-то мере защищена силами своей великой страны. Все же мне было спокойнее на душе при мысли о том, что за ней приглядывают те внимательные, настороженные люди. Да и Адамс не сделал ничего такого, в чем я мог бы его упрекнуть. Никаких сомнений, что я сам поступил бы так же. Меня, впрочем, уязвило, с какой детской легкостью ему это удалось. Мне и в голову не приходила такая возможность. А если я не смог лучше строить планы и заметать следы, плохой из меня выйдет союзник Марджори в борьбе с неведомым врагом, на которую она добровольно пошла.

Перед уходом я сказал Адамсу, что вернусь завтра вечером. Я лег пораньше в «Пэласе», рассчитывая успеть на первый поезд в Круден.

Глава XXIV. Хитрый план

Теперь я всерьез задумался, как поговорить с Марджори, при этом ничего не испортив и не предав доверия Адамса. В ходе размышлений у меня крепло убеждение, что лучше просто быть честным и спросить ее же совета. Соответственно, встретившись с ней в Кроме в полдень, я заговорил об этом, хотя, признаюсь, не без трепета. Когда я сказал, что хочу спросить совета, она вся обратилась в слух.

Нервничая, я начал:

— Марджори, когда человек в затруднении, ему лучше посовещаться с лучшим другом, верно же?

— Разумеется!

— А ты мой лучший друг, верно?

— Надеюсь! Очень хотелось бы так думать.

— Тогда послушай, дорогая, я попал в такой переплет, что не вижу никакого выхода, и прошу тебя о помощи.

Должно быть, она отчасти угадала причину моего «переплета», потому что во время ответа на ее лице мелькнула слабая улыбка.

— Все те же неприятности? Дипломатия Сэма Адамса, да?

— Совершенно верно. Я хочу спросить, как, по-твоему, мне поступить, чтобы причинить как можно меньше боли очень дорогому мне другу и в то же время исполнить важнейший долг. Вдруг ты увидишь выход, какого не вижу я.

— Продолжай, дорогой, я слушаю.

— С нашей прошлой встречи я получил очень тревожные известия из источника, который не вправе называть. Я могу их тебе рассказать, только не спрашивай, откуда мне все это известно. Но сперва кое-что еще. Я уверен, хотя и не наверняка, что твой секрет раскрыт: детективы знают, где ты проживаешь.

Она тут же выпрямилась.

— Что?!

Я быстро продолжил:

— И жаль признаваться, но если он раскрыт, то из-за меня — хотя, разумеется, не по моей воле или умыслу.

Она накрыла мою ладонь своей и успокоила:

— Если в этом участвовал ты, я смогу взглянуть на дело иначе. Можно узнать, как тебя впутали?

— Конечно! Здесь я не связан словом. А причина простейшая и прозрачнейшая. Нас с тобой видели вместе. Потеряв твой след, они не знали, где тебя искать, зато знали меня и следили за мной. Вуаля!

Ответила она только:

— И в самом деле просто! — И через некоторое время спросила: — Тебе известно, как далеко они зашли в своих поисках?

— Нет. Я только знаю, что они ожидали найти твое укрытие еще два дня назад. Полагаю, к этому времени им это удалось.

— Слишком уж Сэм Адамс умен. Того гляди назначат президентом, олдерменом [38] или еще кем почище, если не поостережется. Но знаешь ли ты, почему они так из-за меня утруждаются?

— Я могу рассказать, — ответил я, — но только ты не говори никому, чтобы больше никого не подвергать опасности. Тебя планирует похитить преступная банда ради выкупа.

Она подскочила от возбуждения и захлопала в ладоши.

— О, очаровательно! — воскликнула она. — Расскажи все, что знаешь. Вдруг удастся поводить их за нос. Вот будет потеха!

Я никак не мог разделить ее веселья: дело было слишком серьезное. Она заметила выражение моего лица и замолчала. Задумалась на минуту-другую, наморщив лоб, и затем сказала:

— Арчи, ты не преувеличиваешь угрозы?

— Дорогая, в заговоре негодяев всегда кроется угроза. Мы должны их бояться, потому что не знаем, сколько их и на что они способны. Не представляем их метода, где и когда ожидать удара. Все это тайна, покрытая мраком. Атака произойдет только с одной стороны, но мы-то должны защититься со всех.

— Но послушай: это всего лишь угроза.

— Угроза тебе, — угрожай они мне, я бы и сам посмеялся. Но, милая моя, помни: мой страх рожден из любви к тебе. Будь ты мне никем, я бы, пожалуй, пережил это легче. Позволив мужчине любить себя, Марджори, ты взяла на себя новую ответственность. Перед тобой его сердце, поэтому ступай осторожней.

— Я же могу на него не наступать? — развила она метафору. — Если мое чутье и говорит об угрозах, то об угрозе твоему сердцу!

— Ах, милая моя, но оно не стоит на месте. Оно следует за тобой, куда бы ты ни шла; скачет вперед-назад и из стороны в сторону. Как ни берегись, рано или поздно ты на него наступишь, в темноте или средь бела дня.

— Я и не представляла, — сказала она, — что приняла на свои плечи такую ношу, когда сказала, что выйду за тебя.

— Беда не в замужестве, — отвечал я, — а в любви!

— Ясно! — Она ненадолго замолкла. Потом повернулась ко мне и нежно произнесла: — Арчи, как бы мы ни решили поступить, я рада, что ты пришел за советом ко мне и честно признался в своем затруднении. Делай так всегда, любовь моя. Так лучше для тебя и так лучше для меня — знать, что ты мне доверяешь. Сегодня ты подарил мне неописуемое удовольствие.

Потом мы поговорили о другом и наконец условились дождаться следующего дня, прежде чем разработать план действий. Перед моим уходом, расчувствовавшись из-за расставания, она сказала (и я видел, что это давно уже у нее на уме):

— Арчи, мы с тобой будем жить вместе, как муж и жена. Ведь правда? Думаю, нам обоим хочется сблизиться так, как только могут мужчина и женщина — плоть от плоти, кость от кости, душа от души. Не думаешь ли ты, что мы станем еще ближе, если встанем вместе против всех бед? Мы знаем друг друга совсем недолго, но увидели друг в друге достаточно, чтобы держаться вместе до конца жизни. Однако, дорогой мой, покуда это было только желание — теперь должна последовать борьба за это. Будь же един со мной в этой борьбе. Моя борьба, похоже, началась даже раньше, чем я тебя узнала. Когда придет время твоей борьбы — а я вижу, она тебя уже ждет, и имею в виду сокровище, — ты можешь рассчитывать на меня. Возможно, мне так только кажется, но дружба первопроходцев Америки, когда мужчины и женщины сражались плечом к плечу против общего врага, у меня в крови! Так дай мне почувствовать, прежде чем я отдамся без остатка тебе, а ты — мне, что между нами та же дружба; от этого любовь станет вдвое дороже!